***
– Все правда закончилось? – спросила тем вечером Никки, отхлебывая шампанское из бокала. Прохладные пузырьки танцевали на языке.
– Вы официально исключены из списка подозреваемых, мисс Хант. – Даллас притянул ее поближе и поцеловал так нежно, что она приникла к нему и позволила себе насладиться близостью. Никки планировала вернуться сюда, собрать вещи и поехать домой. Не поря горячку, не ставя точку, и даже не ради таймаута. Ей просто нужно притормозить. Собраться с мыслями.
– Сегодня ночью я задумывал отметить это дело наедине с тобой. – Он провел вверх по ее руке. – Но завтра вечером мы могли бы позвать Нэнса с его бабушкой, Тайлера, Остина, пригласить тусовку «старперов» и всем вместе забуриться в какую-нибудь кафешку.
– Было бы здорово. – Никки пересмотрела свои планы. Наверное, сегодня ей придется остаться. В последний раз. Подошел Бад и улегся у ее ног, скулежом привлекая внимание.
– Сегодня она моя, – сказал Баду Даллас и начал покачиваться будто в такт медленной песни. – Знаешь, а ведь я никогда с тобой не танцевал. Ты любишь танцевать?
– Да, – ответила Никки.
– Может, сходим как-нибудь на танцы? Ты сногсшибательно оденешься: в один из твоих веселеньких комплектов нижнего белья и в обтягивающее мини с глубоким вырезом. – Он провел рукой по ее декольте. – И ночь напролет будешь кружить мне голову.
– Мне нравится. – Никки погладила его по груди свободной рукой. – Спасибо.
– За что?
– За то, что вывел меня из числа подозреваемых.
– Ах да. И как тебе? – Он расстегнул верхнюю пуговицу на ее блузке, и они принялись едва заметно покачиваться.
– Хорошо, – ответила Никки, не в состоянии думать ни о чем кроме его ласкающих рук на своей груди. Затем твердое бедро втиснулось между ее ног, и она начала думать о нем.
Даллас расстегнул следующую пуговицу.
– Просто хорошо?
Никки усмехнулась и поставила бокал на стоявший рядом столик.
– Я тебе доверяю.
– Вот и славно. Ты когда-нибудь танцевала медленный танец обнаженной?
– Вряд ли.
– Это очень весело. – Он высвободил последнюю пуговицу на блузке и стянул ее с плеч.
– Тебе придется выбрать произведение, которое ты заработал.
– Точно, ты же мне должна. Не хочешь обменять на что-нибудь другое? – В уголках его глаз собрались лукавые морщинки.
– Я серьезно.
– Я говорил тебе, чего хочу. Твой бюст.
– Ты должен взять картину.
– Я хочу бюст. Мне нравится твой бюст. – Он расстегнул лифчик. Грудь Никки вывалилась наружу. – Даллас прекратил танцевать и сунул палец в рот, а затем обрисовал ее сосок прохладной влагой.
– Ладно, бери бюст, – затаив дыхание, ответила Никки в то время, как лифчик упал на пол, – но… картину тоже возьми.
– Хорошо. – Он расстегнул ее брюки.
– Сейчас только четыре часа дня, – заметила Никки.
– Существует какое-то правило относительно секса в шестнадцать ноль-ноль?
– Нет, но… – Даллас засунул ладони в ее брюки, под трусики и в складочки ее женственности.
– Но что? – Он погрузил палец глубже.
– Я потеряла ход мыслей.
– Тогда думай об этом. – Палец погрузился еще глубже.
Громкий стук в дверь заставил Никки подпрыгнуть.
– Даллас! – позвал из-за двери Тайлер.
Никки выдернула руки Далласа из своих брюк.
– Наверное, нам…
– Не сейчас! – заорал Даллас.
– Здесь кое-кто пришел, – сказал Тайлер. – Я думаю…
Никки подобрала бюстгальтер и блузку.
– Скажи, пусть проваливает, – отозвался Даллас.
– Прими человека, – сказала ему Никки и улыбнулась. – Позже пообжимаемся.
– Даллас? – позвал женский голос.
Никки посмотрела на Далласа и заметила, как напряглось его лицо.
– Кто это? – спросила она.
– Моя бывшая.
– А-а. – Никки прикрыла грудь. – Мне надо… – Она указала в сторону ванной и, когда Даллас кивнул головой, поспешила туда.
