У Никки руки чесались схватить блокнот и бумагу и нарисовать его. Получилась бы отличная картина. Преимущественно язык тела твердил «плохой мальчик», но в то же время шептал «герой». И хотя черты частного детектива были совершенно другими, в его присутствии ей вспоминались старые изображения Джеймса Дина, кинозвезды, который, как клялась бабуля, был самым привлекательным мужчиной на свете.

Осознав, что пялится на него, Никки громко и отчетливо заявила:

– Как уже говорила, я это ценю, но… Но мне не нужен частный детектив. Я невиновна.

Сыщик оттолкнулся от стены и сунул одну руку в карман джинсов, тем самым напрягая мускулы на правом предплечье. По некой абсолютно нелогичной причине Никки гадала, каково это: находиться в этих руках. В течение последних двенадцати месяцев она лелеяла свое разбитое сердце и растоптанное самоуважение. К тому же ей удалось отделаться от любви и вожделения к мужчине, который в свое время казался ей светом в оконце и, сказать по правде, Никки ни капельки не скучала по сексу, ни капелюшечки. Чего ей действительно не хватало – чтобы кто-то был рядом, кто-то мужского пола, и обнимал ее. Даллас посмотрел на Никки.

– Иногда невиновность и выеденного яйца не стоит.

– Уверена, детектив О’Коннор все выяснит. В данный момент он ведет себя, как полный придурок – только не говорите ему, что я так сказала – но… Я верю в торжество справедливости.

От недавней улыбки частного детектива и след простыл, он выглядел серьезным – прямо как коп.

– Вы, правда, верите в торжество справедливости?

Никки сделала глубокий вдох.

– Упорно пытаюсь. И вы мне в этом не помогаете. – Она прикусила губу и решила рубить правду-матку. – О’кей, вот в чем дело. У меня возникли проблемы с притоком наличности. Я не могу вас себе позволить.

– Вы не знаете, сколько я беру.

– «Ни гроша за душой» вам о чем-то говорит? – поинтересовалась она.

Никки ждала, что он кивнет, пожелает ей удачи и выйдет. Ничего подобного.

– Не проблема, могу предложить вам рассрочку.

– Но я не соглашусь на рассрочку. Не тогда, когда финансовое будущее выглядит мрачным.

Голубые глаза поймали ее взгляд и не отпускали. Даллас не просто уставился на нее, он исследовал… изучал.

Никки стиснула ладони, чувствуя себя голой под жарким взглядом. Она уселась повыше. Ее ничем не поддерживаемые «девочки» колыхнулись под тонким хлопком.

Внимание сыщика на миллисекунду переместилось ниже.

– Я не возражаю против бартера.

У Никки перехватило дыхание. Ладно, она неверно истолковала образ героя.

– И этого от меня тоже не ждите.

– Этого?… – От подавленного хохота в уголках глаз собрались морщинки. Он позволил себе легкий смешок. – Для меня большая честь, что ваши мысли вас так далеко завели.

– Никуда они меня не завели. Это все вы.

Его широкая улыбка не дрогнула.

– Понятия не имею, каким образом, потому что я говорил о ваших картинах.

Давненько Далласу не встречалась краснеющая женщина. Поскольку О’Коннор никогда не считал румянец сексуальным, у него имелись на этот счет вторичные мысли. Возможно даже третичные. Он находил эту молодую барышню… глотком свежего воздуха. Точно определить почему, он не мог. Пожалуй, потому, что ее эмоции так легко читались… или, может, все дело в откровенности и простодушии. Хотя, если тебя на кого-то стошнило, задирать нос уже сложновато.

– Мои картины? – Большие голубые глаза на фоне румянца казались еще голубее.

– Вы ведь художница?

Она кивнула.

Чувствуя, что ставит даму в неловкое положение, Даллас снова нацепил улыбку.

Никки теребила собравшуюся вокруг талии простыню.

– Откуда вы узнали, что я художница?

– Я же профи. – Он помолчал. – Поручил погуглить вас одному из своих партнеров.

Никки криво усмехнулась.

– Ну конечно. – Она уставилась на свои руки и, когда снова подняла глаза, О’Коннор заметил в них решительный блеск. Затем расправила плечи и вздернула подбородок.

