Вдруг раненный застонал. Лицо скривила гримаса боли, а сквозь стиснутые зубы вновь раздался стон.

  - Ты что, родненький? - зашептала Аня, боясь разбудить остальных. - Спи, спи...

  С нежностью глядя на Килиана, она осторожно стерла пот с его лба.

  - Киль сайто метон! Нит! Нит! - вслед за стоном, побледневшие губы выдали оборванную порцию незнакомой речи. - Лагай-та, мирити. Нит!

  Девушка вздрогнула и резко обернулась, не слышал ли кто-нибудь этих слов. Однако все спали!

  - Кирюша! - шептала она, низко наклонившись. - Молчи! Не надо. Молчи, лучше!

  Он продолжал метаться по кровати, время от времени что-то яростно бормоча.

  - Нет! Нет, я не виновен! - вновь услышала Аня. - Не виновен! Учитель, но как же так? Почему? Они же неправы!

  Девушка навалилась на него всем телом, стараясь удержать рванувшегося было Килиана.

  - Стойте! Стойте! - продолжали сыпаться слова. - Так же нельзя! Это люди! Люди!

  Последние слова Килиан практически выкрикнул, разбудив остальных обитателей палатки. В угол подошел потиравшие воспаленные глаза врач, следом подтянулись обеспокоенные санитары.

  - Что, бредит? - негромко спросил доктор.

  - Да, Константин Николаевич! - взволнованно заговорила Аня. - С самого вечера никак не успокоится. Рвется куда-то и бормочет постоянно...

  - Ничего, Анечка, - мягко проговорил доктор. - Бредит он, просто бредит. Вот отлежится маленько, и все придет в норму... Все они так.

  - Да, уж. После боя это самое первое дело! - улыбаясь в прокуренные усы, пробормотал один из санитаров. - У нас тут один танкист три ночи в атаку ходил! Бывало, как начнет орать: "По оврагу обходи, иродов! По оврагу!", так до утра, сердечный, и не может успокоится.

  - Да, бывает. У нас тут и не такое бывает! - поддакнул второй.

  - Анечка, давай-ка, посиди с ним немного... - устало подвел итог врач Константин Николаевич. - А то он всем больным спать не дает!

  Медсестра кивнула и вновь присела на кровать...

  Над палаткой еще только рассветало, но в полуразрушенных траншеях уж кипела активная жизнь. Вновь прибывшее ополчение шустро приводило в порядок окопы; отрывались новые ходы сообщения, дополнительные огневые точки. Взъерошенный комбат как угорелый носился туда-сюда, контролируя работу подчиненных. То и дело он останавливался около очередного отделения, занятого строительными работами, и начинал орать...

  - Лейтенант, ты, что на курорт попал? - остановившись рядом с молоденьким лейтенантом, распекал он. - Это разве окопы?

  Комбат с раздражением тыкал пальцем в траншею метровой глубины, которую только что выкопали бойцы.

  - Это детский сад! - лейтенант бледнел все больше и больше. - От чего они здесь должны прятаться?! От пулеметного огня, или может быть от минометного?!

  Неожиданно комбат схватил его за грудки и прямо в лицо выдохнул:

  - Сынок, пойми же, чем глубже ты здесь зароешься, тем дольше проживешь... Не жалей бойцов! Пусть потом своим польют землицу, пусть хорошо польют. Может потом кровушки меньше будет. Так, что исправить!

  Резко развернувшись, командир пошел в сторону госпиталя. Проштрафившийся лейтенант, сразу же как наскипидаренный, принялся вместе с бойцами углублять окоп, поэтому и не услышал тихо брошенные комбатом слова:

  - Без толку все это. Опять пацанов под танки бросили!

  Он со злости пнул попавшийся ему под ноги ящик из под снарядов.

  Подавленность комбата была вызвана скверно складывавшейся для дивизии оперативной обстановкой. По сведениям разведки, немцы, встретившие на данном участке фронта ожесточенное сопротивление, начали скрытную передислокацию. Сто пятнадцатую пехотную дивизию, которая в проходивших боях была основательно потрепана, направляли в тыл, а ей на смену направлялась пятьдесят шестая пехотная дивизия и танковый батальон семнадцатой моторизованной дивизии. Завершение передислокации войск противника планируется через через двое суток. Этому бронированному кулаку Красная Армия могла в данный момент противопоставить лишь одну пехотную дивизию не полного состава и несколько старых танков - многобашенных монстров Т-28.

