Стил внимательно слушал, стараясь казаться заинтересованным, но скоро запутался в ее сложных правилах. В игре использовались палки, камни, сосновые шишки, а иногда дикари принимались метать, весьма неосторожно, как казалось Стилу, жуткого вида ножи с костяными рукоятками. Варвар объяснил, что небольшое кровопускание только возбуждает воинов, подготавливает их к битве. Теперь Стилу стало понятно, откуда у дикарей странные шрамы на руках и ногах, на которые он давно обратил внимание. Оставив варваров играть в их опасную игру, он снова принялся ходить взад и вперед, не зная, чем еще занять себя перед боем. Потом юноша перевел взгляд на стену Башни Верховного Жреца. Крошечные фигурки защитников перемещались там, показываясь время от времени между зубцами. Было уже довольно поздно, обычно штурм начинали гораздо раньше. И если ожидание было мучительно даже для Стила, он мог представить себе, каково было тем, другим, ожидавшим за стенами Башни. Они недоумевают, гадают, что же еще приготовил Ариакан, в тысячный раз прикидывают все возможные варианты своих действий. А между тем страх заползает в их души, и мужество с каждым часом покидает их.

Солнце поднялось выше, и отбрасываемая Башней тень стала совсем короткой. Стил потел в тяжелых доспехах и с невольной завистью смотрел на дикарей. Те шли в бой в одних набедренных повязках, их тела были разрисованы дурно пахнущей синей краской, которая, по их уверениям, имела волшебную силу и защищала их от любого оружия лучше всякого доспеха. Поколебавшись, Стил подошел к своему прежнему отряду, но рыцари готовили драконов к сражению, и всем было не до него. Даже Тревалин, заметив Стила, лишь приветственно помахал рукой, но не подошел поговорить. Он был занят установкой копья — точного подобия знаменитых Копий. Стил поискал глазами Флэр. У нее теперь был новый всадник. Вот уж кому не позавидуешь. Когда она узнала о разжаловании Стила, то пришла в дикую ярость и даже заявила, что отказывается участвовать в битве. Стилу удалось отговорить ее от этого, но было совершенно очевидно, что она до сих пор дуется. Флэр была предана Делу и охотно будет драться, но в отместку за разжалование Стила она приложит все усилия, чтобы максимально усложнить жизнь своему новому наезднику.

Подавив зависть и печаль, Стил поспешил обратно, сожалея о том, что поддался эмоциям и оставил своих варваров. Он уже изнемог от жары, и его решительность начала постепенно испаряться, когда движение в центре лагеря привлекло его внимание. Ариакан вышел из шатра… Вокруг него мгновенно воцарилась тишина…

В сопровождении телохранителей, магов и жрецов он сел на коня — вороного скакуна по имени Ночной Мотылек, шерсть которого отливала синевой, — и двинулся вперед. Остановившись невдалеке от последних рядов воинов второго ударного отряда, он приказал поднять боевое знамя. Вскоре флаги всех отрядов были подняты. В неподвижном жарком воздухе они вяло повисли на флагштоках.

Ариакан поднес к губам черный обсидиановый рог, искусно украшенный серебряными лилиями, последний раз окинул взором армию и затрубил. Чистый сильный звук разнесся в раскаленном воздухе. Стил узнал сигнал — «К бою!» — и почувствовал, что от возбуждения сердце готово выпрыгнуть из груди. Трубы всех, и больших и малых, отрядов откликнулись, сливаясь все вместе в режущую слух какофонию войны. С яростным криком, от которого, казалось, должны были содрогнуться камни, армия Такхизис бросилась на штурм.

Вместе с первыми лучами солнца Танис Полуэльф поднялся по ступеням, ведущим к зубцам крепостной стены. Он стоял около центральной Башни, невдалеке оттого места, где кровь Стурма окрасила древние камни. Скоро он займет эту позицию и будет оборонять ее вместе со всем своим отрядом, но пока он был здесь один. Танис сам выбрал этот участок стены. Он словно чувствовал здесь присутствие своего друга. Сейчас он особенно в нем нуждался. Танис устал, он бодрствовал всю ночь, совещаясь с властителем Томасом и другими командирами.

Они искали способ совершить невозможное — победить противника, многократно превосходившего их по силе и численности. Они строили планы. Хорошие планы.

