«Да что это за птица такая? Вроде обычный зэк, а майор Палыч называет его по имени-отчеству, говорит о нем, как о равном, расписывает в самых живописных красках его отношение к работе и уверенно утверждает, что без такого работника работа на медсанчасти вообще встанет».
Да, явно переборщил словоохотливый Палыч с дифирамбами своему протеже. Да кто же захочет такого ценного работника куда-то отпускать? Такие люди и здесь нужны.
В общем, УДО Яше отложили. Докопались до поощрений и предложили ошеломленному Яше в течение месяца заслужить ещё одно поощрение. Гитлеру погрозили пальцем и предупредили, чтобы к следующей комиссии был готов и говорил как «Палыч». Резолюция: отложить решение на месяц.
Яша был в шоке, вышел весь мокрый, чувствовал себя как комсомолец после неудачной попытки вступить в «ум, честь и совесть нашей эпохи», проклиная весь белый свет, а прежде всего Палыча за его красноречие. Явно озадаченный Палыч, успокаивал его как мог.
Но вскоре первые эмоции прошли, и возвращались они в родную МСЧ, уже весело смеясь над этим забавным приключением. Яша ловко пародировал, передразнивая Палыча и его яркое выступление.
На МСЧ все врачи переживали за Яшу, сочувствовали ему, а он, успокоившись и смирившись, говорил: «Что ни делается – всё к лучшему. Да и назначенный курс лечения только начался. Куда я пойду больной? Посижу ещё немного и освобожусь. На воле все не так просто, как в колонии, где все рядом, все под рукой, и медицина – бесплатная» (спасибо тебе, родное государство, что хоть где-то построило ты, наконец. Коммунизм, а именно – в лагерях, где бесплатно кормят, бесплатно одевают, бесплатно лечат. А зэки неблагодарные ещё высказывают недовольство тем, что им предоставили возможность пожить в коммунистическом обществе, и требуют к своим персонам ещё какого-то особого внимания!)
«Месяц, так месяц. Подожду» - думал Яша. Кэт, Ёлочка и Алёна, расстроенные из-за Яшиной неудачи, ругали Палыча за его неуместное краснобайство, а Яша смеялся и говорил им: «Еще месяц с вами буду. И вы подольше будете видеть мою разбойничью физиономию, и я – ваши такие родные милые лица». Тут уж они не выдерживали и, надавав ему тумаков, втроем выталкивали его из кабинета, чтобы слишком не ерничал. А то они за него переживают, а он, окаянный, ещё и смеется над ними.
Свободного времени практически не было, но иногда вечерами Яша все же уходил или в отряд к пацанам, чтобы как-то отвлечься от душноватой больничной атмосферы, или в спортзал. КЭТ и Алёна запрещали ему ходить туда из-за больной ноги. «Спорт лучше всего снимает стресс» - доказывал им Яша. Но все таки вынужден был согласиться с их разумными доводами и (временно) перестал ходить в спортзал. До окончания лечения. Когда сильно уставал, уходил в зону, где ему везде были рады, его простой непосредственности и веселой находчивости.
Часто Яша ходил в нарядную, а всех работающих там 10 человек называл «тамплиерами» (самый богатый орден). Да и Гриб, его друг, до отъезда в другую зону там работал. И производственные вопросы требовали постоянного общения. Вся информация была у них в компьютерах: кто и где, на каком отряде находится, кто и когда приехал, куда кто уехал и т.п. Яша постоянно брал у них информацию, необходимую для работы. Трудились Тамплиеры неплохо и немало. Переводы зэков из отряда в отряд, разводы в промзону – всё было у них в руках. Ошибаться им было нельзя, так как и администрация всю информацию получала от них.
Они знали, что работая на МСЧ, Яша и весь его «орден» денег не получали. Яше и Узбеку они нашли ставки, чтобы хоть как-то оплачивалась их работа. Яша по бумагам числился в столовой и оттуда получал деньги. Оформлен был на полставки – 2500 рублей, со всеми вычетами выходило 500 рублей (ну, и на этом спасибо!). Узбеку нашли полставки в промзоне.
