Я вдруг с ужасом понял как близко рассвет. Мы находились далеко от любого укрытия, и сереющее небо говорило о приближении солнца.

— Тогда нам надо поспешить и найти тебе укрытие.

— Я сама могу позаботиться об этом, — она была спокойна. — А ты... ты стал рабом моей крови. Она будет удерживать тебя и твои желания. Сегодня дам тебе выбор, мой друг, ты сможешь уйти, пока ещё не слишком поздно.

— Нет, — в своём решении я был твёрд, и хотя сейчас в моей голове мелькнула мысль, что пробудившиеся к ней чувства вполне могут быть вызваны силой проклятой крови, я знал, что это были мои чувства, только мои, — никогда не оставлю тебя. — Опустившись перед ней на колено и сжав любимую ладонь, посмотрел в прекрасные глаза. — Я много лет любил тебя, и сожалею, что был слаб и не сказал тебе об этом, был слаб и не забрал тебя от твоего мужа-тирана, был слаб и ушёл. Я больше никогда не уйду. И больше не буду слабым. Прошу, прими мою любовь, я хранил её долгие годы. Даже будучи уверенным, что ты мертва, я не забыл тебя.

Она отвела взгляд.

— Не говори мне больше об этом.

— Я молчал слишком долго и вот к чему это привело. Позволил тебе остаться в том доме и твой муж превратил тебя в вампира, но клянусь, больше не буду сдерживать свои чувства.

Катерина забрала свою руку и, отодвинув меня, поднялась.

— Не говори мне о любви, в моём сердце её больше нет, и не уверена, что у меня вообще есть сердце, — голос Катерины был спокоен. — И не Равенсбург сделал меня такой. Мой создатель Густав Брайденштайн, он мой Отец и я благодарна ему за тот дар, что получила от него. И не Вильгельм виноват в этом, это моя мать, она продала меня Густаву за твоих лошадей и мои поля. А ты, ты можешь ещё выбрать жизнь. Простую человеческую жизнь, которая закончится через пару десятков лет, тихо и мирно. Со мной же ты будешь знать только смерть. Ты видел, что мой голод делает с людьми, это неизбежное зло. Мне надо питаться, и так будет продолжаться вечно. Ты хочешь этого?

— Да, любовь моя!

— Прекрати, — теперь Катерина рассердилась. — Я просила не говорить мне о любви. Никогда. Никогда более не говори мне об этом. Ты понял?

Я опустил голову. Мне очень хотелось рассказать ей о переполняющих меня чувствах, о неземной любви, что ещё мальчишкой я испытывал к маленькой подруге, о горячей страсти, что мучила подростка, о болезненной, тянущей тоске, что давила на меня, когда я стал взрослым мужчиной.

— Да, Катерина, больше никогда.

Я видел, что она была расстроена. И переживал, что это была моя вина. Сжав кулаки, поклялся больше не тревожить её своими глупыми словами. Любовь это не слова, а поступки, и я сделаю всё, чтобы Катерина знала, как сильно она дорога мне. И мне плевать на всё человечество, которое вампирша в один прекрасный миг поглотит в своей вечной жажде, пусть они все исчезнут. Лишь бы она была рядом, была со мной.

— Я останусь с тобой, и это мой выбор.

Женщина кивнула. Потом обошла беседку и приоткрыла погреб, что слуги использовали как кухню и склад. Мы спустились в сырое и грязное помещение. На полу она открыла ещё один люк, погреб для вина, и легко спрыгнула вовнутрь. Я решил последовать за ней, но она остановила меня

— Если ты войдёшь, то не сможешь выйти до заката. Мне придётся запереть его.

— Я готов.

Она позволила мне войти и задвинула тяжёлый засов, прикрученный с другой стороны люка. Здесь было очень мало места, сыро и земляной пол был влажный и липкий. По углам было раскидано несколько бочек, а у одной из стен валялась грязная мокрая шкура. Она подошла к ней и легла, сложив руки на груди, как мертвец. Держа тусклую свечу, я сел рядом с ней на землю и осветил её лицо. Катерина резко отпрянула и отодвинула мою руку. Быстро задул свечу и, оказавшись в полной темноте замер, не зная, что делать. По шороху я понял, что она снова легла. Меня начал охватывать страх, я вдруг осознал, что весь день мне придётся провести в этой кромешной тьме.

