Только это совсем не значило, что я враз простила шкоднику все, что он натворил.

– Ладно, давай оставим эту непосильную для утомленных мозгов задачу на утро, – уже на порядок более благодушно предложила я, снимая платье и растягиваясь прямо на ковре.

Эльфийка с сомнением покосилась на окошко, за которым уже вовсю разливался по улицам рассвет, но перечить не стала: сняла платье, распустила волосы и позвала меня на огромную, единственную в комнате кровать: на ней бы и трое влегкую улеглись, еще бы место осталось.

Но я только покачала головой: не уважаю почему-то этот предмет меблировки.

– Подъем, подъем, уже пятый час!

Быть разбуженной через два часа после того, как легла, – удовольствие маленькое, а уж если будит тебя не кто иной, как сварливая старушенция…

– Я ее сейчас убью, – спокойным будничным тоном оповестила Рулиган, поднимаясь и направляясь к двери с подушкой в руках.

– За что? – Лично я даже не пошевелилась, эльфийке пришлось переступить через распластавшуюся на ковре тушку.

– За то, что она мне поспать не больше двух часов дала.

Не зачаруй я вовремя дверь, подруга бы на полном серьезе пошла лупцевать бабку подушкой, мало задумываясь о последствиях – я слишком хорошо знала этот мрачно-спокойный взгляд.

Я села и откинула волосы с лица:

– Не перевели бы часы – не было бы и того. И вообще, подруга, не относись к жизни серьезно: это временное явление.

– Утешила! – Эльфийка, слегка придя в себя, раздумала идти войной на Арогру и подошла к кувшину с холодной водой.

Зевая и потягиваясь, через пятнадцать минут мы худо-бедно собрали себя в шатающуюся кучку и отправились вниз. У самого порога кухни я насторожилась, принюхиваясь и прислушиваясь, а потом оскалилась в плотоядной улыбке.

– Ты чего? – толкнула в спину эльфийка.

– Слушай! – заговорщически подмигнула я.

Из кухни шел сильный запах пригоревшего гороха, а сама Арогра…

Кто сказал, что никто, кроме меня, в Варильфийте ругаться не умеет? От словечек и выражений, выкрикиваемых «бабушкой – белый одуванчик», даже у меня – бывалой ведьмы! – появилось непреодолимое желание сбегать наверх за блокнотом и законспектировать! А учитывая, что все это перемежалось ужасным чихом, только придающим ругани забористости…

Эльфийка с тихим дурным хихиканьем сползла на пол.

– Ешьте! – Перед каждой из нас со стуком грохнулось об стол по миске с…

Хм, никогда не варили горошницу на молоке? И не надо…

С большим сомнением оглядев сие произведение кулинарного искусства, я уныло посмотрела, как бабка за обе щеки уписывает жутковатое варево, выглядевшее так, словно один раз его уже кто-то ел, и поняла, что одними перепутанными крупами ее не проймешь.

Придется привлекать Ее Величество Фантазию. И разум, кстати, тоже бы не помешало: столь великолепная ночная идея рассыпать по кухне перец, дабы донять бабку неудержимым чиханием, поутру оказалась совсем не гениальной. На нас с Рулиган он действовал ничуть не меньше, и, помучавшись минут пять, я плюнула на самопожертвование и втихую нейтрализовала его действие.

Ради пробы проглотив маленькую ложку предложенного блюда, я поняла, что скорее помру с голода, чем заставлю себя съесть еще одну: в горошнице, сваренной на молоке, была щепотка сахара и пять ложек соли. Еще раз позавидовав столь неприхотливому Арогриному желудку, я уныло переглянулась с Рулиган и тишком дематериализовала это извращение на тему «еда» с наших тарелок.

– Посуду вымыть, в доме убраться, за ворота не выходить, – командным тоном посвятила нас в прелести сегодняшней жизни Арогра и пошла во двор: ходить босиком по гравию. Она где-то услышала, что массаж ступ очень полезен для здоровья, и теперь каждый день истязала себя по часу.

– Когда-нибудь я ей на гравий насыплю стекла, – мрачно сообщила Рулиган, собирая со стола посуду.

– Брось, – довольно потянулась я. – Зато нас оставили в покое.

– Ага, надавав кучу невыполнимых заданий и запретив высовывать нос на улицу!

