Из лесного сумрака вышла целая толпа голосящих людей. Одеяние их пестрило красками: роскошные платья, широкополые шляпы. На женщинах -- град украшений и пышные расписные юбки. Два парня играли на гармонях, молоденькие девушки тискали струны домбр, один низенький старичок дул в свирель. Слышался звон кастаньет. Среди них был один знатный господин -- высокого роста, в самой богатой одежде и с множеством перстней на пальцах. Поль долго протирал глаза, не веря в тому, как они воспринимают мир. Впрочем, как выяснилось в следующее мгновение, Поля можно было и не будить. Вожак разноцветной толпы вдруг заговорил на чистом франзарском языке:
-- Здравствуйте, добрые путники! Низкий вам поклон! -- потом он обернулся и, приложив палец к губам, произнес: -- Тише вы! Не видите, люди спят?
Музыка смолкла, лишь старичок на свирели продолжал беспорядочно дудеть свои ноты.
-- Не обращайте внимания, он у нас глухой, не слышит совсем. Можно мы погреемся возле костра?
-- Разумеется! -- Лейтенант Минесс указал на свободное бревно, любезно улыбнулся и впервые вспомнил, что он -- пока еще нестарый, вполне импозантный мужчина.
Среди бродячих музыкантов было несколько молоденьких девушек. Все они рядышком уселись на бревно, притерлись друг к другу, стыдливо поправили свои юбки и принялись застенчиво постреливать глазками то в сторону князя, то на лейтенанта. Худощавый и сутулистый Поль их не очень-то заинтересовал. А девушки просто изнемогали от нежности и страсти. Их глаза пылали бьющимися наружу чувствами, но природная скромность накидывала на их лица вуаль стыдливости, которую, впрочем, легко было сорвать без каких либо усилий.
Князь почувствовал легкое головокружение, давно забытое возбужденье начало обжигать все внутри. Он был уверен, что лейтенант испытывает сейчас те же муки. Девушки хихикали, шептались между собой, и тут одна из них стала медленно поднимать свою юбку -- будто для того, чтобы потереть озябшую ногу. Ее литые бедра, источающие жар свежести, в какой то миг стали видны почти до белоснежных трусиков. Юбка тут же закрыла темным занавесом эту манящую, непознанную тайну. Зеленые глаза девушки сверкнули немым призывом, губы увлажнились, а мягкая эротическая улыбка только добавила адского огня в мужские сердца. Больше всех изнемогал лейтенант. Он не знал женщин с самой осады Ашера. Его плоть напряглась, в глазах заиграли мурашки, но сопротивляющаяся честь солдата не позволяла овладеть ими силой. Вожак странной компании, будто не соображая того, что происходит, что-то там говорил, говорил и говорил. Его никто не слушал. Даже Поль. Сон с него как рукой сняло. Он уставился на черноволосую богиню с острыми чуть ли не прорезающими одежду сосками и милым округленьким задом, и не мог оторвать взгляд. Когда она вступала в разговор, то в каждом ее тянущемся гласном звуке чувствовался вздох вожделения.
Все остальные, к их великому счастью, спали. Вожак компании, солидных лет господин с бородой, в которую красиво вплеталась седина, и маленькими бегающими глазенками представился как король Йорик. Этот шутливый псевдоним никто не воспринял всерьез. Музыканты несли всякую бродяжную чепуху: как они скитаются по степи темноты, где и в каких городах они давали представление, чего-то там еще... Лейтенант понял, что не может дальше терпеть. Зеленоглазая девушка опять, как бы невзначай, принялась оголять свои бедра. Он сходил с ума и боялся испытать оргазм от одного ее взгляда. И вот что странно: двое молодых парней из той же компании даже не выразили чувства ревности. Или побоялись выразить... А глуховатый старичок все играл и играл на своей придурошной свирели.
-- Извините, я немного отлучусь. -- Зеленоглазая попыталась подняться с бревна, но сделала вил, что сей подвиг ей не по силам.
Минесс мигом оказался рядом, протянул ей вспотевшую ладонь и спешно произнес:
-- Вам помочь, мадмуазель?
Она охотно дала ему свою ручку, встала, нарочно теронулась грудью о его мундир, обожгла взглядом, и они оба удалились во мрак. Лейтенант, оказавшись наедине с девушкой, в объятиях одной только тьмы, прижал ее к себе и принялся страстно целовать. Та вяло сопротивлялась:
-- Господин лейтенант... так нельзя... я еще девственница... я боюсь...
