— Ты представляешь, да, Томас? — надломлено прохрипел Ньют спустя несколько секунд томительного молчания. — Мой отец объявился. Этот мудак, который обманул и бросил мою мать. Сказал, что хочет видеть меня. Спустя, черт побери, двадцать три года. Ты понимаешь, да? Понимаешь? Он предал ее. ПРЕ-ДАЛ! А она поверила ему. СНОВА. Он по…

Чем больше Ньют говорил, тем сильнее дрожал и срывался его голос. Последнюю фразу он так и не договорил: осекся и снова зажмурился, прерывисто и тихо дыша. Томас даже испугался, что блондин вот-вот сорвется на крик, и ему становилось страшно. Сейчас его не волновало, что за проблемы были у Ньюта, его матери и отца. Он волновался за самого блондина, которого и без того выбило из колеи поведением Терезы, боялся, что тот точно не выдержит. И, пожалуй, момент, когда действительно нужно было чем-то помочь, настал.

— Так, — Томас понятия не имел, откуда в нем накопилось столько уверенности и дерзости, но он все-таки обхватил руками похолодевшую шею Ньюта, не обращая внимания на ленивое движение плечами, что блондин сделал, чтобы сбросить с себя его ладони, — ты сейчас успокаиваешься, мы идем ко мне, забираем машину и едем кое-куда. Тебе нужно развеяться.

И Ньют пошел за ним с таким видом, будто только что прикончил пятнадцать человек, бормоча что-то и беспрестанно ругаясь. Он то и дело проводил по лицу руками, дышал в них подолгу и смахивал влагу с уголков глаз. Он не пытался ничего говорить Томасу. Просто шел за ним следом, понимая, что это лучшее, на что он может согласиться в эту минуту.

Комментарий к Глава 8. О том, почему важно все-таки доверять

[1] Топографический кретинизм - неумение пользоваться картами или схемами, постоянное стремление заблудиться в трех соснах, отсутствие даже примитивных представлений о расположении объектов в пространстве.

___

Все опечатки и ошибки, как и обычно, жду в ПБ.

Передумала я пока писать мини по “Коду Вспышки”, потому что-то мне разонравилась идея. Хотя я написала полторы главы из запланированных трех. Да xD

Наверное, возьму перерыв на время с продолжением, потому что замечаю, что каждую главу пишу все более и более примитивным языком, и мне это не нравится. Лучше буду подхватывать внезапные порывы так называемого вдохновения и публиковать нечто более хорошо написанное с:

========== Глава 9. О том, почему прыгать в пропасти совершенно не страшно ==========

Томас вел машину с тем невозмутимо-серьезным видом, с каким новички сдают экзамен на права — казалось, на его лице можно было смело что-нибудь написать, и ни один мускул на нем не дрогнет. Он позволил Ньюту затравленно молчать, уткнувшись лбом в стекло, и не произнес ни слова. Единственное, что позволил себе — это изредка поглядывать на блондина, обнимавшего себя руками и поджавшего под себя ноги. Кажущегося таким раздавленным и угнетенным, что хотелось дать по тормозам, прижать его к себе и не отпускать никогда. Или, может, не никогда, но по крайней мере до тех пор, пока Ньют не перестанет выглядеть так, будто только-только вылез из могилы.

— Куда мы едем? — это вышло скорее непреднамеренно и было первым, что Ньют произнес за последние несколько минут. Хотя его явно не интересовал пункт назначения. Ему просто нужно было что-то спросить.

— Потерпи минут пятнадцать, — Томас снова глянул на него, нацепив на лицо доброжелательную улыбку, но встретился лишь со слегка сгорбленной спиной в серой кофте, без которой представить Ньюта уже было невозможно, — и я все расскажу.

— Тебе лучше ехать быстрее, — все так же отрешенно добавил Ньют, буквально выдавливая из себя слова. — Темнеет ведь.

За окном и впрямь сгущалась темнота: если на выезде из города солнце еще цеплялось за горизонт уцелевшей кроваво-красной половинкой, то сейчас от него осталась лишь тонкая полосочка, которая, впрочем, вскоре закатилась за нескончаемую даль. Отблески от нее словно бы засасывало в огромную воронку, находящуюся где-то на краю света, а за ними медленно ползли серые тени, сразу рвущиеся и подмигивающие глазками-звездами. Мимо проносились автомобили, много-много автомобилей с самыми разными людьми у руля и на сидениях, людьми с самыми разными судьбами и историями. Они переезжали из города и в город по ведомым им одним причинам, и Томас не мог не задуматься об этом хотя бы на секунду.

