— Брат Тору!

К нему сразу подбежала Акари.

— Акари… эй?

Она на полной скорости врезалась в Тору, даже не подумав затормозить, и пригвоздила того к земле.

— Брат Тору, брат Тору, брат Тору, — беспрестанно повторила она, стуча по нему кулаками.

— Ай… э, эй, Акари! Больно же!

Бывает, девушки от избытка чувств колотят парней в грудь, что выглядит очаровательно… но здесь далеко не такой случай. У Акари кулаки диверсанта, а удары поистине бойцовские. Ее на удивление крепкие ручки били Тору с такой силой, что он не выдержал и закричал…

…

— …

— …

...Когда он проснулся, то увидел перед собой лицо Акари.

Ее поза настолько не изменилась, что Тору даже подумал, будто видит продолжение сна.

Лежащий на спине Тору, восседающая на нем Акари.

Но сейчас у нее уже нет тех детских глаз, которые он видел в воспоминаниях. Ее аккуратные, строгие черты лица уже никак нельзя назвать детскими.

— ...Акари. Что это значит? — спросил Тору, глядя на свою сводную сестру приоткрытыми глазами.

Они в гостинице, в своем номере… рядом на соседней кровати спят Чайка и Нива, сцепившись, словно котята. Фредерика же уснула на полу, хотя незанятые кровати еще есть.

— Мне показалось, что ты немного приуныл, брат.

— ...Акари.

— Поэтому я решила взбодрить тебя… — безразлично проговорила Акари.

— И поэтому оседлала?

— Я думала, тебя это взбодрит.

— С какой стати?

— Хотя бы один орган.

— …

Повисло молчание.

Наконец, Тору сказал, продолжая глядеть на сестру приоткрытыми глазами:

— Слезай давай.

— Бу-у. Скучный, — ответила Акари, но послушно слезла.

Тору приподнялся и проговорил:

— ...Ты тоже подумала, что там был Син?

— Он мелькнул лишь на мгновение, но я не думаю, что обозналась, — подтвердила Акари.

Син Акюра… односельчанин Тору и Акари, а также их наставник как диверсантов.

Если он станет врагом… будет очень неприятно.

— Я, конечно, наговорил Чайке, но, честно говоря, шансов на победу у нас никаких.

— Я согласна, но разве ты теперь сдашься, брат?

— ...Еще чего, — отозвался Тору после небольшой паузы.

Он сражается не потому, что рассчитывает на победу.

Он сражается ради того, чтобы выполнить задачу. Ради той бойцовской гордости, что роднит диверсантов даже с рыцарями. Если не можешь победить — думай над уловками, которые помогут одержать победу. Только и всего.

— Вот. Поэтому я считаю, что незачем так мучиться, — хладнокровно заявила Акари.

— ...Акари, — Тору усмехнулся.

Она упрекнула его в нехватке решимости, словно старшая здесь она.

И вообще, если подумать, Тору всегда так или иначе доставлял ей немало хлопот. Порой его даже удивляло, почему она без устали следует за ним…

— Спасибо.

Конечно, сейчас уже поздновато, но хотя бы пару слов сказать стоит.

Ведь до сих пор он толком не благодарил ее.

— Именно ты меня так часто… выручаешь.

— … — Акари моргнула и ненадолго затихла, а затем удивленно спросила: — Брат, у тебя жар?

— С чего бы?

— Да так. Хорошо, если нет… ага. Поняла. Мне сейчас надо «пожалуйста» сказать? Или… — Акари забормотала, сложив руки на груди.

Редко когда она так крепко задумывается.

Тору окинул ее взглядом и с усмешкой в голосе проговорил:

— Может, это у тебя жар?

— М? С какой стати…

— Лицо красное.

— … — Акари еще какое-то время склоняла голову… а затем хлопнула в ладоши. — Поняла. Вот оно, половое обострение.

— У людей его не бывает! — протянул Тору, запуская в Акари подушкой.

Он стоял на балконе и окидывал взглядом город, раскинувшийся перед ним.

С высоты построенного на балконе замка город напоминал ожившую картину. Люди на ней похожи на точки, общая структура не меняется, но мелкие движения происходят постоянно.