– Во-первых, не на улицу, а со двора, во-вторых, не такие уж задания и невыполнимые. – Я отобрала у нее стопку грязной посуды и заклинанием заставила ее разлететься по полкам, вымывшись по дороге. – В-третьих, когда это мы слушались чьих-то запретов, а в-четвертых, если ты не прекратишь сеять повсюду свои упаднические с перепою настроения, то я сейчас пойду спать, и делай целый день что хочешь!

Ли, испугавшись такой перспективы, подхватилась и ушла из кухни. «Убираться».

Уборка в нашем исполнении выглядела крайне оригинально: мы мочили тряпки, которыми полагалось вытирать пыль и мыть полы, передвигали на другое место веник и слегка меняли местами статуэтки на каминной полке. И все.

Что самое смешное – а вы попробуйте докажите обратное! Найдите хоть одну пылинку! Да они к Арогриному дому за милю не подлетают. А что мы действительно брали тряпки в руки – так вон, даже повесили их неправильно, не по местам.

Похихикав вослед ушедшей бабке, мы вернулись наверх – завтракать утащенными мною ночью припасами и отсыпаться до полудня – а там Арогра ляжет спать, и мы подумаем, как нам развлечь себя в этот раз…

– Иньярра! Иньярра! Слушай, у меня такое ощущение, что ты собралась отсыпаться на всю жизнь вперед!

– Скорее, за всю жизнь назад, – сонно промычала я, с трудом отдирая голову от ковра.

– Прекращай немедленно! – возмутилась не отстающая Рулиган. – Арогра уже десять минут назад спать ушла, а я тебя никак добудиться не могу!

– Ну вот и оставила бы несчастную ведьму в покое! – недовольно посоветовала я.

– Обойдешься! – Меня бесцеремонно взяли за шиворот и оттащили к кувшину с водой.

Со вздохом осознав, что от меня не отстанут, я умылась, оделась и, скорчив очень недовольную рожу, села на кровать рядом с Рулиган:

– Ну и? Зачем ты издеваешься над бедной ведьмой?

– Затем, что если эту ведьму не тормошить, то она проспит всю жизнь.

– Неправда!

Схватив подушку, я от всей души огрела эльфийку по голове.

– Правда!

Та не осталась в долгу, засветив мне мягкой игрушкой в лоб. Следующие пятнадцать минут комната здорово напоминала курятник во время драки петухов: с воплями, криками и летящими во все стороны перьями. Вот только едва ли петухи умеют так ругаться.

С трудом успокоившись, я обвела комнату ошалелым взглядом:

– Ли, и как мы это будем убирать?

Везде, куда только доставал взгляд, ровным толстым слоем лежали перья: на кровати, на ковре, на столе, на шкафу. Эльфийка, философски пожав плечами, заявила:

– Как всегда. Магией.

– Ну конечно. Вот всегда так: пакостим вместе, а убирать мне одной! – возмутилась я.

Рулиган это обстоятельство ничуть не смущало:

– Ну ты же у нас ведьма! И кстати о пакостях: надо часы назад перевести – тогда Арогра быстрее спать ляжет.

С тяжким вздохом, призванным разбудить остатки эльфийской совести, буде таковые вообще имелись, я убрала перья и спросила:

– А что мы вообще сегодня собираемся делать?

– Ну… Вообще-то – идти на речку, – призналась эльфийка.

– Поняла, – кивнула я, привычно предоставляя Ли право выбирать, чем сегодня заняться.

Осторожно высунувшись из-за двери и пустив импульс, доложивший, что Арогра действительно спит, я вышла и поманила за собой Рулиган. Та вышла, цепляясь какой-то сумкой за косяки.

– Ты чего с собой тащишь? – шепотом удивилась я.

– Сумку.

– Я вижу. В сумке что?

– Ну… Купальники, покрывала, еда…

– Ясно. Поставь в комнату и иди.

– А купаться ты нагишом собралась? – возмутилась эльфийка. – Я так не согласна!

– Поставь, говорю, дурочка! – Я присела на корточки и отцепила от сумки колечко молнии.

– И? – скептически поинтересовалась наблюдавшая за моими манипуляциями подруга.

– И сумку ты свою получишь, когда придем на речку! Иди часы переводи.

– А магией слабо? – поморщилась подруга.