— Ты мне так и не ответил, между прочим, — возмутился вдруг Минхо, отправляя в рот очередную ириску.
— О чем… а-а-а, ты об этом, — Минхо энергично закивал, предвкушая, видимо, интригующую до ужаса историю, оканчивающуюся ночевкой Ньюта в квартире Томаса. — Ну… он поцеловал меня. А теперь снова отчужденный какой-то. Не понимаю я его иногда.
— Не боись, — заверил его улыбавшийся во все тридцать два Минхо, — мы теперь коллеги, о многом поговорить можем.
— Только не заставляй его. Если заговорит сам — пожалуйста, я только рад буду. А так не стоит, правда. Ньют жутко не любит делать что-нибудь, если его заставляют.
— Окей, окей, рыцарь ты наш.
Приятели провожали Томаса уже вдвоем: Гилмор ушел сразу после разговора с Ньютом, сославшись на важные дела и оставив напоследок несколько указаний. Хозяин мастерской с подчиненным условились повременить с оформлением документов и прочим и разделить выручку в более чем удовлетворявших блондина долях: отходящих им с Минхо шестидесяти процентов хватило бы сполна, если количество клиентов, конечно, не сократится в разы. Доли эти со временем должны были увеличиться в пользу Ньюта, а если необходимые формальности будут все же удачно соблюдены, Ньют получил бы все, включая саму мастерскую. Мистер Гилмор все чаще говорил о долгожданной пенсии, на которую он, по его словам, мог спокойно и беззаботно прожить. Если прибавить к тому же кое-какие накопления, то он вполне мог улететь куда-нибудь на Бали.
Ньют собирался показать Минхо еще кое-что и затем вернуться к работе, потому что в гараже ожидали своей очереди несколько недавно прибывших авто. Минхо в свою очередь уже готов был делать все, что попросят, хотя на данный момент бездельничал, развалившись в кресле и читая что-то в телефоне. На говорящих вполголоса Ньюта и Томаса внимание дальновидно не обращал, но глаза его, как замечали оба парня, то и дело обращались к ним и вспыхивали далекими туманными огоньками.
Когда Томас остановился под светофором на перекрестке, буквально растекаясь по сидению от духоты, он вспомнил, как на выходе из мастерской Ньют подошел к нему вплотную, наклонился к уху, почти касаясь его губами и прошептал осторожное «Увидимся, Томми», получившееся настолько интимным, что даже, наверное, никакие поцелуи с ним не сравнились бы. От этой короткой фразы, не несущей в себе никакого подтекста, у Томаса перехватило дыхание, а прежняя обеспокоенность странным поведением Ньюта исчезла бесследно.
Все казалось довольно простым. Какие-то вещи подходят к концу, их заменяют другие, нередко более удачные и хорошие. Так и отчужденность Ньюта иссякала постепенно, заменяемая чем-то совершенно противоположным, более искренним, чувственным, и (хотел бы Томас в это верить) любящим. Может, именно так и должно быть на самом деле?
Немного замешкавшись, Томас нажал на педаль газа и помчался вниз по длинной, чахнущей, как старая пальма от жары, улице.
Комментарий к Глава 10. О том, почему конец может означать начало чего-то хорошего
Не думала я, что затяну с главой почти на месяц D:
Она мне далась на удивление тяжеловато. Вроде бы ничего особенного, но за прошедшие три с хвостиком недели я с десяток раз поборола желание забросить фик нафиг (да-да-да, было такое), но в конечном итоге принципиально решила довести его до конца, который, кстати, не за горами.
В любом случае, поздравляю вас с наступающим Новым Годом, желаю, чтобы в грядущем 2017-ом все у вас получилось, мечты и желания сбывались, а всякие грустинки-депрессинки обходили вас стороной! :)
Я очень ценю ваше внимание и интерес к “Trust Me” (да и вообще к любому своему фику, чего греха таить) и даже не знаю, какими еще словами благодарности вас можно засыпать. Вы замечательные, серьезно. Как говорится,
All thе love x)
========== Глава 11. О том, почему нужно отказываться от прошлого ==========
— Ладно, хорошо, я не буду завязывать тебе глаза. При одном условии, — Томас, старавшийся сохранить бесстрастный вид, коротко кивнул, — ты зайдешь спиной вперед. И не будешь смеяться.
