Фёдор Валерьевич Гришанов (Фёдор Гришан)
Восьмое чудище света
Количество стр. 126
Дата создания произведения: 08.2010 г.
Город Челябинск
Предисловие
Дорогие соотечественники! Автор заранее предупреждает Вас о том, что книга эта – первый литературный опыт поздно начинающего прозаика. Поэтому, он нижайше просит Вас быть снисходительными к тем мелким шероховатостям, и, может быть, откровенным промахам, стилистическим погрешностям, которые неизбежны при выпечке первого литературного пирога. Литературные перья оттачиваются не одним днем. Автор просит Вас учесть и полное отсутствие у него систематического образования (но зато он, слава Богу, не мытарился в литературно-косноязычном ликбезе)
Во избежание недоразумений, автор заранее предупреждает, что книгу эту нельзя читать детям, беременным женщинам, больным и чувствительным людям. Увы, она действительно крепко пахнет горячей кровью и свежей блевотиной современной жизни. Она написана не для высокоумных наших литераторов, критиков, чиновников, журналистов, а единственно для простых людей.
Напоминаем так же нашим доблестным «правоохранителям», что правда не может быть оскорблением религиозных или каких-либо других чувств: только ложь оскорбляет человека и его чувства.
Что касается кажущейся противоречивости в характерах наших героев, то мы думаем, что противоречивы не герои наши, а противоречива и сложна сама наша загадочная жизнь.
Итак: зачем бомбу держать под кроватью, лучше бросить её в толпу.
Держись, братва!
Часть I
Новые старые знакомые
Необходимо признаться сразу, что рассказ этот не художественное произведение в обычном, истинном смысле этого слова. В нем ничего, что характерно для художественных творений: ни ярких вспышек авторской фантазии, ни списанных с чьих-то портретов или выдуманных героев, ни хитроумных и запутанных сюжетов… Но в нем есть другое: правдивое описание реальных событий из сложной и запутанной жизни не совсем обыкновенного человека. А впрочем, может ли быть что-то болезненней или страшней этой «голой правды» жизни? Да и характер и судьба нашего героя таковы, что придумывать ещё что-то ему совершенно незачем.
Кстати, о нашем герое.
Молодость этого молодого беспокойного, ищущего человека пришлась на известные сумбурные годы российской действительности, которые мотали из стороны в сторону и переворачивали с ног на голову не только понятия о жизни, но и судьбы людей…
Нашего героя зовут Яков Саманов. Весьма колоритная и известная личность в преступном мире. Он и родился в этом мире, и воспитала его, как и многих его сверстников, улица. Уж как она старалась достойно выпестовать этого любознательного соколика, научила его всему: и по карманам лазить, и барсетки воровать, и в «колпачки» обыгрывать доверчивые трудовые массы, и многому другому, столь же позитивному. Лихо кочевали группировки по необъятной матушке-России. Каждая клеточка Яшиного естества была насквозь пропитана романтическим преступным духом…
Первый срок он получил в статусе домушника. Потом был второй срок, третий.
И вот этот матерый тип, получив свой четвертый срок (за разбой), находился на пересыльной тюрьме, ожидая этапа к месту пребывания. Так как Яшенька наш был ещё и ВИЧ-инфицированным, то о своем будущем бытие в лагере он особенно не переживал. Как правило, контингент этот не работал, кушал диетпитание (масло каждый день), получал бесплатное лечение. Администрация мало обращала внимания на этот сброд, которому (как она полагала) и жить-то оставалось не так уж и долго.
Пока Яша строил радужные планы по своему отбытию на постоянное место, в высших управленческих кругах неожиданно пришли к выводу, что ВИЧ-инфекция как болезнь не так уж и страшна, и ВИЧ-инфицированные должны содержаться вместе со здоровым контингентом. На волне либерализации все лагеря стали принимать вичевых, не собирая их в отдельные отряды. Для вичевых стали обязательны условия режима, мероприятия и т.д.