Герансон разделен на четыре района — северный, восточный, южный и западный.

Северный район и есть «арена».

Чемпионат неумолимо надвигался, и сейчас там по приказу Стефана не покладая рук работают плотники и другие рабочие. Работы ведутся и в соседнем восточном районе, где специально для зрителей строятся трибуны.

Министры раз за разом высказывают жалобы на тему «арены», но Стефан неумолимо отражает их нападки. С его точки зрения, боевые искусства неотделимы от поля боя. Изящное фехтование в огороженной комнате — не боевое искусство, а танец.

— Хм… — довольно протянул Стефан, глядя на ход работ.

По сторонам от него — приемные дочери, Ирина и Арина. Сребровласые девушки в черных одеяниях молча улыбаются и неподвижно стоят, напоминая две тени.

Они никогда не отходили от него.

Будучи мастером боевых искусств, Стефан не содержал гвардию, и девушки уже стали самыми постоянными спутницами за всю его жизнь.

Но…

— ...Это ты, Син? — спросил вдруг Стефан, оборачиваясь через плечо.

Взгляд князя упал на мужчину, стоящего на одном колене возле стены балкона.

Телосложения он среднего — не слишком толстый и не слишком худой, не слишком высокий и не слишком низкий. Вид у него самый обычный и непримечательный. Одежда его в основном черная, но ничуть не вычурная. Такой мужчина может мгновенно затеряться в городской толпе.

А лицо его… из-за склоненной головы не разглядеть.

— Да. Я только что вернулся, — сказал мужчина, не поднимая головы.

— Как дела в городе?

— С прошлого года ничего не изменилось. Повсюду, конечно, возникают конфликты из-за грубиянов, но никаких масштабных беспорядков не происходит.

— ...Еще бы, — согласился Стефан.

Многие люди приезжают сюда, чтобы побороться за государственные должности. Им и в голову не придет устраивать беспорядки и вызывать недовольство правителя. Кроме того, тех, кто никак не может успокоиться, быстро устраняют патрульные и выпущенные в город диверсанты вроде Сина.

Все идет по плану.

— ...Что случилось? — вдруг спросил Стефан и прищурился.

— Вы… меня спрашиваете?

— Ты немного на себя не похож.

Пусть он и прячет лицо, Стефан все чувствует.

Конечно же, диверсанты вроде Сина — мастера невозмутимости, но Стефан не допустит скрытности перед своим лицом, так как сочтет его неуважением. Особенно когда речь идет о диверсанте.

— Мне кажется, или тебе с чего-то весело?

— Вовсе нет, — ответил Син, не поднимая головы. — Просто… я встретился со старыми друзьями.

— Старыми друзьями. С людьми из Акюры?

— ...Именно, — кратко ответил Син, а затем добавил: — С ними девушка с серебристыми волосами и фиолетовыми глазами.

— ...О? — Стефан посмотрел на Ирину и Арину, а затем улыбнулся. — Похоже, нас и в этом году ждет успех.

— Именно, — тихо ответил Син, не выдавая голосом ни единой эмоции.

Раздался громкий звон, и комбоклинок вылетел из рук.

Он ускорился так резко, что едва не оторвал пальцы, отлетел в сторону и воткнулся в ствол росшего неподалеку дерева.

— Кх… — обронил Тору с досады и вскинул руки.

Другой комбоклинок он потерял еще раньше. Противник выбил его из рук Тору, как только они скрестили клинки. Тору остался безоружен, но диверсант так просто не сдастся. Они оружия сами по себе — и телом, и умениями, и душой. Тору учили, что диверсант не сдается, даже если остается гол как сокол.

Но…

— Бесполезно. Ты проиграл, — со вздохом объявил Син.

— Что?.. — опешил Тору от того, что противник уже признал его проигравшим.

Пожалуй, Тору не понимал, что искренность — одна из его слабостей. Син пожал плечами и повернулся спиной к нему.

— Нет, Син, подож…

Тот без труда почуял, как Тору бросился к нему, подгадал момент и приставил к нему метательный нож, даже не оборачиваясь.