— Лады.
— Лады?
— Лады! — Томас измученно выдохнул, сытый по горло всей этой загадочностью и скрытностью. Стоявший напротив Минхо со скрещенными на груди руками просиял, хлопнул друга по плечу и с восторженным «Пойдем тогда!» увлек Томаса за собой в будто наполненное ожившим мраком нутро мастерской.
Минхо и Ньют сработались быстро и, что называется, плодотворно.У них обоих за плечами оказалось немало лет опыта, а в голове накопилось много информации, которой они обменивались постоянно — учили друг друга чему-то новому или осваивали что-то вместе. Мистер Гилмор приходил к ним временами, когда ему становилось особенно скучно, и, сидя в своем старом кресле, контролировал рабочий процесс, попутно награждая обоих парней нелестными междометиями за какие-либо упущения и ошибки. Не обходилось, конечно, и без небольших словесных перепалок и разногласий, которые все же не перерастали в масштабные ссоры и долговременное обоюдное игнорирование. Томас даже завидовал Минхо немного — сблизиться с Ньютом тому удалось на удивление быстро и беспрепятственно, чем сам Томас никак не мог похвастаться.
Обедали они обязательно втроем. Иногда Минхо и Ньют, забаррикадировав мастерскую, как бережно охраняемую крепость, заглядывали к Томасу в магазин, на пути прикупив немного фастфуда, а в остальное же время Томас сам появлялся в темном душном гараже с пакетами, полными съестного. За прошедшие пару недель подобного рода совместные трапезы стали традицией — они не нарушались даже в выходные дни, которые у мастерской и книжного, как известно, разнились. Тогда троица собиралась в каком-нибудь небольшом кафе, где качество еды было прямо пропорционально низким ценам, и больше разговаривала о чем-нибудь своем, нежели ела. Томас любил такие моменты. Нет, он обожал такие моменты хотя бы потому, что Ньют, как он чисто случайно сознался Минхо, в кои-то веки чувствовал себя нужным и «своим». А Томасу важно было, чтобы Ньют не ощущал себя лишним.
И практически сразу (если быть точнее, то дней через пять) после устройства Минхо на работу оба парня наперебой начали говорить о некоем сюрпризе. Что это был за сюрприз, в чем заключался и к какому событию был приурочен Томас даже не догадывался (и, по правде говоря, его это мало заботило), но разговоры о нем не прекращались. Причем и Минхо, и Ньют казались до того радостными и… взволнованными?.. что напоминали детей, с нетерпением ожидающих Рождества, подарков и фальшивого Санты, который виделся вполне настоящим. Глаза у обоих при этом светились и мерцали, как в мультиках (насколько то было возможно с биологической точки зрения). Томас в открытую называл их поведение ребячеством, а к постепенным приготовлениям к знакомству себя с сюрпризом относился со свойственной любому незаинтересованному родителю снисходительностью: как говорится, чем бы дитя не тешилось…
За энное время до дня «икс» Ньют и Минхо начали постоянно и настойчиво напоминать Томасу, что в определенное время определенного четверга брюнет должен появиться в мастерской и узнать наконец, о чем именно фанатично разговаривали друзья все это время. Причем напоминания эти успели Томаса порядком вымотать, настолько вымотать, что Томас предпочел бы перестать ходить вокруг да около и узнать наконец, что именно припасли не то для него, не то для самих себя Минхо и Ньют.
День «икс», как того и следовало ожидать, настал быстро и практически неожиданно. Томаса, повернувшегося спиной ко входу в мастерскую и чувствующего себя полнейшим идиотом, Минхо довольно грубо, до боли вцепившись пальцами в плечо, тащил за собой, неустанно о чем-то болтая. Спустя шагов тринадцать (Томас пытался считать, но сбился) азиат, резко остановившись и не дав Томасу по инерции врезаться себе в спину, окликнул Ньюта. Знакомый голос выкрикнул в ответ ничего лично для Томаса не значащее «готово все!» откуда-то из дальнего угла, куда, судя по грязно-желтым отблескам на стенах и немногочисленной мебели, умудрились подсоединить крайне тусклую лампочку.