Слова, произносимые сладострастным шепотом, еще больше возбуждали его. В голове бродили разогретые хмелем чувства. Ткань мундира напряглась. При всяком прикосновении к упругому телу Минессу казалось, он сейчас извергнет жидкую органику прямо в свои штаны.
-- Я хочу тебя видеть, богиня! -- Лейтенант зажег факел, и благословенная тьма снизошла до того, чтобы приоткрыть занавес тайны человеческих безумств.
Перед ним, раскрасневшаяся от природной стыдливости и света огня, стояла девушка. Ее груди вывалились из распахнутого платья и двумя магическими полусферами колдовали над его разумом. Их розовые заостренные вершины, жаждущие влаги мужского языка, вздымались от огненного дыхания. Симпатичные ножки были оголены, а чуть приспущенные белоснежные трусики пока еще скрывали под собой страшнейшую и губительнейшую из тайн девичьего естества.
Лейтенант пошатнулся от пьяного дуновения чуть заметного ветра. Такого сексуального сумасшествия он давненько не испытывал. Он приник к телу девушки, начал жадно исследовать каждый его участок, шептал ей на ухо что-то бредовое, и из собственных слов понял только единственную фразу:
-- Я хочу войти в тебя... весь и целиком... -- его рука нырнула под трусики о ощутила там мягкую впадину -- нежную, чуть пульсирующую, никем еще не покоренную.
Она сладостно вздохнула. И этот вздох, раздавшийся над самым его ухом, был совокуплением их невидимых душ. Потом она нежно стала нашептывать:
-- Вы... сводите меня с ума... своими прикосновениями... я не могу сопротивляться...
Тем временем разговор у костра приобретал другой оборот. Князь Мельник, от души завидуя своему счастливому попутчику, начал высматривать среди оставшихся девушек самую симпатичную, ища малейшего повода прогуляться с ней в лес. Поль тоже до сих пор робел, сам как застенчивая дева краснея и боясь сказать слово невпопад. Все остальные продолжали мирно спать, включая и безмятежного в дреме сьира Лаудвига. Так называемый король Йорик что-то рассказывая, время от времени кормил огонь сухими ветками хвороста. Одна из девушек с веснушками и белой косой, перекинутой через плечо, глядя князю прямо в глаза, облизнула краешком языка свою верхнюю губу. Ее полуоткрытый ротик с блестящей эмалью зубов создавал таинственную щелку, через которую можно было проникнуть в мир наслаждений.
"Все, пора!" -- подумал князь. Иначе от перенапряжения могла погибнуть сама страсть. Он приподнялся, чтобы предложить девушке руку, но лишь разогнул колени, тотчас окаменел на месте. Невидимая удавка сдавила горло. Опустилось все, что в душе, и все, что ниже души. И как он этого сразу не заметил?! Трава под этими людьми совсем не приминалась...
Да это вообще никакие не люди!
Он разговаривает с ревенантами...
Князь медленно стек по воздуху на свое место, потом еще раз глянул на незваных гостей и тотчас увидел в них резкую перемену. Девушки больше не подмигивали глазками. Молодые парни, лишенные чувства ревности, сверлили его злобными взглядами, а добродушный вождь... ну конечно же!.. канцлер Йорик! Правитель Тевтонии, убитый целых десять эпох назад! Он-то и продолжил разговор:
-- Наконец-то понял кто мы такие, да? Гляди, князь рауссов, веди себя осторожно! Эта встреча может исковеркать всю твою жизнь.
Поль с побелевшим лицом безмолвно наблюдал за происходящим. Остальные, к их великой и неведанной для них самих радости, продолжали купаться в своих снах. Было сильным заблуждением думать, что ревенанты -- это души умерших, слоняющиеся по степи темноты. Ибо души, согласно учению Манускрипта, почти сразу после отделения от тела отправляются в Настоящий Мир. О природе происхождения ревенантов придумано много гипотез. Самая распространенная из них звучит так: это вторичные волновые функции материи. В черной вселенной много пористого пространства, потенциальных энергетических ям, способных считывать информацию живых существ. Люди, проходя сквозь такие ямы, оставляют свои информационные зародыши на свернутых рунах многомерного пространства. И после их смерти, когда душа покидает мир, а тленное тело обращается в прах, информационные зародыши начинают расти, чтобы восполнить недостающую единицу нарушенной гармонии. Ревенанты являются эхом умершего тела, его многократным отголоском. Они нематериальны и даже не полуматериальны. И от долгого скитания по степи они постепенно затухают.
