— Не хочешь еще сыграть? — Минхо, видимо, пребывал не в том настроении, чтобы задаваться вопросами, почему Томас курит, почему увиливает от ответов и далее по списку. Он достал из кармана собственный телефон, неприлично большой даже для его далеко не крошечных ладоней, и заговорщически подмигнул сидящему справа брюнету. — Спорим на десятку, я продержусь дольше?
Томас зажал недокуренную сигарету зубами, вцепился пальцами в экран мобильного.
— Агха, не дождешььшья, — прошепелявил он. Он стиснул сухую ладонь Минхо, принимая условия спора.
Ньют все это время стоял у фонарного столба, насмешливо глядя на двоих парней, которые бешено вертели телефонами из стороны в сторону, а сигареты у них между тем дотлевали, зажатые губами. Томас никогда не говорил об этом — как он его назвал? Минхо? — парне. Ньюту довелось встретиться с ним только единожды: в тот день, когда он впервые заглянул в книжный, этот псих влетел внутрь со сверхзвуковой скоростью, чуть не перелетел через прилавок и громко назвал гигантский список всего, что было нужно. Ньют тогда посмотрел на него осуждающе, вернул на полку взятую оттуда книгу и быстренько вышел, не привлекая к себе внимания.
Сейчас же эта ходячая баллистическая ракета поспорила с Томасом на десять баксов, что продержится живым дольше в игре на мобильном. Детский сад. Мимо прошла группа ребят лет одиннадцати, которые, увидев яростно нажимающих пальцами на экраны парней, расхохотались заливисто, крикнули что-то задиристое, но Минхо хладнокровно вскинул вверх освободившийся на доли секунды средний палец, а Томас, заметивший жест краем глаза, не сдержал усмешки. Мальчишки продолжали докапываться какое-то время, спрашивая, что за игра, какой рекорд и прочее вполне ожидаемое, но Минхо с Томасом каменно и сосредоточенно молчали, переговариваясь вполголоса о чем-то между собой. Детям надоело оставаться игнорированными — они ринулись к узкой двери магазина с мороженым, что-то наперебой обсуждая.
Спустя доли секунды, когда Томас, с визгом выронив сигарету и мгновенно втоптав ее в бетон подошвами кедов, взмахнул рукой с телефоном и раздосадованно подпер лицо рукой, заглядывая приятелю в экран, Ньют вспомнил, что не зря вернул ему деньги за книги — Томми хотя бы не уйдет в минус. Минхо повертел телефоном еще несколько секунд — чисто для вида, раз десятка все равно уходила ему, — и потом демонстративно позволил персонажу влететь в стену, повертел обозначенными на экране цифрами результата и вытянул ладонь, несколько раз сжал и разжал пальцы, требуя выигрыш. Томас с актерским вздохом и потускневшим видом проигравшего в таком глупом соревновании отдал азиату купюру и снова потянулся к трубочке в газировке.
Ньют оторвался наконец от столба, оправил длинные рукава тонкой кофты (он до сих пор с трудом понимал, как ему удается ходить в чем-то помимо футболок в месте с довольно жарким климатом) и неспешно, словно занятый своими делами прохожий, проследовал к крыльцу.
— Давно не виделись, — обращался он, само собой, к Томасу. С азиатом они не были формально знакомы.
Томас, вскинув голову на знакомый голос, в мгновение ока вскочил на ноги, выкрикнув чрезмерно громкое «Ньют!», заставившее обернуться некоторых незнакомцев. Опустевший стаканчик слетел на землю и откатился кому-то под ноги, расплескивая последние капли из-под слетевшей пластиковой крышки. Руки брюнета инстинктивно поползли вверх, будто намеревались Ньюта обнять, но немедля опустились и вцепились пальцами в ткань футболки. На лице Томаса расцвела обрадованная улыбка, такая знакомая и привычная. Без которой Томаса представить было трудно.
— И я тоже рад видеть тебя, Томми, — Ньют несмело, поколебавшись секунду, вытянул руку. Чисто механически — правую. Ее Томас сжал осторожно, точно боясь сломать все находящиеся под кожей кости, и быстро отдернул свою слегка мокрую, но горячую ладонь. Глянув Томасу за плечо, Ньют заметил чуть прищуренные, глядящие с подозрением и толикой хитрости карие глаза — азиат явно наслышан был о нем и теперь рассматривал пристально, как строгий отец, к которому дочь привела парня на знакомство.
