- Нет, ну вы просто помешаны на этом своем рассвете, - не торопясь одеваться, я зевнул и вновь лениво откинулся на кровати. – Неужели нельзя хотя бы раз пропустить это зрелище? Я, конечно, понимаю, что на Земле самые прекрасные рассветы, но за 25 лет пора бы и насмотреться.

- Вы что же, решили возражать инкубу? – он наклонился надо мной и его глаза вдруг вспыхнули такой чувственной магией, какой, наверное, полыхает над землей пропитанный первыми весенними ароматами воздух, юный и пьянящий.

Я тут же, словно подхваченная ветром лоза, вскочил на ноги.

- Догоняйте, mon chere! – крикнул граф уже из-за двери. – Если догоните – утренний поцелуй ваш.

Флер, приняв игру, со всех ног радостно бросилась за ним.

Я же, одеваясь на ходу и на чем свет стоит возмущаясь коварством инкубов, побежал следом.

Мы бежали сквозь утренний туман спящего вишневого сада. Я не видел моего друга, только откуда-то из-за густой пелены белых сливок время от времени выплывал его голос и смех и вторивший им собачий лай.

- Эй, Горуа, река рядом, не промахнитесь!

Ближе к реке туман немного рассеялся, а точнее – с берегов пере-брался на воду, нависая над ней плотной белой шапкой. Почти у самой воды граф мне поддался: он сделал вид, что споткнулся, и мои настойчивые губы тут же с жадностью завладели его губами. Х

- Бог в помощь, господа!

Голос – приятный, ласково-ироничный, и в то же время холодный и жесткий, словно удар плети, заставил нас замереть на месте. Губы графа из обжигающих моментально сделались ледяными.

- Доброе утро, ваше высочество, - он медленно повернулся к реке. –Как вам почивалось?

-Замечательно! Всю ночь видел во сне вас – вот как сейчас. Только уж, прошу прощения, без г-на Горуа.

Послышался легкий плеск, черная вода дрогнула, а затем из тумана, словно из опрокинутого блюдца с молоком, вышел герцог.

От неожиданности я вздрогнул. Его высочество был совершенно нагой, ну прямо, как изгнанный из рая Адам. Я пристально и жадно, с ревнивой поспешностью окинул его глазами. Да, сравнение явно было не в мою пользу – сложен его высочество, нужно отдать ему должное, был безупречно: среднего роста, мускулистый, смуглый, с этой своей вкрадчивой кошачьей грацией, он, должно быть, безумно нравился женщинам. Да и многим мужчинам тоже. Я почувствовал, как под ложечкой у меня неприятно засосало и с тревогой покосился на графа.

Однако лицо того оставалось совершенно бесстрастным – он равнодушно скользнул глазами по своему гостю и только чуть-чуть улыбнулся.

- Любите купаться по утрам, ваше высочество? Не боитесь простудиться?

- Да, вода, по правде сказать, не ласковая.

Герцог вышел из реки и, не торопясь, завернулся в длинный черный плащ на меху.

- Это вы помогли Мадлен сбежать? – вдруг быстро, без всякого перехода спросил он.

- Конечно, - снова улыбнулся мой г-н. – Даме сделалось скучно в моем замке, ей захотелось уехать, а я в достаточной мере джентльмен, чтобы помочь ей осуществить ее желание.

- Ну-ну, по губам герцога пробежала холодная змейка иронии. - Между прочим, эта самая дама использовала против вас магию, г-н искуситель.

Мой друг равнодушно пожал плечами.

- Знаете, ваше высочество, человеческая жестокость подчас страшнее самой что ни на есть черной магии.

Резко стянув волосы узлом, он, не раздеваясь, пошел в воду. Я, разумеется, тоже не стал раздеваться. Не хватало еще подставляться под оценивающе насмешливый взгляд его высочества. Он и так невысокого мнения на мой счет, а, если еще сравнит меня с собою – то-то будет ликовать!..

- Это что же у вас в провинции мода такая пошла – купаться, не раздеваясь? – с насмешкой бросил нам вслед наш гость.

- Ага! Не только же вам, парижанам, изобретать моду. Позвольте и нам внести свою лепту, - не оборачиваясь, ответил через плечо мой г-н.

Герцог задумчиво проводил нас глазами – он явно был разочарован. Ничего, ваше высочество, как говорят у нас в деревне – «перетопчетесь».