Одевшись, Никки стояла у двери ванной, не зная, прятаться ей или выйти. Дьявольщина. Не похоже, что Даллас женат. Никки не из-за чего было чувствовать себя виноватой, и ей было любопытно посмотреть на женщину, которую Даллас одно время любил.
Открыв дверь, она услышала, как тот сказал:
– Да, это розовый диван, и что такого?
– Ты дал понять моему адвокату, что подпишешь бумаги, – упрекнула женщина.
– Тебе даже не нравится эта собака. Зачем ты это делаешь? Чтобы меня унизить?
– Мне нравится собака.
Никки прикусила губу и вспомнила, что Ли Энн рассказывала о бывшей Далласа. Шикарная, красивая. И что Даллас думал, что с ней солнце всходит и заходит. Никки ощутила укол ревности.
– Брехня! Он умоляет его погладить, как только ты вошла сюда, а ты его даже не замечаешь.
– Хорошо, – сказала женщина. – Быть может, я хочу не собаку. Я хочу тебя.
«Ничего себе!» Никки сделала глубокий вдох и подумала вернуться в ванную.
– Ты что, издеваешься, твою мать?! – завопил Даллас. – Ты помолвлена с другим мужчиной.
– Я разорвала помолвку, – сказала женщина. – Нам было хорошо вместе, Даллас.
Никки не двигалась с места. Наверное, ей нужно это услышать. В голове она услышала голос Наны: «если будешь постоянно искать ямы на дороге, рано или поздно попадешь в них». Она начала заходить в ванную.
– Нет, не было, – возразил Даллас. Никки поколебалась и прислушалась. Не то чтобы она искала проблемы или ямы, но…
– Секс все еще хорош, – сладострастно заметила незнакомка. – Мы это доказали.
У Никки перехватило дыхание. Мысленно она представила, как падает лицом вниз в яму, такую большую, что даже не знает, сможет ли когда-нибудь из нее выбраться. Они это доказали? Когда они это доказали?
Сердце Никки начало биться все быстрее, и перед глазами возникла картина: она в своем кабинете ловит Джека и свою помощницу за этим делом. Разве Даллас не говорил, что у них с бывшей все кончено?
– Уйди, Серена.
– Это шампанское? У тебя компания, да?
– Да, и я хотел бы, чтобы ты наконец свалила к чертовой матери.
Даллас сел на свой розовый диван и стал ждать, когда Никки выйдет из ванной. О’Коннор бы и сам за ней сходил, но был зол как черт. Это встреча с Сереной на него так повлияла. Бывшая заставляла его чувствовать себя… преданным. Она принесла с собой всю горечь, поглощавшую его во время пребывания в тюрьме.
Он вдохнул. Выдохнул. Догадавшись, что Никки, вероятно, не знает об уходе Серены, Даллас поднялся и прошел в конец коридора.
– Никки? – позвал он.
Никки рывком распахнула дверь ванной. Ее глаза горели голубым огнем, выражавшим одновременно ярость и боль.
Даллас отступил в сторону.
– Извини, – отрезал он, по-прежнему пытаясь погасить бушевавшие внутри него эмоции и не ведая о том, какие чувства терзали Никки. Затем до него дошло. Она слышала Серену. Господи! «Секс все еще хорош. Мы это доказали». Никки подумала, что он спал с Сереной после того, как они познакомились?
– Что бы ты ни думала, ты ошибаешься, – сказал он.
Она вздернула подбородок.
– Ты говорил, что между вами все кончено.
– Так и есть. По-твоему, мы с ней ворковали как два голубка?
Никки моргнула, и О’Коннор мог поклясться, что она плакала.
– Ты говорил, мол, между вами все закончилось, когда она с тобой развелась.
– Так и было.
– Значит, она солгала, что вы двое занимались сексом?
Даллас пригладил волосы.
– Это случилось всего один раз. Шесть месяцев назад. Я был пьян. Однократная ошибка.
Никки опустилась в кресло. Даллас занял розовый диван.
– Тебе не из-за чего злиться.
– Я и не злюсь. Но это демонстрирует, как мало мы знаем друг о друге.
– Мы над этим работаем, – сказал Даллас, каким-то образом ощущая, что речь идет не только о Серене, но и том, что беспокоило Никки последние несколько дней.
– Все случилось так быстро и… – Из уголка ее глаза выскользнула слезинка.
