Только Громовое-Слово сидел одиноко на пне, на склоне дворцовой горы, и думал:

«Кто нас, собственно, освободил? Буц? Или великан? Или мы сами?»

И он задумчиво повернул лицо к северу, где большая яркая звезда, как одинокий часовой, караулила небо Страны Чудес.

Под этой звездой, в старом Замке Пирушек, спали глубоким сном, без видений и храпа, Муц и Буц.

У Страны Чудес был замечательный государственный герб: на голубом фоне розовый куст с птичкой на ветке. Это означало, что Страна Чудес прекрасна как роза, а жители ее свободны, как птицы.

Этот герб не лгал. Жители были, действительно, свободны, как птицы под небом Страны Чудес, а сама она прекрасна, как розовый куст. Вся она, от Бурных гор до самого моря, была изрезана серебристо-синими реками, покрыта шумными лесами и пестрыми лугами. Многочисленные селения, крыши и башни которых мечтательно поднимались среди залитых солнцем равнин, походили на цветущие сады, а обвитые зеленью дома казались беседками.

В центре страны расположилось самое прекрасное, самое солнечное и самое цветущее селение. Оно звалось Пятидубьем и было так названо из-за пяти дубов, посаженных на центральной площади в честь одного героического события. Оно произошло в те времена, когда селение еще носило название Цветущего городка и жители Страны Чудес еще не умели летать.

В ту пору в окрестных лесах свирепствовало одно чудовище с волчьей пастью. Оно часто по ночам врывалось в Цветущий городок, пожирало дюжинами детей и женщин и быстро убегало обратно в лес, где исчезало в неприступной чаще. Жители звали это чудовище Волчьей-Пастью. Оно казалось им неуязвимым, так как ружейные пули не могли пробить его толстой колючей щетины.

И вот, однажды пятеро местных юношей дали обет либо освободить родное селение от хищного зверя, либо погибнуть. Они попрощались с родными и отправились в лес. Там, после долгих поисков, они пробились через дремучие заросли к берлоге чудовища и набросились на него с острыми саблями. Волчья-Пасть растерзала четырех из них лапами, а пятому, уже смертельно раненая, успела нанести глубокую рану в голову. Затем она свалилась и захрипела в предсмертных судорогах.

А юноша еле дотащился домой с зияющей раной на лбу. Он звался Суровым-Вождем, у него был орлиный нос и открытый лоб, на котором зияет с того времени багрово-красный шрам.

Население Цветущего городка посадило на центральной площади пять дубов в честь пяти героев и переименовало его с того дня в Пятидубье. А Суровый-Вождь за свою храбрость был позднее избран председателем совета Пятидубья и главнокомандующим всей армией Страны Чудес.

У самого Пятидубья поднимается крутая скалистая гора. Она замыкает собой цепь холмов, которая простирается до Бурных гор и является их отрогом.

На склоне этой обрывистой горы лежит старый заброшенный замок, Замок Пирушек. Он ведет свое начало с той поры, когда Страна Чудес находилась еще под владычеством фраков и принадлежал одному богатому роду фраков, которые задавали в нем великолепные пирушки и приглашали на них фраков со всей страны.

Много таких замков эпохи фраков возвышается на склонах гор в Стране Чудес, но ни один из них не может похвастать такой колоссальной гостиной, как Замок Пирушек. По размерам своим этот зал соответствует столовой в доме родителей Муца. На него были затрачены долгие месяцы тяжкого труда старых поколений блуз. Потолок его разукрашен яркими завитушками, по стенам спускаются золотые каемки, а шкафы, с серебряными бокалами, рюмками, стопками и другими сосудами, напоминают о званых вечерах былых времен. Развешанные кругом картины изображают сцены охот, пиров и других развлечений фраков.

В этой старинной огромной гостиной поместили после празднества братания Муца и Буца. Здесь их кормили и поили, здесь им четыре раза в день перевязывали раны.

Перевязки были очень нужны, потому что оба друга так долго дурачились на Празднике Мира у Бурных гор, что их раны на голове значительно ухудшились. Буц сжимал от боли губы, когда Золотая-Головка меняла ему бинт. Муц не мог переносить этого без тихого стона.