— Когда усну – моё тело умрёт, и я буду похожа на труп, но ты не пугайся, это нормально для вампира, — я слышал голос Катерины очень близко с собой, и понял, что интуитивно нагнулся к ней, испугавшись темноты. — Что бы ни случилось, не открывай люк. Если ты это сделаешь – моя сущность умрёт. Окончательно и бесповоротно.

Я кивнул, но, поняв, что она не сможет этого увидеть, сразу подтвердил свой жест. Мой голос оказался хриплым и испуганным и я несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.

Пальцы Катерины пробежали по моему плечу, локтю и, добравшись до кисти, обхватили ладонь. Моё сердце радостно и звонко заколотилось, страх мгновенно прошёл, и я мысленно поблагодарил Катерину.

— Спокойного дня, — сказал мягкий, журчащий голос. В темноте и полной тишине он ещё долго звучал в моих ушах.

Я понял, что взошло солнце, потому как одеревенели её руки. Моё же тело, пробудившись от долгого сна, пылало огнём. Кровь Катерины, как будто желая выбраться на поверхность, разрывала меня, наполняя силой и безудержной страстью к прекрасной женщине, лежащей у моих ног. Весь день я сжимал её руку, шепча слова любви, стараясь сдержать себя и не обидеть своими грязными желаниями. Целовал любимые пальцы, изливая свою нежность и боль, скопившиеся во мне за все эти годы. Я видел, как кровь Катерины отзывается во мне, заставляя желать её ещё сильнее. Но возлюбленная была мертва, неподвижна, бездыханна. Я сходил с ума, боясь, что она не проснётся, молился всем богам о спасении. Плакал от счастья, что был с ней и горя, что её здесь нет.

Когда Катерина проснулась, я был истощён физически и духовно. Я хотел её, хотел её крови, хотел близости и любви. Но не смел просить ни о чём. Не сегодня, не сейчас... ни сотни лет спустя.

Комментарий к Глава 1. Добро пожаловать в Берлин. Часть 04. Верный пес /

POV

[1] Вильмерсдорф — район расположен в двенадцати километрах от старого Берлина

[2] Грум — слуга, сопровождающий верхом всадника либо едущий на козлах или на запятках экипажа; также мальчик-лакей

[3] Моабит — район расположен в двух километрах от старого Берлина

[4] Тиргартен — леса на западе от Берлина назывались Большой лесной бор, использовались как охотничьи угодья. Расположен в трёх километрах от старого Берлина

[5] Прислужка — слуги в доме, дворня, люди, для домашних работ и услуг

====== Глава 1. Добро пожаловать в Берлин. Часть 05. Жизнь трэлла ======

Беты (редакторы): Норвен Анариэль

(Берлин. Осень 1508 года)

Служить бессмертной оказалось тяжелой задачей. Первые недели после обращения Бэн послушно ходил следом, впитывая каждое слово, каждое движение своей госпожи. Познавая и знакомясь с миром тьмы, юноша постепенно терял связи с миром живых.

У них не было денег, не было постоянного крова. Днем Бэн спал, чтобы были силы следовать за Катериной ночью. Он смотрел за тем, как она убивает, и понемногу воровал у своих бывших товарищей. Но на объедки крепостных особо не разживешься. Через полгода Бэн чувствовал себя измученным, измотанным. Постоянный страх, постоянное недоедание, постоянный недосып ослабили его, несмотря на вампирскую кровь, которая дарила необычную силу и стойкость.

Кроме того к его обычному голоду присоединился какой-то противоестественный. Жажда, которая насыщалась лишь кровью Катерины. Без этой крови уже через три недели начинала кружиться голова, ломить суставы, ныло тело. Без этой волшебной крови через месяц смотреть на то, как питается госпожа, становилось пыткой, он почти себя не контролировал, временами приходил в себя рядом с допитым Катериной телом, слизывая капельки засохшей крови с шеи жертвы. Это сводило с ума, появлялись провалы в памяти, иногда ему снились сны, в которых он убивал, зверски съедал своих жертв.

Жуткая нищенская жизнь в грязи и отбросах выжимала из него остатки человеческого.

Катерина пыталась давать ему больше витэ, но Бэн не хотел ее тревожить своими проблемами, и перебои с питанием доходили до двух месяцев. Тогда он действительно убивал. Но это больше походило на наваждение…