- Может, поплаваем подольше, а он пока уйдет завтракать? – спросил я графа.

Тот тихонько фыркнул, рассекая воду небольшими и четкими, словно вонзающийся в дерево нож, гребками.

- Не уйдет. Даже, если мы будем плавать до вечера.

С берега послышался злобный лай: Флер лаяла с таким остервенением и такой злобой, словно пыталась снять с дерева забредшего на ее территорию чужого кота.

- Посмотрите-ка, что там, Горуа, - попросил мой друг, вглядываясь сквозь туман. – Кажется, Флер решила полакомиться его высочеством.

- В таком случае я подожду в сторонке, пока она его не доест, - пробормотал я, нехотя поворачивая к берегу.

Картинка, открывшаяся моим глазам, заслуживала внимания. Его высочество, по-прежнему завернувшись в плащ (видимо, все-таки продрог, Антиной хренов!), невозмутимо сидел на песке, а вокруг него кругами бегала Флер. Она лаяла, рычала, злобно щерила свои огромные клыки величиной с кинжалы, но не решалась укусить.

«Видно, боится отравиться», - подумал я, а вслух тихонько скомандовал:

- Прекрати, Флер. Лежать. Место.

Собака, чуть помедлив, нехотя меня послушалась.

- Благодарю, Горуа, - его высочество расслабленно потянулся, косясь на собаку. – Вот уже злющее создание. Я думал, что оглохну от ее лая. И как только граф с ней управляется?

- Она просто не любит чужих. И кошек. В смысле – котов, - невозмутимо заметил я.

Герцог на мгновение замер, а затем рассмеялся, с явным интересом скользнув по мне глазами.

- Кажется, я недооценил вас, Горуа. Вы – серьезный соперник. Я, конечно, знаю, что любовь зла, но все же…

Он вдруг быстро подвинулся ко мне, близко, почти вплотную, так что его горячее дыхание обожгло мне щеки.

- Вот что я хочу вам предложить, юноша. Вы еще очень и очень молоды, у вас впереди целая жизнь и масса возможностей извлекать из этой жизни удовольствия. Да и потом – не век же вам пропадать в провинции. Что, если я предложу вам хорошее место при дворе, а?.. Или даже надавлю на моего брата, и он пожалует вам титул. Барон Горуа! Хорошо звучит, правда? А, если еще к этому я добавлю деньги, очень большие деньги, целое состояние?.. Подумайте, милый мой – весь Париж будет у ваших ног.

- Знаете, ваше высочество, - я погладил по спине притихшую у моих ног Флер и с насмешкой посмотрел на своего соперника. – Меня волне устраивает Монс и его окрестности. Вы заметили, как здесь пахнет сиренью?

Герцог стиснул зубы, но сдержался.

- Вы же для него просто игрушка, Горуа. Пройдет время, и он найдет себе новую – на то он и инкуб. Неужели вас не унижает и не оскорбляет ваше положение: он видит в вас, прежде всего, своего слугу, а потом уже все остальное. Днем вы его раб, и только по ночам…

- А вот за это «по ночам», ваше высочество, вы с превеликим удовольствием и сами сделались бы его рабом. Если бы, конечно, он вам это позволил, - ухмыльнулся я. – Ведь кому, как не вам известно, насколько сладко и насколько желанно подобное рабство. Не о нем ли вы мечтали, рыская по Тибету и пустыням Азии в поисках того, перед кем не стыдно было бы преклонить колени даже такому ясновельможному г-ну, как вы?

Глаза герцога из синих сделались черными, как ночь в чистилище. Он потянулся за мечом – Флер тихо зарычала. Рука принца замерла, он несколько раз глубоко вздохнул и улыбнулся. Уголки его губ вздрагивали от ярости, а потому улыбка, словно набегающая волна, странно колыхалась на его губах.

- Да, Горуа, здорово вы меня уели. А вы не так глупы и наивны, как кажется. Ну что же – война так война. Черт возьми, никогда еще моим соперником не был оруженосец!.. Впрочем, это даже интересно. Люблю пощекотать нервы.

- Всегда к услугам вашего высочества, - с почтительной издевкой поклонился я.

- О чем спор, г-да? Я могу вам помочь? – всколыхнулся неподалеку бархатный голос графа, сильно и резко запахло сиренью, и воздух словно бы наполнился сиянием.

Мы с герцогом почти одновременно подняли головы и почти одновременно замерли от восторга.