— Ма-а-а-м, я не думаю, что Нью… — Томас умолк: к губам его прижался указательный палец. Ньют сначала помотал головой, а потом несколько раз кивнул, добавляя шелестящее «Пусть-пусть. Я буду только рад», — Ладно. Приезжай.
— Ты мне еще одолжения делаешь? — шутливо возмутилась мама. — Тогда останусь до Рождества, и вы не сможете творить друг с другом всякие непристойные вещи.
— Мама! — Ньют беззвучно захохотал и повалился на диван. Внезапно насторожился, прислушиваясь, и, резко вскочив, ушел в прихожую, где на комоде остался его мобильный. Томас проводил его взглядом, слегка нахмурившись, но мама вновь увлекла его разговорами, расспрашивая уже о чем-то другом. Томас прирос к креслу, прислушиваясь. На нижних этажах орала музыка, орала безбожно громко и оказалась на редкость дерьмовой и надоедливой — такого рода композиции слушаешь пару раз и забываешь быстро, стоит тем выйти из моды и сползти вниз по строчкам чартов. Она вибрировала в стенах, барабанила невидимыми пальцами в дверь, норовила выбить стекла. Ньют так и не появился. Никаких отзвуков жизнедеятельности из другой половины квартиры не доносилось.
Томас заметил Ньюта сразу: тот сидел на комоде, постукивая по нему пятками и с нескрываемой злобой во взгляде буравя стену. Телефон лежал тут же, на полу, выпавший из беспомощно опущенной на бедро руки. Томас оперся плечом на косяк. Молча спрашивал, что случилось, потому что не осмеливался заговорить вслух: мало ли какие новости дошли до Ньюта и мало ли что произойдет.
— Это… это «отец» был, — Ньют осклабился, выплевывая слова. Едко, хищно. Руки его, сцепленные в замок, крепче впиявились пальцами друг в друга, будто намереваясь выдавить кости совсем, — говорит, ему нужны деньги. Говорит, я как сын должен оказать ему материальную поддержку. Вот же мудак, а.
Ньют закусил губу. Томас со вздохом присел с ним рядом, бесцельно перебирая пальцы.
— Он заявился к матери, надавил ей на жалость. Сказал, что его поганой семейке нечего жрать, потому что бизнес, которым он некогда занимался, прогорел нахрен. Мать повелась. Она писала мне несколько раз с просьбами перечислить немного. Я думал, может, у нее случилось что. А она все ему. От большой, мать ее, любви, — Томас продолжал отмалчиваться и только, замешкавшись сперва, положил руку Ньюту на плечо. Позволял блондину выговориться и прекратить плеваться ядом. — И я не могу полететь к ней, чтобы набить ему морду. Я не думаю, что мне хватит на билет туда и обратно. Да и что делать-то в такой ситуации я, по правде говоря, тоже не знаю.
— Придумаем что-нибудь, не парься. Ты же его, так полагаю послал? — спросил Томас.
— Нет, побежал брать кредит и перечислять ему на карточку, — съязвил в ответ Ньют. — Послал конечно.
— Ну, значит, все образумится. Я обещаю, — и Томас, легко спрыгнув с невысокого комода, исчез в гостиной.
***
— Я бы предложила скинуться Ньюту на билеты, — Тереза дальновидно не садилась на старое дырявое кресло: волновалась о сохранности чистого офисного костюма, от которого все еще пахло бумагой, духами, кофе и кондиционерной прохладой. Она передала пакет с бургером Минхо и скрестила на груди руки. — Но что он может, по сути, сделать? Приехать, пригрозить пальцем, сказать, что так поступать нельзя? Он опять начнет терроризировать его маму…
Девушка рассуждала долго и громко, не забывая поглядывать на часы, чтобы не опоздать на работу к концу обеда. Парни сидели кружком на ящиках с одинаковыми озабоченно-кислыми лицами и жевали отдающие резиной бургеры. Ньют жевал особенно рьяно, не выпуская из рук телефон: несколько минут назад он, не сказав никому из друзей ни слова, отослал матери сообщение, довольно грубое, текст которого все еще визжал сиреной в голове. Впервые за всю свою жизнь он осмелился задать ей вопрос, кто важен ей больше: эфемерный соулмейт, который бросил ее, или родной сын. Столь провокационные вещи обыкновенно действовали на мать, как взрыв на атомной электростанции. Разрушающе. И Ньют с нетерпением, странным, похожим на мазохизм, ожидал последствий всех этих разрушений.
