Мы бежали! Неслись, как угорелые. И всё равно, не успевали. Ведь от смерти не скроешься. Она следовала за нами по пятам. И куда быстрее, нежели мы успевали бежать. Чумные твари догоняли нас. Каблуки наших сапог и ботинок стучали по разбитой мостовой покинутого города, а вслед нам неслись рёв сотен глоток чумных мертвецов и куда более страшное клацанье когтей неведомых доселе порождений мерзости.

Первым, обгоняя остальных, нёсся наш врач по прозвищу Чумной Доктор. А ведь как всю дорогу ругался, что стар уже для таких эскапад, и чтобы подождали его, дали отдохнуть его больным коленям, и что маска мешает дышать нормально. Теперь же больные колени так и мелькают из-под длинного плаща, а маску он ни на дюйм не сдвинул с лица. Как только шляпа у него с головы не слетает? Сидит, как приклеенная.

- Красная черта! – выпалил бегущий рядом с Доктором Абеле Аркури. – Левая стена на три пальца ниже крыши!

Абеле наёмник и недавно в команде, я взял его за умение примечать самые незначительные детали. И сейчас он, возможно, спас всех нас.

Я вскинул голову глянуть, о чём именно речь. Спасительная черта и в самом деле шла там, где сказал Абеле. Вот только она почти стёрлась от времени.

- Прикрываю! – опережая мои слова, выкрикнул Баум, скидывая с плеча свой чудовищных размеров биденхандер[1]. Всегда удивлялся, как он его с такой лёгкостью с собой таскает, да ещё и в бою орудует им так, будто меч не весит ничего.

- Беги дальше! – рявкнул на него я. От бывшего ландскнехта сейчас проку, как с козла молока. – Абеле, крюк!

Притормозивший вместе со мной Абеле сорвал с пояса своё любимое оружие. Хитро изогнутый крюк на длинной прочной верёвке. Учёный из нашей фактории недавно сделал ему хитрую машинку на пояс, что крепилась к ремню сзади и даже не особо мешала при движении. Зато с её помощью он легко управлялся с верёвкой, швыряя крюк с ней на большие дистанции и возвращая с помощью катушки, закреплённой в коробочке.

Я же выхватил два пистолета, вскинув их перед собой. Всякая тварь, что попытается сейчас подобраться к нам с Абеле, гарантированно получит пулю между глаз. Или в сердце, так оно надёжней.

Баум зыркнул на меня из-под козырька шлема, но ничего говорить не стал, бросился догонять остальных.

Мертвецы догоняли нас с удивительной прытью. Среди их толпы мелькали спины и головы неведомых тварей. И мне совсем не улыбалось сегодня познакомиться с ними.

Абеле дважды крутанул крюком и метнул его под красную черту. Крюк застрял, и наёмник навалился на него всем весом, а после и машинку на поясе завёл. Та привычно загудела и заскрипела многочисленными шестерёнками, скрытыми внутри невеликой размерами коробочки.

Мертвецы пёрли по улице города. Рёв их становился всё громче. Они уже чуяли наши жизни, нашу тёплую кровь, наше дыхание. Они торопились разорвать нас на куски, напиться нашей горячей крови. Застарелые бубоны чумы болтались на их телах чудовищными наростами, вместе с обрывками одежды. У иных уже плоть начала слезать с костей, зубы обнажились в отвратительном оскале. Но куда больше этой толпы меня пугали серые тени, скрывающиеся среди поднятых чумой покойников. Я поймал себя на том, что пытаюсь уследить за ними, понять, что же это такое. Но всякий раз взгляд цеплял лишь движение и не получалось даже краем глаза уловить ничего больше.

Наконец, машинка и сила Абеле справились с тем, что скрывалось за красной чертой. Раздался оглушительный грохот, и на мостовую рухнула вся стена здания, на которой и была нанесена та самая черта. Мы едва успели убраться с пути падающих камней, балок и кусков черепицы. Завал полностью перекрыл улицу.

- Неужели, - произнёс Абеле с тенью надежды в голосе.

- Бегом за остальными, - отмахнулся я, и первым рванул дальше, показывая наёмнику пример.

Абеле не отстал, и вскоре поравнялся со мной. Дышал он тяжело, явно упражнения с верёвкой дались ему куда как непросто. Особенно после изнуряющего бега.

- Спасибо, - пропыхтел я, кивнув наёмнику.

