Затем Минхо, видимо, все это время собиравшийся с духом, откашлялся в кулак, нажатием кнопки поднял стекло, чуть было не прищемив высунувшиеся наружу пальцы Ньюта, и изрек:
— Тереза поедет с нами, — он не позволил Ньюту дотянуть до конца свое возмущенное «ааа», — и это не вопрос, это утверждение.
— Я не хочу ее видеть, — процедил Ньют, — и это тоже утверждение.
— Я не спрашиваю, кого тебе хочется или не хочется видеть, на самом деле, — Минхо впился пальцами в руль. — Все, по-моему, честно. Я беру ее, а ты — Томаса.
— Ага, только если принять во внимание, что Томас не совал нос туда, куда не следует, и не указывал мне, что важно, а что нет, то нихрена это не честно.
Минхо дал по тормозам, едва не проскочив мимо горящего красным светофора. Повернулся к Ньюту, который прожигал его взглядом, способным иссушить даже Тихий океан, и нахмурился.
— Слушай, чувак, она серьезно жалеет о сказанном. Она просит прощения, — Минхо снова сдавил педаль газа, успев услышать несколько гудков сзади, — и не хочет, чтобы между вами все так натянуто было.
— Вот когда (заметь, я не говорю «если», я говорю «когда») она извинится сама, а не через посредника, — губы у Ньюта скривились, — я, может, и прощу ее.
— Так значит, я могу пригласить ее с нами?
— Так это все-таки был вопрос? — Ньют улыбнулся краем рта, и Минхо не смог сдержать смеха, подхватывая пальцами еще одну ириску.
Оба спешили оказаться дома, и поэтому на последних оставшихся до обиталища Ньюта кварталах Минхо нагло превышал скорость. Они снова беседовали об оставшемся в темноте мастерской мотоцикле, снова договаривались на раннее утро, условились, что Ньют, как и обычно, будет ждать Минхо у газетного киоска на перекрестке у дома. Тереза снова попыталась дозвониться до Минхо, и тот ответил ей, тут же начиная зевать, что сейчас высадит Ньюта и поедет домой. Взволнованный голос девушки, донесший трепещущее «я жду» до ушей блондина заставил последнего начать издевательски чмокать губами и шептать приторные слова о любви, за что Минхо не преминул показать ему кулак.
— Прибыли, — Минхо на всякий случай нажал на кнопку аварийки, останавливаясь у тротуара, откуда уходила мощеная дорожка к небольшому дому Ньюта. Последний сидел какое-то время, уткнувшись коленом в панель и будто бы о чем-то задумавшись, а затем, быстро поблагодарив Минхо, выпорхнул из машины. Остановился у двери, так ее и не закрыв, и свесился вниз, заглядывая в салон — явно хотел сказать что-то, но мгновенно забыл, что именно.
— Надо бы Томми сказать, что мы на воскресенье договорились, — Минхо снова зевнул, пытаясь направить мысли потерявшегося Ньюта в нужное русло. — Надо завтра с утра не забыть, — азиат прищурился, заметив сдержанную улыбку у Ньюта на лице. — Чего лыбишься?
— Ничего, — Ньют улыбнулся еще шире. — Я сам ему скажу, лады?
— Как хочешь, — Минхо пожал плечами. — Ну, я сваливаю. До завтра.
Ньют закрыл дверь, не рассчитав силу, — та громко хлопнула, а спустя мгновение за сползшим вниз стеклом показалось лицо Минхо, который ругал Ньюта за неосторожность, снова прощался и желал доброй ночи. Ньют на его реплики только часто кивал, не способный на что-либо более красноречивое.
Он провожал автомобиль Минхо взглядом, переминаясь с ноги на ногу и не замечая, как ступни сковывает прохладой. Город говорил еще громче, намного громче. В магазине напротив потух свет, отпечатав в глазах Ньюта темный силуэт на белом фоне, и оттуда, судя по звону колокольчиков, вышел человек, который мгновенно скрылся в тесном мрачном переулке, отделявшем дом с магазином от другого. Ньют оглянулся на свое жилище, заметил подсвеченный явно настольной лампой — ее блеклый сферический отпечаток просачивался сквозь занавески и легко угадывался отсюда — прямоугольник окна.
Ньют толкнул дверь, на ходу стаскивая натирающие ноги кроссовки и неуклюже пошатываясь.