Блондиночка собиралась отказать ему. А ведь Даллас полагал, что не так давно узрел в этих по-детски голубых глазах некий проблеск интеллекта. Какая жалость.

– Слушайте, я ценю ваше предложение, но… Вряд ли мне нужен частный детектив. Как вы уже говорили, официант подтвердит мою версию. Когда детектив поговорит с ним…

– Вот поэтому-то я и думаю, что нужен вам.

– Что?

– Я не упоминал при детективе, но официант разве что из штанов не выпрыгивал, рассказывая мне, как вы грозились убить своего бывшего.

– Но…

– Нет, позвольте закончить. – Даллас приблизился. Он не мог заставить дамочку принять его помощь, но будь он проклят, если не изложит факты. И неважно, сколько свежести этот «глоток воздуха» потеряет, О’Коннор ничего подслащивать не собирался. – Во-первых, поскольку девять раз из десяти человека убивает кто-то из его знакомых, копы всегда подозревают супруга жертвы или бывшего супруга. И статистика эти подозрения подтверждает. Ой, в таком случае бывшая супруга жертвы это… – Он указал на нее. – Вы.

– Да, но…

– Позвольте закончить. – Даллас подошел еще ближе и потерял ход мыслей, когда больничная сорочка соскользнула с плеча, оголив то, что, как ему помнилось, было очень мягкой женской кожей. Ну хорошо, в добавление к свежести О’Коннор находил пострадавшую до чертиков сексуальной, но это не имело никакого значения, и он отогнал подобные мысли. – Затем копы всегда очень внимательно присматриваются к последнему человеку, с которым видели жертву живой. – Он прямо посмотрел на строптивицу. – И этот человек… вы.

Никки попыталась что-то сказать, но Даллас выставил руку.

– Следующее, на что полиция обращает внимание – где обнаружили тело. Поправьте, если ошибаюсь, но разве тело оказалось не в багажнике вашей машины?

– Я не убивала Джека. – Никки подтянула сорочку. Слышимое в ее голосе беспокойство послало нутру Далласа толику облегчения. – И вы нашли его ключи. Что объясняет, как он там оказался.

– Это поможет. Тем не менее, полиции редко попадаются невинные люди, разъезжающие по округе с мертвым телом в багажнике.

Большие ангельские глаза моргнули.

– Вы тащитесь от запугивания людей? – спросила Никки, демонстрируя под мягким обликом капельку дерзости.

– Да, когда человеку не хватает мозгов, а до него должно дойти, что надо испугаться.

У Никки челюсть отвисла.

– Вы только что обозвали меня дурой?!

– Это как посмотреть. Вы передумали принимать мою помощь или нет?

– Вы всегда так самонадеянны? – Никки приподнялась, ее гнев возрос еще на один пункт.

– Случается. Преимущественно, когда уверен в своей правоте.

Блондиночка не отреагировала, и Даллас понадеялся, что она тоже посчитала его правым. Но кое-что в наклоне подбородка говорило: девица не готова выбросить белый флаг, поэтому он продолжил.

– Единственный подозреваемый, на которого при сложившихся обстоятельствах падает больше всего подозрений, – это человек, во всеуслышание угрожавший жертве физической расправой. И будь я проклят, если люди не слышали, как вы не единожды, а дважды говорили, что хотите его убить.

– Я не это имела в виду. Я бы никогда… – Никки прижала пальцы к глазам и застонала. – Я пользуюсь безопасными мышеловками. Я даже грызуна не могу убить.

– Правда? Черт, обязательно расскажите об этом полиции, – сострил Даллас и возвел глаза к потолку.

Плечи упрямицы обреченно поникли, по крайней мере, ему так показалось.

– Уже рассказала. – Никки подтянула колени к груди и обхватила накрытые простыней ноги. – Детектива это не очень впечатлило.

Представив реакцию брата, Даллас чуть со смеху не прыснул – единственное, чего Тони на дух не переносил, это мыши.

– Я не убийца, – повторила Никки. – Злилась ли я на своего бывшего? Да. И не только из-за того, что он кинул меня со счетом, но и… из-за других вещей.

– Каких других вещей?