И сейчас эти свечи обнаружили моё проклятье. А стражи у дверей приготовились к бою. Однако я повёл себя вовсе не так, как должен бы, окажись на моём месте разоблачённый шпион некромантов. Я поднял руки, демонстративно держа их как можно дальше от оружия, и произнёс:

- Господа, свечи не лгут, но дайте мне объясниться.

- Господу будешь объяснять, - отрезал командир стражей.

Нервы у всех были натянуты почище струн, и разбираться со мной явно ни у кого желания не было.

- Дайте мне три минуты, - сказал я. – Больше не понадобится.

- Ну давай, время пошло, - махнул рукой командир.

Я медленно и аккуратно расстегнул пуговицы джеркина и скинул его на пол, затем последовал черёд рубашки. Все, находившиеся в помещении, с интересом уставились на мои татуировки.

- Разрешите подойти ближе? – попросил у командира стражей один из священников, передавая свой подсвечник товарищу и, не дожидаясь разрешения, делая пару шагов в мою сторону. – Очень интересная работа. Я изучал труды по прикладному богословию и защите от тёмных сил… - Он провёл пальцами над моим плечом, там, где сходились строчки псалмов: «Марнафа, приди, Господь! Марнафа, Иисус!»[19] и «Господь сокрушает кедры Ливанские»[20], едва не коснувшись кожи. – Все эти знаки и цитаты из Святого писания, да ещё и оформленные столь красочно… Они сдерживают то, что внутри вас.

- Да, отче, - ответил я. – Они держат в узде моё проклятье.

- И где их нанесли вам?

- В аббатстве Пассиньяно.

Я намеренно назвал его не самым распространённым из именований. Конечно, все знали, что в монастыре Святого Михаила Архангела умеют управляться с самыми сложными проклятьями. А вот то, что знаменитый на всю Тоскану, да и за её пределами монастырь расположен в бывшем замке Пассиньяно, известно куда меньшему кругу лиц. И мне оставалось лишь молиться, чтобы священник, осматривающий меня, знал это название.

- Слава о нём идёт широко, - кивнул тот. – Нет нужды опасаться этого человека. Его проклятье заперто надёжно.

- Можешь одеваться, - велел мне командир стражей, - но знай, что я буду внимательно приглядывать за тобой.

- Постараюсь не злоупотреблять вашим гостеприимством, - бросил я в ответ.

Собрав вещи в охапку, я поспешил убраться из помещения через вторую дверь, ведущую в главный неф храма Сан-Антонио. Стражи проводили меня мрачными взглядами. Уверен, отдай их командир приказ и меня даже не отправили бы в боковые нефы, где собирали всех заподозренных в заражении чумой. Прикончили бы без лишних слов, а труп вышвырнули прочь, чтобы не осквернял святого места. Но, по всей видимости, осматривавший меня священник имел здесь немалый вес, и идти против его слова командир стражей не рискнул.

Внутри меня встретил отец семейства вместе с женой и обоими сыновьями. Я не следил за ними с того момента, как мы покинули разгромленный постоялый двор и был рад видеть всех живыми. Как и они меня.

- Это добрый знак, - хлопнул меня по плечу отец семейства. – Мы все живы и здоровы, а значит нам сопутствует удача, не так ли?

Я не стал говорить, что запас удачи обычно заканчивается в самый неподходящий момент. Не стоит портить настроение хорошему человеку. Ведь и он и его супруга с детьми были в самом деле рады видеть меня живым, хотя мы знакомы были всего несколько дней. Правда, такие дни часто заменяют годы.

- А что теперь будет? – с обычной детской непосредственностью спросил у отца старший из сыновей.

Они с матерью сидели на длинной лавке и внимательно глядели на отца, ожидая ответа. Оба мальчика ещё не вышли из того возраста, когда кажется, что родители всех умнее, сильнее и точно знают всё на свете.

- Ты же видел кавальери, что спасли нас на улице, - ответил отец семейства, - они обязательно вырвутся из города и сюда придут Бездушные.

- И они убьют всех нечистых и некромантов? – с наивным простодушием поинтересовался младший из братьев.

- Дурак ты, - тут же бросил ему старший, - конечно, придут и всех их убьют. Они ж на то и Бездушные!

Мать строго глянула на неразумное дитя, и тот быстро отвёл глаза.

