— Тогда почему же ты его не остановил? — сердито поинтересовалась Китиара, со стуком опуская на столик золотой кубок с вином. — Что в этом сложного?

И она совершила соответствующий жест свободной рукой.

— Нож в спину — и все. Быстро, просто, удобно, — с этими словами она насмешливо посмотрела на эльфа. — Или вы, маги, выше этого?

— Нет, не выше, — ответил Даламар, качая головой и пристально глядя на Китиару. — Существуют методы более тонкие, мы, маги Ложи Черных Мантий, пользуемся ими, когда хотим избавиться от своих врагов. Но они бесполезны против него, госпожа. Только не против твоего брата.

Даламар едва заметно вздрогнул и отпил вина из своего кубка с неуместной поспешностью.

— Ба! — фыркнула Китиара. — Что за важная шишка мой брат?!

— Выслушай меня, Китиара, и постарайся понять, — негромко, но твердо сказал Даламар. — Ты просто не знаешь своего брата. Ты не знаешь его и нисколько не боишься. Это очень опасно и может привести к весьма печальным последствиям.

— Бояться? Рейста? — Китиара снова фыркнула. — Да он же весь ссохся, как старый сучок, от него одна кожа да кости и остались!

Она рассмеялась, но смех ее замер сам собой. Наклонившись вперед, она прошептала:

— Ты говоришь серьезно! Я вижу по твоим глазам. Даламар угрюмо улыбался.

— Я боюсь его так, как не боялся ничего на свете, в том числе и самой смерти. Вот, взгляни!

Он поднял руки к груди и одним движением разорвал по шву свою черную накидку, обнажая зияющие на коже раны.

Китиара с интересом посмотрела на глубокие воспаленные стигматы, затем перевела взгляд на бледное лицо Даламара.

— Что за оружие оставило эти следы? Я не узнаю…

— Его рука, — перебил эльф бесстрастно. — Это следы его пяти пальцев.

Таков был его ответ Пар-Салиану и магам Конклава.

Китиара всякого повидала на своем веку, в том числе людей, заживо выпотрошенных, и людей с начисто содранной кожей, людей с отрубленными головами и людей, зверски истязаемых в темницах под горами, известными как Властители Судеб. И все же, глядя на гноящиеся раны, она представила себе, как тонкие пальцы Рейстлина прожигают насквозь тело темного эльфа, и не смогла сдержать дрожи.

Откинувшись на спинку кресла, Китиара заново обдумывала все то, о чем только что рассказал ей Даламар. В конце концов ей стало казаться, что она действительно недооценивала Рейстлина. Мысль эта, безусловно, ничуть ее не успокоила. Лицо воительницы стало мрачным. Насупившись, Китиара медленно потягивала вино.

— Итак, он собрался проникнуть сквозь Врата, — медленно проговорила она наконец, пытаясь свыкнуться с только что услышанной потрясающей новостью. — Он пройдет через Врата с помощью жрицы и окажется в Бездне. А что потом? Надеюсь, он погашает, что никому не под силу сражаться с Владычицей Тьмы в ее собственном мире?

— Разумеется, он знает, — с горечью кивнул Даламар. — Шалафи силен, но там… там Такхизис сильнее. Он хочет выманить ее из Бездны, хочет заставить Темную Воительницу войти в наш мир. Он уверен, что здесь он сумеет победить.

— Безумец! — прошептала Китиара едва слышно. — Он сошел с ума!

Заметив, что вино из кубка потекло по ее дрожащей руке, воительница торопливо поставила сосуд.

— Он видел Такхизис, когда она явилась из Бездны всего лишь бледной тенью, и ей запрещено было перейти в наш мир полностью. Он просто не представляет себе, что будет, если она обрушится на Кринн во всю свою мощь…

Китиара вскочила на ноги и быстрыми нервными шагами заходила по мягкому ковру, на котором были вытканы столь любимые эльфами изображения цветов и деревьев. Почувствовав, как внутри у нее все холодеет, она в конце концов остановилась у огня. Даламар тоже поднялся и, тихо шурша своей черной накидкой, встал рядом. Даже погруженная в свои мысли, воительница чувствовала за спиной жар его тела.

