Фингону подумалось, что и врата из слоновой кости тоже могут затонуть.

Ладно, он и так не особо надеялся до них добраться.

— Надеюсь, близнецам удалось убежать отсюда, — сказал он, глядя, как тёмные воды, клубясь, выливаются из ворот.

— Ты всё-таки встретил их, — сказал Маэдрос.

Фингон посмотрел на него. Он выглядел очень несчастным.

— Я не был уверен, что ты меня слышал, когда я говорил с паучьей королевой, — сказал он.

— Тебя? Нет, — сказал Маэдрос. — Но её я слышал. — Он скорчился на краю и подобрал звёздный фиал; он безнадёжно смотрел в водный мрак внизу. — Я так и не смог их найти! — сказал он.

— Я уверен, что они спаслись, — сказал Фингон. — Конечно, спаслись. Конечно, они должны были уйти. Зачем было стоять тут и охранять тюрьму, раз она теперь пуста? Но в сердце его был страх. Ведь они были всего лишь детьми.

— Ладно, стоя здесь, мы ничего не сможем сделать, — вот и всё, что он смог сказать. — Может быть, если мы пойдём дальше, то найдём спуск. Потом можем поискать их вместе.

Радости Маэдросу это не прибавило. Но он отдал фиал обратно Фингону и согласился пойти с ним по верху стены. Они не могли знать, в каком направлении идти. Фингон просто предположил — и пошёл направо. Они шли рядом по этой тёмной высоте, слыша, как водопад льётся вниз, и как маленькие волны омывают их ноги по пути.

Они шли уже какое-то время, как Маэдрос сказал:

— Посмотри-ка туда!

Он подошёл и присел у края. Фингон поднёс туда свет, и увидел, что занавес водопада тут разорван узкой, скользкой лестницей, которая как-то неуверенно извивалась туда-сюда по отвесной поверхности стены. Тропинка эта казалась очень опасной, и Фингон не видел, что там, внизу. Но Маэдрос умоляюще глянул на него; и конечно, они вряд ли могли рассчитывать найти спуск получше. Фингон не сомневался — они должны поискать близнецов. Он ещё, в последний раз, поднял звёздный фиал, оглянувшись на океан у них за спиной.

Тут что-то привлекло его внимание.

— Что там такое? — сказал он.

Там, впереди, во тьме, был какой-то странный, туманный образ. Фингон заметил, где находилась узкая лестница, и потянул за собой Маэдроса, чтобы посмотреть, что там. Только подойдя очень близко, он смог понять, что же это. Сначала ему подумалось, что это дерево или столб — но это не было ни то, ни другое. Два длинных черных копья были воткнуты рядом в илистый холмик и оставлены. В грязи были следы ног — маленькие и свежие следы.

— Это их копья, — сказал он. — Они в темноте поднялись по лестнице. Они тут были!

— Мы пойдём за ними, — сказал Маэдрос.

Фингон кивнул. Но перед тем, как они пошли, он какое-то мгновение постоял перед двумя чёрными копьями, а потом, не думая, снял с плеча свой боевой лук и пустой колчан. Он оставил их лежать там, среди ила, у наконечников копий. Они больше не пригодятся ему — и они казались подобающей данью этому тёмному памятнику.

— Пойдём же! — сказал Маэдрос и в первый раз, когда они шли, уже Фингону пришлось торопиться, чтобы идти рядом с ним.

Кажется, они уже больше не были на стене. Под ногами было всё больше ила, хотя маленьких следов больше не было. Океан и водопад исчезли из виду, и они уже не шли по мелкой воде, но Фингон всё ещё слышал, как справа от него бьются волны. Близнецов они не увидели, но Маэдрос упорно шёл вперёд, постоянно озираясь.

— Куда бы они могли пойти, если не сюда? — сказал он. Потом засомневался: — Если только в темноте мы не прошли мимо них!

— Они бы увидели звёздный свет, — сказал Фингон. — Я думаю, они бы пошли к нему.

— Элуред! Элурин! — позвал Маэдрос. Но никто ему не ответил.

— Они не знают своих имён!.. — сказал Фингон.

У Маэдроса на мгновение стал несчастный вид. Потом он снова сказал:

— Но они же должны были пойти сюда!

Они снова пошли по илистой тропе. Фингон высоко держал свет. Хотя он казался таким крошечным в этой огромной тьме, но всё-таки это было гораздо лучше, чем ничего. Может быть, это могло бы привлечь к ним злых тварей, но он уже не слышал стрёкота пауков с тех пор, как в тронном зале их королева бежала перед ним.