В Лондоне день уже подходил к концу, мать наверняка находилась дома после работы. С ее привычкой постоянно держать гаджеты поблизости сообщение остаться незамеченным до утра попросту не могло. И Ньют ждал. Ждал, слушая Терезу лишь вполуха, хотя та не единожды высказывала довольно дельные идеи и, замечая невнимательность блондина, к которому большей частью и обращалась, стискивала губы.
— Погоди-ка, Ньют… — Тереза вытащила Ньюта, пустившего корни в собственных мыслях, из раздумий, требовательно потянув за рукав футболки, — у тебя же остались приятели в Лондоне?
Ньют задумчиво промычал, косясь на телефон. Изображал крайнюю задумчивость. И наверняка переигрывал.
— Конечно остались. Правда, я не связывался с ними вот уже несколько месяцев… и что с того?
Тереза хмыкнула, будто недовольная, что Ньют не понял столь очевидные вещи.
— Пришло время снова налаживать контакты, — она отряхнула плечо белой блузки, с подозрением поглядывая на невысокую стойку рядом, заваленную инструментами и полупустыми канистрами с маслянистыми темными жидкостями. — Конечно, не очень-то хорошо это — втягивать в семейные дела посторонних, но, думаю, если твоему отцу лица со стороны объяснят как можно понятнее, что соваться к твоей маме не стоит, он уступит. Ненадолго, может, но все-таки. А за это время мы по-быстрому переселим твою маму сюда, убедившись предварительно, что восстанавливать общение с этим человеком она больше не будет.
Ньют подскочил, уронил недоеденный бургер на пыльный каменный пол. Его дребезжащее «Чего-о-о-о?» окончательно уничтожило и без того хрупкую атмосферу всеобщего вынужденного спокойствия.
Комментарий к Глава 13. О том, почему разрушение не всегда несет за собой плохие последствия
А мы все ближе к финишной прямой… Спасибо такой замечательной штуке, как каратин, честно :з
Меня маленько выбило из колеи во время написания nc и потому я смотрю на нее как на “шото не то”, но переписывать я это, конечно, не буду, потому что молния два раза в одно место не бьет :D
Если заметите очепятки, которые я сама (снова) не засекла - ПБ всегда открыта.
========== Глава 14. О том, почему нужные пути всегда сходятся ==========
— Чего-о-о? — голос Ньюта звенел, дрожал, перекатывался от злобы к возмущению, от возмущения — к удивлению и далее, как по лестнице, от других эмоций к эмоциям. Он с силой отпихнул шлепнувшийся слишком близко к кроссовкам огрызок бургера к выходу, где на него тут же накинулись голуби с явными наклонностями к хищничеству. — Переселить мою мать? Сюда? Да ты смеешься!
Томас пытался успокоить Ньюта, дергая того за кисть, но бесполезно: блондин уже дошел до той стадии кипения, когда оставалось лишь молча ждать, пока он остынет сам собой, без вмешательств извне. Ньют краснел, покрывался сыпью гнева, и глазные яблоки у него наливались кровью, как у разозленного быка. Пугающее зрелище, если не общаться с Ньютом каждый день.
— Вовсе нет, — хладнокровие из Терезы можно было выкачивать насосом. Она, подождав с минуту и позволив всем междометиям и нечеловеческим звукам вытечь из Ньюта, подошла к нему, положила руки ему на плечи и заглянула в глаза, вполне утратившие прежнюю красноту. — Ты же не хочешь, Ньют, чтобы твой папенька довел ее до продажи жилья, кучи кредитов или чего-то похуже? Его, может, и припугнут, но ненадолго, согласись. А делать что-то надо.
Ньют дернул плечами, освобождаясь от рук Терезы, и замахал руками.
— Погоди-погоди, я не для того сматывался от нее в Америку, чтобы спустя несколько месяцев она сюда переезжала. Неужели нельзя придумать что-нибудь еще?
Тереза глянула на него укоризненно.
— Что за отношение вообще, Ньют? К родной-то маме?
— Ты это зря… — с присвистом протянул откуда-то со стороны Минхо, вытирая руки о пакет вместо салфетки.
— Ну, знаешь, она вспомнила обо мне лишь после того, как ей позвонили из больницы и сказали, что я в отключке, — Ньют яростно взмахнул руками. — До этого у нее как-то не особо хорошо получалось играть роль заботливой матери, потому что она была слишком поглощена своим статусом брошенки. Времени на меня у нее, знаешь ли, не хватало. И сейчас ты предлагаешь мне перев…