  Его тяжкие раздумья неожиданно были прерваны выскочившим из-за кустов растрепанным бойцом. Потянувшаяся было к кобуре рука с некоторой неохотой вернулась на место, а комбат стал с раздражением рассматривать солдата. Тот, делая огромные глаза, пытался быстро привести себя в порядок.

  - Здравия желаю товарищ, - громко начал он, застегнув воротник.

  - Хватит, хватит орать, - остановил его комбат. - Чего шатаешься около медсамбата? Дела что-ли нет? Так я сейчас найду?

  Боец начал было оправдываться, рассказывая о каком-то приказе.

  - Давай, в окопы! - зло приказал командир. - Сейчас есть только один приказ - приготовиться к сражению! А твоему лейтенанту я потом все объясню, если жив останется!

  Отправив солдата, он прислушался к тишине, которая на рассвете была наполнена огромным количеством звуков. Вдруг, комбат замер... Со стороны леса, где находился штаб дивизии, слышался звук приближавшейся техники.

  - Танки, кажется, - с надеждой пробормотал он. - Неужто, комдив расщедрился и прислал таки пару "змей горыночей" (ласковое название танков Т-28). Хорошо бы нам пару танков. Я бы уж их пристроил, по самую маковку вкопал.

  Подходили, действительно танки. Ослепляя в рассветном тумане светом фар, темные машины медленно выходили из леса.

  Комбат, приветственно махая рукой, быстро пошел в сторону танков. Однако с каждым пройденным шагом, его охватывало все более и более странное чувство - чувство тревоги. Он даже остановился на мгновение, прислушиваясь к своим ощущениям.

  - Танки! Танки! - вдруг прорезал воздух радостный вопль. - Братки, коробочки приехали!

  - Ну, танкеры, приехали, значит, - не скрывая радости, проговорил комбат подбежавшему танкисту.

  Весь перемазанный коренастый парень лихо вытянулся и отрапортовал:

  - Так точно, товарищ подполковник! Прибыли! Докладывает командир отдельной танковой группы капитан Кольцов. Группа в составе четырех танков Т-28 полностью укомплектована экипажем, боеприпасами и готова к выполнению боевого приказа!

  - Орел! - сказал довольный комбат. - Не тянись так. Нам вместе воевать, а не по плацу маршировать. Давай показывай машины, заодно и обмозгуем куда и что поставить...

  Уже при подходе к танкистам чувствовалось, что капитан свое дело знает на "отлично". Чумазые фигуры бегали вокруг своих монстров, как заведенные. Мехводы деловито копались в механических внутренностях, громко костеря конструкторов, а остальные, нагруженные по самую верхушку, тащили срезанные ветки.

  - Здорово, бойцы! - громко выдал комбат. - Чем вы тут заняты?

  - Здравия желаем, товарищ подполковник! - слитно грянули, быстро построившиеся, танкисты.

  Сделавший шаг вперед, невысокий крепыш быстро добавил:

  - Технику осматриваем и маскируем, товарищ подполковник!

  - Бравый солдат, - пробормотал комбат, сделав отмашку рукой. - Давай-ка, капитан, отойдем в сторонку и не будем мешать...

  На снарядном ящике они разложили клеенную-переклеенную карту и склонились над ней.

  - Ну, так вот, капитан... - начал комбат, взяв в руки карандаш. - Не знаю, что там тебе в штабе говорили, но ситуация у нас хуже некуда! Разведка докладывает, что немцы полностью обновили передний край. Могут быть танки, возможно, до батальона. Хотя, это все не проверенные данные... Так по макушкам прошлись.

  Он стал водить карандашом по карте, отмечая для капитана опорные узлы нашей и немецкой обороны.

  - Смотри, вот тут и тут, расположилась артиллерия. По данным, всего две батареи, но нам и этого за глаза хватит! Ближе к нам идет передний край: это окопы полного профиля, дополнительные ходы сообщения, колючка. Есть подозрение, что минные поля расположили вдоль оврагов. Силы немерено, а опасаются, гады! У нас все гораздо хуже. Окопы, мы, кажется успеем отрыть заново, кое-где подлатаем пару дотов, но это капля в море! Хуже того, минирование не проведено, в пополнении один молодняк, из противотанковых средств - лишь бутылки с зажигательной смесью...