- Нельзя обзывать младшего брата, - с усталой строгостью пожурила она его.

- Ну а чего дурацкие вопросы задаёт?! – тут же вскинулся старший сын.

- А ничего не дурацкие.

- Не шумите, - осадила обоих мать. – Не забывайте, где мы все находимся.

Вряд ли ей удалось так уж пристыдить детей, но они прекратили препираться, и лишь поглядывали друг на друга волчатами. Ну да братья на то и братья, чтобы вечно ссориться между собой.

Я быстро надел рубашку и джеркин, чтобы не смущать собравшихся в центральном нефе голым торсом и татуировками. Хотя на меня особо никто не смотрел. Люди были погружены в своё горе, и редко кто глядел не в пол. Пусть Пьяченца и была гарнизонным городом, однако тут жили и обычные люди: лавочники, мастеровые, вместе с семьями и детьми. И сейчас они потеряли всё. В их домах хозяйничали мародёры, разоряя нажитое, сами же они были вынуждены скрываться в церкви, ожидая прибытия Бездушных. А ведь всем известно, что те не особо церемонятся, часто оставляя после себя сожжённые кварталы городов.

Тевтон со скандинавом, которых я потерял из виду по пути до церкви Сан-Антонио, вскоре также вошли в общий зал. Отец семейства приветствовал их столь же сердечно, как и меня.

- А с пистольером что? – вспомнил я о последнем нашем спутнике.

- Я же говорил, что все живы и здоровы, - напомнил мне отец семейства. – Он отправился к алтарю, чтобы помолиться, и пока ещё не возвращался.

- Наверное, стоит последовать его примеру, - кивнул я. – Ты со мной? – спросил я у тевтона.

- Возблагодарить Деву Марию за наше спасение будет самым разумным поступком, - ответил тот.

- Скандинав пускай тоже идёт с нами, - сказал я.

- Он молится другим богам, - заметил тевтон.

- Ты ещё не обратил его в истинную веру? – притворно удивился я. – Значит, я сейчас попытаю счастья в этом деле.

- Безнадёжное дело, - заявил тевтон, однако скандинава позвал, и покрытый коркой подсыхающей крови здоровяк зашагал следом за нами.

Я взглядом выискивал человека в чёрном. Тот явно находился где-то здесь, в общем нефе. Он проскользнул сюда следом за мной, но я потерял его из виду, когда ко мне подошёл отец семейства. Сейчас же надо было найти его и как можно скорее.

- Ты алтарь потерял? – удивился тевтон, наблюдая за тем, как я внимательно оглядываю неф, полный людей.

Высмотреть человека в чёрном среди них было проблематично. В церковь набилось сотни людей. Они сидели на длинных скамьях, или без особой цели бродили по нефу. Священники беседовали с ними, оказывали помощь тем, кому она была необходима. Иных уводили на исповедь, давая очистить душу. Никто вроде громко не разговаривал, но в помещении царил негромкий гул, будто в улье, полном деловитых пчёл.

И всё же мне удалось заметить человека в чёрном. Он сидел, конечно же, в тёмном углу, расположившись прямо на полу, прислонившись спиной к колонне. Так сидели многие, кому не хватило места на скамье, а сил держаться на ногах уже не было. Лицо человека в чёрном закрывала повязка, так что видны были только глаза, на руках он носил кожаные перчатки. Ни на постоялом дворе, ни на улице он так не скрывался, и это ещё сильнее усилило мои подозрения относительно него.

- Пускай скандинав зайдёт сзади, - кивнул я в сторону сидящего на полу человека в чёрном, - и по моей команде крепко схватит этого типа.

- Так и знал, что мы не молиться идём, - ответил тевтон. – Надеюсь, ты расскажешь мне, во что нас втягиваешь.

- Думаю, сейчас всё встанет на свои места.

Тевтон бросил несколько отрывистых фраз скандинаву, и тот отделился от нас. Мы же вместе направились к сидящему на полу человеку в чёрном. Тот заметил нас с тевтоном, когда мы подошли почти вплотную. Скорее всего, сказались усталость и безумное напряжение первых часов этого дня. Он вскинулся было, но мы с тевтоном уселись на пол напротив него, откинувшись спинами на боковину ближайшей скамьи.