Ставили на работу и вели бухгалтерию именно они, тамплиеры-нарядчики. Ну, а работники МСЧ, соответственно, лечили их без очереди, в любое время могли достать (неофициальными способами) нужное лекарство, мазь, любую справку. Скрытно (в обход администрации), не говоря никому, взаимно помогали друг другу. Начальство скорей себе ноги и головы переломало бы, чем сумело выявить эту подзаконную деятельность. И так по всему лагерю. Швейники обшивали работников МСЧ без очереди. И действительно, служители «красного Креста» должны выглядеть более чем достойно, тем более, что каждый день общаются с администрацией (и с женщинами).Со столовой так же свои отношения.Глубокозаконспирированный подводный мир крепко связывал казалось бы разделенных колючими заборами зэков в единое целое. Все страдали и все понимая старались поддержать друг друга. А, приходя к тамплиерам, смотрели видеоклипы через компьютер, пили чай, обсуждали разные совместные ходы, хохотали над тупоголовыми оленями – операми, тщетно ловившими нарушителей, когда у них под носом Госпитальеры, Тамплиеры и другие масонские ложи ловко обделывают свои тёмные делишки.
Там, в нарядной, из-за её расположения в самом отдаленном глухом углу лагеря, любили собираться «свои» люди, те, кто думает головой, а не жопой. Обсуждали актуальные проблемы и всегда находили единое общее решение. Все зависели друг о друга и знали кто есть кто. Уважали и ценили свою общность. Да, это особый мир, пусть даже и преступный, но, возможно, он более живой и настоящий, чем ваша унылая реальность, господа вольняшки!
В КИЧе произошла драка между двумя авторитетами, посаженными в одну камеру. Возможно, посадили их вместе намеренно, именно из-за разности их характеров. Администрации выгодно, чтобы зэки направляли свои силы на стычки друг с другом, а не на борьбу с произволом. Расчет оказался верным. Они, сколько могли, терпели друг друга, но… камерная система. Кто сидел, тот знает. Когда годами сидишь в камере сопротивляясь режиму и борясь с ним, нервы напряжены до предела. Оба авторитета очень много сделали для того, чтобы добиться послаблений в лагерном режиме. Проводили совместные акции, вскрывались, загоняли иголки под кожу. А сколько раз их били! Человеческий организм устаёт, и долго сидеть вместе Сагит и Одноглазый не смогли.
Повод для драки был пустяшный, но драка жестокая. Взаимных побоев нанесено было множество (умысел администрации в раздроблении арестантского единства удался). Сначала их разбросали по разным камерам, а затем Сагита перевели на МСЧ.
Яша и Сагит знали друг друга хорошо. Во-первых, земляки, знакомые по преступной деятельности на воле, во-вторых, до этого уже отбывали вместе в другом лагере. В общем, знакомы давно, не дружили, но относились друг к другу с уважением. И закрывал их вместе один и тот же отдел милиции, правда, за разные дела. И в СИЗО на одном воронке приехали и в карантине вместе парились, в разных камерах, но списывались постоянно, по налаженным маршрутам. Сначала разъехались в разные лагеря, а потом, когда стали заходников свозить, они и встретились в этом лагере. Сроку у Сагита было немного – 2 года 6 месяцев, но он был тверд в своих черных воровских убеждениях. 1,5 года Сагит провел под крышей ШИЗО, и когда он с СУСа другого лагеря приехал в этот, его сразу с этапа закрыли в КИЧу. Так что лагерный режим испытал он на собственной шкуре.
Начала борьбу с режимными лагерными наворотами небольшая горстка пацанов. Яша, и сам отсидевший в ШИЗО не один раз, прекрасно знал, что такое каждый день скрипеть зубами под дубинками и слушать «Рамштайн». И надо пройти и выдержать ежедневную ломку. Конечно, отсидело в ШИЗО много народу, но истинно идейных – постоянный контингент – было человек 10. Потом эту строптивую прослойку развезли на ЕПКТ, областной БУР, дурдом доламывать дальше. Но именно эта немногочисленная группа борцов изменила ход событий в лагере. Вся область горя вдоволь хапанула: кого убили, кто до сих пор скрывается. Но многолетняя борьба в застенках с государственной полицейской машиной продолжается.
Сидел Сагит по оперативным соображениям в маломестной палате под камерами, лечился, а может быть его КИЧи убрали, чтобы прокурорские работники не видели побоев. Каждый вечер Яша заходил к Сагиту: пили чай, курили сигареты, кормил его какой-нибудь нормальной едой. Любопытный Яша расспрашивал его, а тот рассказывал, что происходило в российский гестаповских застенках, как проходит ломка тех, кто идёт в разрез с администрацией.