Томас отсчитал несколько поворотов на проселочную дорогу, пропустил синий знак с разветвленной белой стрелкой, ослепившей флюоресцентной вспышкой глаза, и взял правее. Ньют убрал наконец голову, видимо беспокоясь за ее сохранность, от стекла и проводил взглядом оказавшуюся позади трассу. Томас тем временем медленно съехал на удивительно хорошо прокатанную неасфальтированную дорогу, ведшую неизвестно куда. На ней их протрясло совсем немного, и потом брюнет наконец остановился, отстегнул ремень и смело выбрался из машины, махнув Ньюту рукой в пригласительном жесте. Блондин с сомнением теребил рукав кофты какое-то время, но потом все же вывалился наружу, натягивая на голову капюшон.

— Идем-идем, — Томас вытянул руку, словно намереваясь прикоснуться к Ньюту и повести его за собой, но на самом деле только дернул кистью, одобрительно улыбаясь.

Ньют находился словно в прострации: он ничего не понимал, ничего не чувствовал, ничего не хотел слышать. Во время разговора с матерью по телефону его попросили прочитать все-таки письмо, потому что пересказывать его содержание не хватало терпения, но блондин отчего-то не был уверен, что готов просмотреть его сейчас. Он не был уверен, что готов прочесть его вообще.

Голос Томаса раздался откуда-то спереди, и Ньюту волей-неволей пришлось шевелить ногами немного быстрее и смотреть под них на порядок чаще, потому что ступни заплетались друг о друга и появлявшиеся неизвестно откуда крепкие мелкие кустарники. Оглянувшись с опаской на оставленную незапертой машину, блондин нагнал уверенно шедшего вперед Томаса и хотел было спросить, не стоит ли все-таки ткнуть на кнопочку сигнализации, но неожиданно громкое «Стой! Дальше обрыв!» примагнитило ноги к земле, а язык — к нёбу.

— Ну, как, нравится? — Томас так горделиво упер руки в бока, словно сам создавал все то, что предстало их виду. Ньют оторвал наконец глаза от кроссовок, утонувших в траве, и вскинул голову. От увиденного мимолетное «Вот же черт!» едва удержалось в мыслях.

Они стояли на высоком холме, заканчивающимся отвесным обрывом, что уходил вниз на минимум три десятка метров. Перед ними раскинулся огромный город, готовящийся к ночи: заполненные светом маленькие, не больше тетрадной клетки, квадратики, вспыхивали в самых разных местах, загорались красным, синим, зеленым и прочими цветами вывески, сферами обозначались на объемной карте фонари. Между всеми этими огнями, кое-где скрытыми деревьями и столбами, проползали автомобили и даже кое-как угадываемые люди. Зрелище поистине завораживающее и в какой-то мере умиротворяющее. Ньют даже почувствовал на мгновение, как тревога отступает медленными вороватыми шагами и прячется в тень, чтобы выйти в скором времени.

Томас щелкнул зажигалкой. Ньют посмотрел на него из-под нахмуренных бровей — никогда он не видел брюнета курящим за исключением недавнего момента на крыльце книжного. Томас выпускал клубы сизого дыма и молчал, о чем-то задумавшись. Это «что-то» явно было не самым приятным и веселым, и потому отразилось на лице выражением незнакомой печали.

— Мои родители любили сюда приезжать раньше, — заговорил Томас, смахивая с горящего кончика сигареты пепел. — Ну, когда у них все только-только начиналось.

Ньют не знал, как реагировать, и поэтому только тихо хмыкнул. Томас оглянулся, выловил в полутьме очертания автомобиля и преспокойно сел на землю, подцепляя носком обуви траву и вырывая ее с корнем. Он снова переключил внимание на огни впереди, добил наконец сигарету и гулко откашлялся в кулак.

— Мне это место потом показала мама. Рассказывала, как папа мечтал показать его мне сам…

Ньют ожидал, что Томас продолжит, но ничего, кроме отдаленных звуков, до ушей больше не донеслось. Блондин простоял в нерешительности, пиная ближайшие камушки, а потом все-таки приземлился рядом с брюнетом практически плечом к плечу.