Никогда нельзя забывать о благодарности, тем более тем, кто только что вполне возможно спас тебе жизнь.

Вскоре мы догнали остальных. Теперь можно было хоть немного сбавить темп. Ведь так долго выдерживать его было многим не под силу. Но и останавливаться никак нельзя – мертвецы тут повсюду и очень скоро нас нагонят снова. Мы отнюдь не избавились от них, мы лишь немного отсрочили их новое появление.

- Плохо наше дело, - произнёс Баум, широко шагавший теперь по правую руку от меня. – На нас охотятся.

Он говорил достаточно тихо, чтобы его слышал только я, однако для остальных это был и без того не слишком хороший знак. Если командир о чём-то говорит с одним из рейдеров, да ещё так, чтобы остальные не слышали их беседы.

- Аргументы? – быстро спросил я, стараясь беречь дыхание.

После пробежки лёгкие готовы были взорваться при каждом вдохе, и говорить было чертовски тяжело. Даже такими вот короткими фразами из одного слова.

- Нас загоняют, - ответил бывший ландскнехт. – Гонят туда, куда им надо, будто дичь.

- Мы – опасная дичь.

Гитана как обычно появилась, будто из ниоткуда. Вот умеет этот народ подобные трюки выделывать, и очень это любит. Поэтому и получаются из них лучшие воры.

Она подмигнула нам, поигрывая парой длинных ножей. Даже сейчас, когда смерть висела у нас на плечах, девушка не теряла присутствия духа. А это очень много значит в наше время.

- У нас острые клыки, - добавила она. – И длинные.

Гитана обожала изводить Баума шуточками про размер его меча. Они были любовниками, однако бывшая воровка старательно делала вид, что это не так. Хотя об их связи давно уже знала вся фактория.

- Чёрт, а ведь часы на башне всё ещё идут, - произнёс Абеле, указывая на громадную башню, украшенную вычурными часами. – Я видел, как двинулась одна из стрелок.

- Молод ты ещё, - бросил ему Чумной Доктор. – Часы в городах бьют один раз за сутки. Они всегда отбивают только один раз и один час.

- Ultima forsan, - сказал я. – И в этот час в городе лучше не оставаться.

- Ты то же самое говорил и про заход солнца, - заметил Абеле.

Я только плечами пожал. Была бы возможность, мы бы убрались из города задолго до того, как солнце скрылось за горизонтом. И Абеле это понимал ничуть не хуже меня.

- Ну вот мы и пришли, - произнёс Баум, когда мы вышли на большую площадь с фонтаном.

Какие фигуры украшали его неизвестно, вместо них на невысоком пьедестале примостилась сутулая тварь в серых обносках. Мерзость тут же обернулась в нашу сторону и дико завопила. И тут же из двух улиц, отходящих от площади, послышались ответные крики. А за ними шаркающие шаги десятков ног.

- Нас загнали, - констатировал очевидное Баум, беря наизготовку свой биденхандер.

- К дому! – скомандовал я.

Выбора у нас не было – только успеть заскочить в большой купеческий дом, стоящий на противоположном краю площади, и молиться, чтобы нас никто не ждал у него чёрного хода.

Рывок к дому был коротким. Мы неслись к его дверям со всех ног – главное успеть, захлопнуть за своими спинами массивные, окованные бронзой двери, оставляя по ту сторону толпу чумных мертвецов.

Тварь, сидевшая на фонтане, взвилась в воздух без лишних звуков. Оборванный плащ её распахнулся, подобно уродливым крыльям, и я увидел, что под ним скрыто серое, покрытое шерстью тело громадной крысы. Капюшон слетел с головы твари, и нашим взорам предстала вытянутая, перемотанная обрывками ткани крысиная морда. Длинные, кривые зубы тварь выставила напоказ в чудовищном оскале.

Я снова выхватил пару пистолетов, почти не целясь, выстрелил в тварь. Вращаясь в воздухе с какой-то недоступной человеку грацией, мерзость сумела увернуться от обеих пуль. Баум попытался отмахнуться от неё биденхандером, но громадная крыса ушла и от его клинка. А после обрушилась на самого ландскнехта. Они повалились на землю. Тварь замельтешила передними лапами – или это у неё были руки? – нанося Бауму стремительные удары. Уродец явно метил под мышки, в горло, в лицо, - туда, где старого вояку не прикрывали его видавшие виды, но достаточно прочные доспехи.