И вскоре он стал замечать что-то странное.

Среди ила начала прорастать зелень.

Сначала это были просто отдельные острые травинки — то тут, то там. Фингон не поверил своим глазам, когда увидел первую, и ничего не сказал. Но потом появилась другая, потом — сразу две; потом и Маэдрос вскрикнул, заметив одну из них, так что Фингону уже не нужно было их показывать ему. Вскоре у дороги появились маленькие пятнышки травы, а потом уже и что-то похожее на полосу травы на обочине. Сердце Фингона возрадовалось ещё больше. Это уже переставало быть похожим на Пустоту. Если бы здесь только были звёзды! Но всё-таки у них был их свет. И теперь они, конечно, уже были на дороге — и это не была полоса из серой паутины: настоящая дорога, которая, видимо, куда-то вела. Фингон решил, что согласен с Маэдросом. Конечно же, близнецы пошли сюда!

Они продолжали идти дальше. Фингону показалось, что на одной полоске травы у дороги он видит крошечный белый цветочек, похожий на звезду.

— Что там такое? — сказал Маэдрос, глядя вперёд.

Фингон тоже посмотрел туда.

— Мне кажется, там дорога расходится, — сказал он.

Он был прав. Они пришли к развилке на дороге. Вокруг неё трава была густой и зелёной — но справа она была гуще и зеленее.

Как раз там, где дорога расходилась надвое, на холмике сидел старик в помятой шляпе. Он задумчиво курил трубку — совсем по-хоббитски, и время от времени выпускал кольца дыма. Он посмотрел на Фингона и Маэдроса, когда те подошли ближе. Фингон изумлённо посмотрел на него.

— Гэндальф? — сказал он.

— Ты и вправду провёл много времени с хоббитами, раз стал звать меня так! — сказал старик.

— Олорин — Митрандир! — сказал Фингон.

Волшебник склонил голову.

— Зови меня, как угодно!

— А ты видел?.. — быстро спросил Маэдрос.

Волшебник бросил на него яростный взгляд.

— Близнецов?

Маэдрос замолк.

— Ты их никогда не найдёшь! Из-за тебя они оказались во тьме, которой не заслужили, и твой дух должен нести бремя этого преступления — покуда у тебя есть дух. Сделанное не переделаешь, Маэдрос! Ни ты этого сделать не можешь, ни никто другой.

— Но они же не заслужили этого, — сказал Маэдрос.

— Ты и это должен вынести, — сурово сказал волшебник. — И не проси меня больше. Элуреду и Элурину ты не поможешь. А теперь вы подошли к концу своего пути. Я здесь, чтобы проследить за тем, чтобы вы нашли свою дорогу.

Маэдрос стоял молча, поражённый горем. Фингон болезненно сглотнул и потянулся к его руке. Маэдрос не отозвался, когда их пальцы сплелись. Фингон и не думал, что он отзовётся. Он посмотрел на волшебника. Если они не могут спасти близнецов, они могут хотя бы завершить своё путешествие.

— А какая дорога наша? — сказал он.

— Эта, — сказал волшебник, показывая на дорогу справа, где трава была зеленее.

— А куда она ведёт?

— Куда? Домой, конечно, куда же ещё? — Волшебник улыбнулся, увидев выражение лица Фингона. — Нет, я не говорю загадками, хотя я этим и славлюсь. Я сказал — Дом и я имел в виду — Дом: это дорога к вратам Арды, а там ты можешь пойти, куда захочешь. Домой, к очагу, в залу, к камину, к деревьям и лугам, и рекам, которые ты знал: и к твоим родным, которые будут очень рады увидеть тебя — ибо ты снова заставил их беспокоиться. Иди сейчас же! Тут совсем недалеко.

Фингон с радостью и облегчением повернул к зелёной тропе. Но когда он пошёл вперёд, пальцы Маэдроса выскользнули из его пальцев. Фингон повернулся и увидел, что он всё ещё стоит у развилки дорог. Волшебник выпустил ещё одно кольцо дыма. Маэдрос смотрел на другую тропу. Там было темно. Она опять вела в ночь, где не было звёзд.

— Маэдрос?.. — сказал Фингон.

— Это не твоя дорога, — сказал волшебник. Раньше он был суров, но теперь его голос стал добрым. — Но ты можешь пойти туда, если захочешь. После всей той суеты, что ты устроил, вряд ли было бы хорошо не пускать тебя туда.