— И что говорят твои маги, чем это все кончится? — спросила она неожиданно. — Кто победит, если Рейсту удастся его безумный план? Есть у него шанс?

Даламар пожал плечами и, сделав шаг вперед, положил руки на нежную шею Китиары. Его пальцы осторожно погладили упругую гладкую кожу. Ощущение было изысканное. Повелительница Драконов закрыла глаза и глубоко, прерывисто вздохнула.

— Магам это неизвестно, — негромко сказал Даламар и наклонился, чтобы поцеловать Китиару за ухом. В ответ молодая женщина потянулась всем телом и, как кошка, выгнулась назад, навстречу эльфу. — Здесь он будет в своем мире, — продолжал Даламар, — а Такхизис будет слабее. И все же ее не так просто одолеть. Некоторые полагают, что эта битва может разрушить наш мир.

Китиара подняла руку и запустила пальцы в длинные шелковистые волосы эльфа, приближая его жадные губы к своей шее.

— Но… есть у него шанс? — хриплым шепотом повторила она свой вопрос.

Даламар помолчал, потом внезапно отпрянул. Продолжая удерживать Китиару за плечи, он развернул ее к себе лицом. Заглянув в глаза воительницы, он увидел все, о чем она думала в этот момент.

— Разумеется. Шанс есть всегда.

— А что будешь делать ты, если Рейстлину удастся пройти Врата? — Руки Китиары легли на грудь Даламара в том самом месте, где пальцы ее сводного брата навечно оставили свои страшные следы. Глаза воительницы светились огнем страсти, которую, однако, контролировал ее трезвый и расчетливый ум.

— Я должен помешать ему вернуться в этот мир, — ответил Даламар. — Я обязан запереть Врата, чтобы он не смог выйти через них наружу.

Его пальцы медленно скользнули по линии ее изогнутых губ.

— И какова же будет твоя награда за столь опасное предприятие? — поинтересовалась воительница, игриво прижимаясь к эльфу и слегка покусывая его пальцы.

— Я стану хозяином Башни Высшего Волшебства, — ответил Даламар. — И новым главой Ложи Черных Мантий. А почему…

— Я могла бы тебе помочь, — со вздохом перебила его Китиара, медленно передвигая руки с груди Даламара вверх, к плечам, слегка царапая через одежду его тело. Темный эльф почти машинально стиснул ее в объятиях.

— Я могла бы помочь, — повторила Китиара хриплым, низким голосом. — Тебе не под силу сражаться с ним в одиночку.

— О моя госпожа! — Даламар посмотрел на нее с кривой улыбкой. — Кому ты станешь помогать, мне или ему?

— Это, — заявила Китиара, запуская руки под черную ткань накидки, — будет зависеть от того, кто победит.

Улыбка Даламара стала шире, а горячие губы скользнули по подбородку женщины.

— Именно так я и подумал, госпожа, — шепнул он на ухо воительнице.

— Мы прекрасно поняли друг друга, — отрезала Китиара и не сдержала довольной ухмылки. — А теперь — довольно о моем брате. Меня давно интересует один вопрос. Скажи, темный эльф, что носят маги под своими мантиями?

Даламар снова улыбнулся.

— Только собственную кожу, — проговорил он. — А что носят под доспехами женщины-воины?

— Ничего…

Китиара ушла.

Даламар лежал на кровати, наполовину бодрствуя, наполовину погрузившись в приятную дремоту. Подушка под его щекой все еще хранила аромат волос молодой женщины — запахи благовоний и железа. Эта неестественная смесь продолжала опьянять Даламара, кружила ему голову, хотя с самой Китиарой она странным образом не ассоциировалась.

Темный эльф с наслаждением потянулся. Он не сомневался, что Повелительница Драконов предаст его, когда ей это будет выгодно. Но и она не могла не знать, что он уничтожит ее в мгновение ока, если это ему понадобится для достижения своей цели. Между тем это знание ни одному из них не отравило проведенных вместе часов. Напротив, их любовные экзерсисы приобрели особую остроту…

Даламар прикрыл глаза и позволил сну постепенно овладевать собой. За приоткрытым окном он услышал шорох драконьих крыльев. Дракон готовился к полету. Даламар представил себе Китиару верхом на ее голубом драконе, в сверкающем под луной шлеме…