— !..

Тору ощутил шеей остроту клинка и застыл на месте.

— Вот видишь, тебя слишком легко понять.

— Но Син, ты же только что сказал, что тренировка окончена, и повернулся спиной.

— Разве я такое говорил? — спросил он, слегка улыбнувшись. — Я просто сказал, что ты проиграл, и отвернулся. А уже ты решил, что так я объявил об окончании тренировки.

С этими словами он опустил метательный нож.

— Понимаешь, Тору, мы диверсанты. В конечном счете, для нас победа — когда мы живы, а враг убит. Как именно убит — неважно. Поэтому мы беремся за грязные дела и не гнушаемся подлых методов.

— Да знаю я.

— Точно? Тогда зачем ты пытался защититься голыми руками?

— Э?.. — Тору недоуменно моргнул. — Но ведь я не должен сдаваться просто потому, что мое оружие выбили из рук…

— Правильно. Но кто сильнее — боец с оружием или без?

— С оружием, конечно…

— Раз так, то почему ты не сосредоточился на его возвращении? Конечно, упорно держаться за оружие и совершать из-за этого ошибки тоже крайне глупо, но ведь оба твоих клинка не пропали с концами и не сломались, я прав?

— Ну…

— Ты честный и искренний, — заявил Син, не дожидаясь ответа Тору. — И слишком прямолинейный. Ты отлично закалил тело, быстро впитываешь все, чему тебя учат. Но сердце у тебя хрупкое.

— Т-так я… слаб сердцем? — характеристика так расстроила Тору, что он покраснел и подошел к Сину еще ближе.

— Не слаб. Хрупок.

«Особенно в такие минуты», — мысленно добавил Син.

Тору мгновенно реагирует на хлесткие слова. Он принимает близко к сердцу все, что с ним происходит.

И противнику только это и нужно.

— Это одно и то же!

— Понимаешь, Тору, чистое железо на удивление хрупкое. И камни тоже крепкие, но хрупкие. Всякая вещь, которая отказывается поддаваться, однажды достигает предела и ломается. Думаю, однажды ты решишь, что сделал все возможное, сразу же смиришься и умрешь. Ты не станешь упрямо цепляться за жизнь. Но так себя ведут люди честные, которые в диверсанты не годятся, — тихим голосом объяснил Син.

— … — Тору затих. Возможно, слова заставили его задуматься.

— Оставайся в деревне, я не стану тебя винить. Война тебе не по зубам.

Син понимал, что произносит очень жестокие слова.

Все жители деревни Акюра в той или иной степени обучаются премудростям профессии диверсантов. Вся их жизнь проходит в ожидании дня, когда они смогут поработать на войне. Именно поэтому для каждого человека из Акюры смысл жизни состоит как раз в том, чтобы стать диверсантом.

После случившегося с Хасумин Тору упрямо посвящал всего себя тренировкам.

Он закалил свое тело до предела, но в то же самое время во всей красе продемонстрировал собственные недостатки как себе, так и остальным.

Слишком честный. Слишком узкий кругозор.

Его умения достойны настоящего воина… Да что там, с их помощью можно успешно сколотить себе карьеру за счет одних только военных достижений. Но для диверсанта его навыки слишком однобокие.

Тору подобен заточенному до бритвенной остроты клинку.

Острые лезвия быстро ломаются. На поле боя в первую очередь нужно оружие, которое не погнется и не сломается, пусть и будет тупым.

Возможно, Тору всегда был таким, а может, на него повлияло случившееся с Хасумин. В последнем случае у него еще есть шанс обрести необходимую мягкость… вот только для этого он должен либо пережить нечто сравнимое по силе со смертью Хасумин, либо потратить очень, очень много времени.

— Но я!.. — не выдержав, воскликнул Тору.

Однако больше ничего не сказал. Он так и замер на месте, полный бессильной злости.

— …

Син ушел, оставив Тору одного.

А затем…

— Где брат Тору? — обратилась к Сину Акари, дожидавшаяся окончания тренировки чуть поодаль.

Ее трудно назвать симпатичной, ведь она почти не проявляет эмоций.

— Все еще там.

— Хорошо.