— А-а-а, я же вас… это… не представил, — речь у Томаса отчего-то стала сбивчивой, когда он повернулся полубоком к темноволосому приятелю, все еще сидящему на крыльце и досасывающему фильтр затушенной сигареты. Теперь Ньют видел его целиком: парень на вид был крепкий, но не из тех, кто за горой мускулов выглядят устрашающе. Хоть и пялился он на Ньюта в открытую, оттянув слегка уголок губ, но особого отвращения, какое случается иной раз, когда видишь абсолютно незнакомого человека, автоматически чем-то отталкивающего, блондин не почувствовал. Постарался кивнуть учтиво и не ответить парню зеркальным отражением его ухмылки. — Минхо, это Ньют. Ньют, это Минхо.
Томас отступил назад, уперев руки в бока и переводя взгляд с одного друга на другого. На Минхо, впрочем, смотрел чуть дольше, стиснув губы.
— Приятно познакомиться, — Минхо наконец поднялся с земли, небрежно отряхнул зад и по-медвежьи крепко пожал Ньюту руку, не без удивления осматривая его светлую кофту непонятного цвета.
— Взаимно. Я…
— Вы сюда? Что-то хотели? — Томас прервал так и не начавшийся толком разговор, обращаясь к мужчине лет тридцати, который остановился у витрины и заглянул внутрь через стекло. Прижаться носом ему мешал длинный козырек кепки.
— У вас есть что-нибудь из литературы восемнадцатого века? — несмотря на простой, обывательский вид, говорил он заносчиво, со скепсисом, как переодетый в мирское граф, и при этом постоянно проводил указательным пальцем по коже, разграничивавшей жесткие рыжеватые усы и верхнюю губу.
— Да, конечно, я покажу, — Томас, пропустив покупателя в магазин, повернулся к друзьям, состроил малопонятную гримасу и жестом попросил подождать его. Оставил Минхо и Ньюта наедине друг с другом и необходимостью продолжить знакомство.
Минхо, беспечно зевая, плюхнул тяжелую руку Ньюту на плечо, и блондин, может, слишком сильно им дернул, стряхивая лишнее прикосновение. Глянул на азиата с практически жалостливым выражением, сдвинув брови к переносице.
— Я тебя знаю, кстати, — Минхо указал Ньюту на лицо пальцем. Руку с плеча все-таки убрал. — Томас постоянно о тебе что-нибудь говорит. На автомеханика учишься?
Ньют не стал задаваться вопросом, что именно Томас о нем рассказывал, и поэтому буркнул что-то, похожее на «ага», сопроводив ответ коротким кивком. Черт. Скорее бы Томас вернулся. Без него стоять рядом с этим подозрительным типом было не особо приятно. Да и Минхо, судя по кислому лицу, тоже не знал, что бы еще ляпнуть. Вел он себя несколько дергано: то опускал руки к карманам, шаря в них в поисках чего-то, то проводил пальцами по шее, подцепляя кончики темных волос, то переводил глаза на дорогу, словно ожидая, что возле обочины вот-вот притормозит давно ожидаемый автомобиль. Ньют с его безмятежно полуопущенными веками выглядел восковой фигурой по сравнению с ним. И цвет кожи тут был не при чем.
— А ты кем работаешь? — подал наконец голос Ньют. Надо же было спасать неловкую ситуацию, чтобы не выглядеть застеснявшимися детишками, когда Томас вернется.
— Не спрашивай, — отмахнулся Минхо. — Грубо говоря, в дыре полной работаю, — он снова вынул пачку с сигаретами. — Будешь?
— Не, спасибо, — Минхо в ответ убрал пачку обратно, так и не закурив.
— Томас тоже всегда “не, спасибо”, — неизвестно откуда азиат достал длинную упаковку ирисок. Предложил и их тоже, и Ньют отказался снова. — Где его там носит?
Он заглянул в магазин, стараясь как можно тише звенеть надоедливыми колокольчиками на двери. Томас как раз принимал у покупателя деньги. Завидев Минхо, он попросил друга подождать еще немного, учтиво улыбнулся мужчине, вышедшему, видимо, как раз из интересовавшего его восемнадцатого века. По привычке посмотрел на ничем не скрываемую дату на руке и тут же виновато опустил глаза, словно без спроса подглядев что-то личное.
02.10.ХХХХ
Черт. Ему уже, кажется, за тридцать, а он до сих пор не встретил никого. Томас даже жалостью проникся немного к этому не самому приятному типу.