Он, наверное, стонал бы гораздо громче, если бы не стыдился маленьких детей, которые заполняли замок с утра до вечера и в изумлении толпились вокруг огромного ложа, на котором покоились Муц и Буц.

По окончании работы сюда слетались тысячи мужчин и женщин со всех концов Страны Чудес, чтобы взглянуть на великана, которому Лилипутия и Страна Чудес были обязаны братанием. Приходили все новые и новые ученые и врачи, измеряли, исследовали и выстукивали тело великана, копались в толстых фолиантах, снова измеряли Муца и расспрашивали о происхождении.

— Я происхожу из Шмеркенштейна, — беспрестанно твердил Муц. — Дома я считаюсь одним из самых маленьких.

И ученые, не переставая, пожимали плечами и говорили.

— Гм! Загадочно! В высшей степени загадочно! Нужно вызвать Всезная.

Всезнай был мудрый старец, живший у Пятидубья. Он знал по именам всех зверей, понимал их язык и узнавал от них все, что происходило в стране. Он научил народ языку птиц, и был изобретателем тех крыльев, на которых жители Страны Чудес могли носиться по воздуху — в любую погоду, не боясь ветра и бурь. Всезнай беседовал с козами, лисицами и птицами, и они прекрасно понимали друг друга. Он подслушивал у ветра его тайны и всегда, когда народ стоял перед какой-нибудь загадкой, он звал на помощь старого Всезная. Этот мудрый старец и был вызвал к постели Муца. Он явился в своем обычном виде, иным его никто никогда не встречал: с книгами в кармане, карандашом за ухом и большими очками на носу, через которые светились серо-голубые глаза. Быстро и молчаливо осмотрел он Муца, склонился над его правой рукой, крутил и поворачивал ее, стараясь изучить ее линии, затем откашлявшись, начал:

— Все, что я знаю о великане, все, что я на нем вижу и что я о нем могу сказать, сводится к следующему: великан еще очень молод, часто не знает, где кончается шутка и начинается мальчишество и, вероятно, причинил своим родителям уже немало огорчений…

Муц слегка съежился и попытался вырвать руку из рук мудрого старика. Но тот держал Муца словно в железных клещах, устремив острый взгляд на его ладонь, и продолжал:

— Он очень любит покушать, но имеет большое достоинство: никогда не лжет.

Тут Муц гордо посмотрел на лица окружающих, как бы желая убедиться, хорошо ли все слышали последнее замечание Всезная.

А тот продолжал:

— Он происходит из заморской страны великанов, которая находится в нескольких тысячах миль отсюда. Он натворит в Стране Чудес еще много проказ, — Всезнай понизил свой бас и поднял густые брови, — и будет отвезен на родину в страну великанов птицей по имени Черный Фрак.

Тут Муц заблеял так громко, что Всезнай моментально умолк и покинул замок. Он уже парил в воздухе и летел по направлению в лес, а Муц все еще блеял и заливался смехом.

— Перестань, великан! — увещавала его Золотая-Головка. — Все, что говорит Всезнай, сбывается.

Но Муц продолжал смеяться. В том, что он натворит в Стране Чудес еще много проказ, он не сомневался. Но история с птицей показалась ему чересчур потешной: его, великана, унесет домой какая-то птица!

— Ха-ха-ха! Подумай, Буц, птица!

И Муц смеялся полчаса подряд. Ибо он принадлежал к тем простофилям, которые не могут понять, что в Стране Чудес возможны самые прекрасные, самые неожиданные вещи. Не раз они с Буцом почесывали себя за ухом, когда наталкивались на подобные непонятные для них чудеса.

— Золотая-Головка, что это там внизу за хор? — спросил Муц однажды утром, прислушиваясь к пению, которое доносилось из Пятидубья в Замок Пирушек.

— Золотая-Головка, куда они все летят? — спросил он ее днем, поднявшись на постели и глядя через окно на небо, под голубым сводом которого длинными вереницами носились жители Страны Чудес.

И Золотая-Головка рассказывала без конца, так как Муц каждый раз приставал к ней с просьбой повторить — таким удивительным казалось ему все, что он слышал.