Когда в июне утром Яша стоял на сборке (специальное место на тюрьме, откуда начинается движение: кто на следствие, кто на суд, кто в лагерь; потом рассаживают по разным камерам и впоследствии отправляют по местам назначения) ему вручили билет на 8-ку.
Яша был очень удивлен, не поверил сначала, что такое возможно. Ведь 8-ка никогда не принимала ВИЧ-инфицированных (не знал Яша тогда о мудрых управленческих решениях руководства).
Но терять ему, в общем, было нечего, изменить он ничего не мог, оставалось только надеяться и верить, что все будет хорошо. А слухи за 8-ку никогда добрыми не были. Никто ехать не хотел в эту «самую режимную жопу на Земле». Ну что ж. Не так страшен черт, как его малюют. С одной стороны Яшу распирало любопытство, а с другой, он верил, что ничего случайного не происходит. Тем более что когда его закрыли, любимым занятием Якова было чтение книг, в том числе и христианских. Много чего там было интересного и спорного, но в тюрьме, откровенно говоря, на религиозные темы спорить особо не с кем. Тюремную публику волнуют другие животрепещущие вопросы. Но на личном уровне, в душе Якова христианство оставило глубокий отпечаток. Кстати, видимо в целях воспитательных и исправительных религиозная литература в тюрьме – самая доступная.
И вот с этим невидимым багажом и двинул Яша в «Страну Чудес» под названием «8-ка». Разные тревожные мысли лезли в голову этому Одиссею преступного мира. Самым правильным было положиться на волю Господа. В данной ситуации, каким бы Яша и не был стервецом, вера казалась ему единственной спасительной соломинкой, за которую можно было уцепиться в столь роковую для него минуту жизни.
И вот под зычные крики конвоя этап перегрузили из «Столыпина» в воронки и повезли в центр индустриального города. Публика тихо волновалась: страшновато вдруг окунуться в неизвестное. Душа и тело всегда сопротивляются неизвестности, даже не зная, какую роль сыграют эти перемены в нашей жизни.
Этап в зоне. В головах хаос, кругом кипишь, крики. Спрыгивающих с воронки новобранцев встречают как заклятых врагов народа. Под увесистые пинки и удары палками всех рассадили вдоль стены: лицом к стене, руки на затылке. Затем поочередно перекличка. Друг за другом новоиспеченные Зэки подбегают к ДПНК (дежурный помощник начальника колонии). Вопросы: фамилия, имя и т.д.
- Саманов Яков – сказал Яша, но получилось как-то тихо и совсем по-домашнему. Суровое каменное лицо слегка дрогнуло в сторону Якова, беспощадные глаза, казалось, пронзали его насквозь (как потом оказалось – это была самая стрёмная смена).
- Громче, бешеная собака!
И снова:
- Саманов Яков Григорьевич, статья 162, часть 1, срок 3 года 6 месяцев, н/с 23.05.08, к/с 23.11.11.
Дальше шмон. Все непосильным трудом нажитое добро выкидывается на пол. По своему обычаю, чтобы подбодрить себя и как-то поддержать своих товарищей по несчастью, Яша пытался хохмить и острить до тех пор, когда его, опытного Зека, крайне озадачили и удивили последующие события.
К ним, уже раздетым догола, плотоядно улыбаясь и натягивая на руки резиновые перчатки, подходил некто «доктор» Отморозов.
Яша сначала и не понял, какие хирургические операции будет проводить этот так похожий на шизофреника «доктор».
Вся процедура была изначально настолько тщательно продумана, чтобы как можно больше унизить и как можно глубже втоптать в грязь человека. Яше едва хватило сил ещё пошутить:
- Ребята! Давайте сгадим и избежим этой процедуры!
С остервенением смотрел Яков, как этот «дохтур» в перчатках залазил всем в задний проход и там тщательно разыскивал запрещенные предметы: телефоны, малявы и ещё черт знает что. Никто не говорил ни слова, как будто всё так и должно быть. После этой процедуры Яша чувствовал себя как изнасилованная негодяями женщина.