Затем они вышли на стену и посмотрели на Армию Тьмы, на море огней, которое окружало холм и захлестывало его склоны. Огни походили на грозно вздымающуюся приливную волну. Волну смерти. Их было слишком много. Какие уж тут планы. Даже самые лучшие… Танис опустился на каменный пол, прислонился спиной к стене и закрыл глаза. Стурм Светлый Меч стоял перед ним. Танис отчетливо видел его…

Рыцарь в старинных латах с отцовским мечом в руке стоял там же, где сейчас отдыхал Танис. Полуэльф почему-то совсем не удивился, увидев своего старого друга. Это казалось правильным и уместным. Стурм должен быть здесь, у зубцов башни, защищая которую он отдал свою жизнь.

— Мне не помешало бы немного твоего мужества сейчас, старый друг, — тихо проговорил Танис. — Мы не можем победить. Это безнадежно. Я знаю. Властитель Томас и воины — тоже. Как можно сражаться без надежды?

— Иногда выигрыш оборачивается проигрышем, — ответил Стурм. — А победы достигаются поражением.

— Ты говоришь загадками, мой друг. Скажи прямо, — Танис уселся поудобнее. — Я слишком устал, чтобы пытаться их разгадать. Стурм ответил не сразу. Рыцарь прошелся вдоль зубцов, перегнулся через стену и пристально посмотрел на громадную армию, скопившуюся внизу.

— Танис, там мой сын Стил.

— Он там? Что ж… Ничего удивительного. Похоже, мы потерпели неудачу. Он отдал свою душу Владычице Тьмы. Стурм повернулся лицом к другу.

— Присмотри за ним, Танис. Танис фыркнул:

— Я думаю, что твой сын более чем кто-либо другой способен посмотреть за собой сам, друг мой. Стурм покачал головой:

— Мальчик сражается против врага, который сильнее его. Душа его еще не совсем потеряна для нас. Но если он будет побежден, мы его окончательно потеряем. Пообещай мне, что ты присмотришь за ним! Танис был взволнован и озадачен. Стурм Светлый Меч очень редко о чем-либо просил.

— Я сделаю все, что смогу, Стурм, но я не совсем понимаю — как? Стил — слуга Владычицы. Он отверг все, что ты пытался для него сделать…

— Господин… послышался чей-то голос.

— Если бы ты только объяснил мне…

— Господин! — теперь кто-то еще и тряс его за плечо. Танис открыл глаза и стремительно приподнялся.

— Что? Что происходит? — его рука метнулась к мечу. — Уже пора?

— Нет, господин. Извини, что я тебя разбудил, но воины ждут твоих распоряжений…

— Да, конечно, — Танис с трудом поднялся на ноги. Он окинул взглядом стену. Никого, кроме него самого и молодого рыцаря, разбудившего его, там не было. — Извини, я, должно быть, задремал.

— Да, господин, — вежливо согласился рыцарь, — Ты говорил с кем-то во сне.

— В самом деле? — Танис потряс головой, пытаясь освободиться от сонного тумана, клубившегося в голове. — Я видел очень странный сон.

— Да, господин, — юный рыцарь стоял, терпеливо ожидая продолжения. Танис потер воспаленные глаза.

— Итак, что ты хотел спросить? Он слушал, отвечал и делал все необходимое, но в голове его отчетливо звучал тихий голос, произносящий:

— Пообещай мне… Рассвело, но солнечный свет только усугубил отчаяние. Защитники Башни смотрели вниз, на море сил Тьмы, которое медленно появлялось на свет из ночного мрака, готовое сломить их своим кровавым приливом.

Распространились слухи о прибытии новых громадных вражеских сил. Были слышны резкие голоса командиров, приказывающих своим людям сохранять тишину и оставаться на своих местах. Вскоре стало совсем тихо; раздавались лишь крики серебряных драконов, кружившихся в воздухе над Башней. Они бросали вызов своим синим сородичам. Рыцари готовились к отражению атаки, но ее не было. Прошел час, за ним еще один. Воины завтракали на своих боевых постах, не выпуская из рук оружия. Армии, собравшиеся внизу, казалось, не двигались, однако численность их продолжала расти. Солнце поднималось все выше и выше, жара становилась невыносимой. Воды было мало. Горный ручей, протекавший по акведуку Башни, практически пересох и превратился в едва заметную струйку. Люди, стоявшие в доспехах на каменных стенах под палящими лучами солнца, не выдерживали и падали без чувств.