Акари кивнула, оббежала Сина и молча устремилась к Тору.

Син обернулся через плечо, проводил ее взглядом…

— Она тоже по-своему упряма, — прошептал он и вздохнул.

Луна скрылась за неспешно плывущими облаками.

Голубой свет потускнел, и тьма возле земли стала еще плотнее.

От тени к тени, от тьмы ко тьме бежали две тени, словно прошивая ночь.

Окажись рядом с ними случайный свидетель, вряд ли он бы догадался, что это вообще люди. Тени двигались со скоростью зверей и легкостью призраков. Они прошли сквозь улицы столичного города и достигли резиденции князя в самом его центре.

Замок Герансон.

Центральную крепость столицы, служащую домом правителю, построил князь, правивший четыре поколения назад. Структура замка шаблонная, как и у многих крепостей, возведенных в ходе войны. Он стоит на холме, с которого просматривается город, и обнесен высокими мощными стенами со смотровыми вышками. Замок строился с учетом возможной осады, а потому прочен и запутан. Наверняка многие люди начинают плутать, впервые оказавшись в нем.

Но…

— Хм?

Две тени с удивительной прытью перебрались через стены с помощью тросов и железных когтей, юркнули во двор… и ненадолго остановились.

— Это какая-то…

— Небрежность.

Шепотом обменялись репликами Тору и Акари.

— Замок построен точно по науке… но стражников по минимуму… — пробормотал Тору.

Крепости — родная стихия диверсантов. Им поручают проникновение, облегчение последующего штурма, подстрекание к бунтам войск противника, а то и просто убийство вражеских командиров.

В большинстве своем интерьеры разных крепостей не слишком отличаются друг от друга.

Одного архитектурного стиля достаточно, чтобы судить об устройстве крепости. Затем суждения можно уточнять на основе износа и повреждений, а также рельефа окружающей местности. Поэтому, пусть Тору и Акари никогда не были в этой крепости, но уже примерно представляли, где в ней какие комнаты, и как расставлены стражники.

— Князь, конечно, человек военный, но он же не может так верить в свою непобедимость…

— Ты не думаешь, что здесь то же самое, что и в особняке графа Дельсоранта? — напомнила Акари о том, как они добывали самые первые «останки».

Правитель Дельсоранта Роберт Абарт, он же один из героев, построил себе особняк, который может исполнять роль гундо. Магия его была сильной, но неумолимой, и всевозможные слуги и стражники лишь мешали бы ему расправляться с незваными гостями. Именно поэтому крепость Роберта казалась на удивление безлюдной.

— Даже не знаю…

Тору и Акари передвигались очень осторожно.

Сегодня они пришли разведать, как устроена крепость Герансона… и по возможности отыскать комнату, похожую на сокровищницу.

Они предположили, что, если у князя Хартгена действительно есть «останки», он наверняка спрячет их в сокровищнице. Безусловно, он мог держать их в своей спальне или еще где-нибудь, но в случае не самой приятной и не самой красивой вещи мысли о сокровищнице приходят в первую очередь.

«Если верить тому, что мы слышали днем, в замке ночует множество людей. Не думаю, что тут повторится случай Роберта Абарта».

Но тогда почему замок кажется таким уязвимым?

— !..

Вдруг Акари подала рукой знак, и Тору замер.

«Ловушка, не двигайся».

Тору пригнулся и вгляделся.

С внутренней стены замка к уголку двора тянулась нить.

Такая незаметная, что ее легко упустить из виду даже днем.

«Не станет же никто ставить в замке смертоносные ловушки. Наверняка сигнализация. Но при этом она похожа на…»

Тору нахмурился. Его посетило скверное предчувствие.

«Брат…» — сообщила Акари движением губ, не издавая ни звука. — «Кто-то идет».

— …

Тору кивнул ей, а затем они скрылись в ближайшей тени.

Настоящие мастера своего дела умеют сливаться с окружающим пейзажем настолько хорошо, что противник не сможет ничего заметить, даже глядя в упор. Конечно же, Тору и Акари не настолько умелы, но если они не будут двигаться, то заметить их присутствие сможет лишь очень опытный противник.