— Томми, я дома! — выкрикнул он, перебивая бормотание телевизора. Со стороны кухни послышалось характерное шлепанье босых ног по полу.
***
— Я думаю, все готово, — Минхо упер руки в бока, в последний раз окидывая оценивающим взглядом получившееся творение. Ньют остановился рядом, сонно хлопая глазами и почесывая подбородок. — Ну, что скажешь?
— Отлично, — усмехнулся Ньют с видом учителя-эксперта, который оценивает проделанную учеником работу.
Парни пожали друг другу руки — то был своеобразный метод обменяться поздравлениями.
То самое воскресенье. Минхо и Ньют нарочно пришли в мастерскую пораньше, дабы напоследок проверить, все ли в порядке с переделанным ими практически с нуля мотоциклом. Еще вечером предыдущего дня Минхо осмелился проехаться по кварталу, дабы избежать каких-либо неприятностей при первом серьезном прокате, и остался вполне доволен тем, что у них получилось. Радовало не столько то, что в руках у них теперь находился раритетный по существу мотоцикл, а сколько отсутствие необходимости с ним подолгу возиться, жертвуя временем и силами. И возможность испытать его на большей скорости за пределами города тоже, конечно, играла не последнюю роль.
Парни заменили практически все, из чего состоял мотоцикл — можно сказать, собрали его по частям, как незамысловатое строение из деталей конструктора, оставшихся от нескольких абсолютно разных наборов. Что-то помог найти Гилмор, несколько заинтересовавшийся их затеей, но и не воспринявший ее всерьез, точь-в-точь как Томас, что-то выкупалось по дешевке через интернет — обычно за низкую цену люди отдавали немногие выжившие после серьезных аварий детали, что-то приходилось брать из проверенных салонов за вызывающие седину деньги. И в целом все это, поначалу кажущееся несовместимым, было тщательно и мастерски собрано воедино. Не гордиться своим трудом Минхо и Ньют попросту не могли.
— Его можно продать за немалую сумму, — как бы невзначай добавил Минхо, протирая успевшее покрыться пылью новое черное сидение, — если в том появится необходимость.
Ньют глянул на него с гримасой сомнения.
— Не думаю, что нам когда-нибудь придется его продавать… хотя… уверенным сейчас ни в чем быть нельзя, — последние слова его получились несколько загадочными и туманными — Минхо нахмурился, не понимая, к чему приятель клонит, но все же решил не акцентировать на этом внимание.
Они выкатили мотоцикл из мастерской, чтобы совместными усилиями затолкать на прицеп, который Минхо нашел неизвестно где, отказавшись от идеи нанять пикап, и закрепить тросами, что никак не хотели натягиваться и держаться крепко, не болтаясь и не выскакивая из специальных железных колец. Позвоночник у Ньюта напрягся до той степени, что где-то в мозгу нечто, отвечающее за панику, пронзительно зазвенело, а самому парню показалось, что кости вот-вот не выдержат и трухой осыплются под ноги. Минхо, красный и рьяно слизывающий стекавший на губы пот, выглядел не лучше: руки у него, хоть и мускулистые и явно привыкшие к разного рода напряжению, тряслись, как у алкоголика с полувековым стажем, и отказывались повиноваться.
Кое-как зафиксировав последний достаточно крепкий на вид трос, оба парня навалились на невысокие бортики прицепа, пытаясь отдышаться. Дело оставалось за малым: забрать Томаса и Терезу, которые по общей договоренности должны были встретиться на перекрестке, в равной степени близком к домам обоих, и отправиться за город, не забыв при этом про питье и какую-нибудь съестную дребедень. Хоть Ньют и канючил сперва, все еще упрямо не желая видеться с Терезой, сидеть с ней в одной машине и, казалось, даже одним воздухом дышать, к моменту выезда из мастерской он все-таки уступил: видимо, внутренне надеялся, что конфликт их наконец будет исчерпан.
Некоторое время Минхо по-прежнему предлагал найти еще один мотоцикл, все еще лелея мечту прокатиться с Ньютом наперегонки, но последнего разговоры об этом настолько выводили из себя, что он даже перестал скупиться на грубости. Не раз и не два получив в свой адрес несколько нелестных слов, Минхо убедился все-таки, что на сидение байка Ньюта не удастся посадить даже под страхом смерти, и потому больше об этом не заговаривал, хоть и не без недвусмысленных намеков.
