Ему хотелось объясниться с Алёной, но он оставил это до лучших времён. Потом он многое понял, поближе приглядевшись к предмету своего воздыхания. А пока они просто вместе работали, и Алёна по-прежнему часто помогала ему.
Но неожиданно Яша очень сильно заболел. Болезнь началась из-за пустяка: играл в футбол и получил травму голени. Образовался инфильтрат с воспалением. Была проведена хирургическая операция по удалению. Но перед этим был курс антибиотиков, спонтанно возник дизбактериоз. Крапивница началась. Воспалилось всё тело и лицо. Возникли затруднения с дыханием. Вырезанный инфильтрат осложнился экземой. Состояние здоровья Якова, откровенно говоря, было очень плохое. А вот необходимых лекарств в бедном лагерном лазарете, увы, не оказалось. Но спасало Якова пока то, что он находился на МСЧ и был под постоянным медицинским наблюдением. Время уходило, здоровье ухудшалось. Из-за бактериоза Яша не ел почти три дня: чистил желудок. Ничего не помогало. Не отставала крапивница. Аллергия уже была практически на всё: чай, конфеты, табак, пищу. Яша был в шоке. Все случилось так неожиданно, а на носу была комиссия по УДО. Как освобождаться в таком состоянии?
Алёна сама взялась лечить Яшу, у неё был некоторый опыт лечения подобного заболевания. Она написала список лекарств для лечения ноги. Но как на зло телефоны временно (уже месяц) не работали. Письма по миллионному промышленному городу возили… на черепахах. Если даже и послать письмо, время будет упущено. Состояние здоровья Яши стремительно ухудшалось. Ночами он уже не мог спать. Даже на проклятые таблетки была аллергия. Сыпь высыпала по всему телу. Надо было срочно спасать самого себя.
Яша отозвал Алёну в кабинет психиатра и попросил её позвонить своему отцу. Необходимо было срочно купить нужные лекарства и как можно скорей принести их в зону. Алёна подумала, но не согласилась: «Мы же не имеем права звонить для вас». Яша прекрасно понимал её положение и не стал её дальше упрашивать. Нет – так нет. Но в глубине души ей, наверное, было жаль его, и на следующий день она сама принесла лекарства. Потом, добряк Бибикыч согласился принести еще. Как группа подпольщиков в тылу врага, они собирались тайно и втроем обсуждали, сколько ещё необходимо лекарств.
Яша понимал, как эти в общем-то случайные для него люди рисковали своей репутацией и своей работой ради его здоровья. Он был им безмерно благодарен. Потом и Алёна все-таки позвонила Яшиному отцу. На следующий же день все лекарства (кстати, весьма не дешевые) были уже в зоне.
(О, заблудшие овцы, сыны и дочери рода человеческого, как вы все счастливы – ведь у каждого из вас есть… родители! Так цените и берегите их, чтобы не пришлось вам потом кусать локти свои, поганцы вы этакие!)
Началось интенсивное лечение, и Яша быстро пошёл на поправку. Но болезнь эта показала Якову многое в новом свете. Яшу переполняли добрые чувства к своим бескорыстным спасителям. Многие помогали в лечении. Дай Бог им в этой жизни самого хорошего. Быстро улучшалось Яшино здоровье, тем более, что Алёна постоянно наблюдала его, сама выдавала лекарства и следила за режимом их приема. А с таким доктором не поспоришь. В общем, спасся Яша. Жив курилка!
Только многоопытный Узбек догадывался, откуда берутся лекарства, но он же был из старой, орденской когорты, а значит – нем как рыба! Б.И.О.Ровские ищейки-строители нюхали, высматривали, но понять этих тайных движений им было не дано.
Один раз в месяц необходимо было печатать отчётную документацию. Рабочий компьютер находился в подсобке рядом с кабинетом начальника. И целый день в этом уединённом маленьком кабинетике были двое: Яша и Алёна. Она владела компьютером, он – всей информацией о зоне. Начальник редко сидел на месте, постоянно убегал по рабочим моментам. Яша давно хотел объясниться с это й женщиной, а момент и время были подходящими.
Алёна, скорее всего, знала и чувствовала, что происходит в душе Якова, какие нежные чувства он к ней питает. Они сидели рядом, казалось, что всё внимание их поглощено работой… Но какой ураган страстей бушевал в истомлённой душе Якова! Как хотелось ему обнять эту женщину, прижать к себе, поцеловать!...
(Невольники сурового лагерного режима, зэки, братья мои! Только вам дано понять страдания нашего благородного героя! Только вы от чистого сердца своего можете искренне посочувствовать ему! Избегайте мук одиночества! Не попадайте в зону! Не совершайте ошибок! Не воруйте булочки с прилавка в сельском магазине, а воруйте миллиарды прямо из государственной казны. Вот тогда вы, наверняка, будете оставаться на свободе и звать вас будут не «лагерной пылью», а «сливками общества»).
Какая-то неведомая внутренняя цепкая сила удерживала Якова от всякого действия. Они продолжали заполнять бесконечные столбцы отчета. Яша знал многое о её жизни. Да и его статус, ВИЧ – это почти что приговор. А ему очень хотелось, чтобы она, Алёна, была счастлива. Но разве он мог сделать её счастливой? А может быть наше прошлое – это тот демон, который нам мешает жить и любить? Нас постоянно пугают тени прошлого и призраки будущего, и думая о них, мы выпадаем из настоящего. Страх всюду преследует нас и мешает жить и быть счастливым. А может быть, обманула природная тактичность.
Ведь Яша понимал, что рядом замужняя женщина. Какая-никая семья, а есть. А своими страстными чувствами, даже любовью, разрушать чужие семьи Яша не хотел. Он понимал, какое горькое счастье может вырасти из чужого горя. Замкнуть всё своё в душе своей, Яша ещё усердней принялся за срочный отчёт. Работа продолжалась споро. Иногда шутили и подтрунивали друг друга за невнимательность.
Но какой замечательный повод для активизации разведывательной деятельности предоставила местным абверовцам эта невинная совместная работа по заполнению отчетных граф! Не один раз, как бы между прочим, заглядывали они в кабинет. На их туповатых рожах с бегающими глазками отчетливо вырисовывался немой вопрос: «А что же они тут делают?» Яша, уже надевший маску аскетической рабочей задумчивости, встречал их холодным взглядом и отправлял козе в трещину, чтобы не мешали работать. Или приветствовал их громогласно: «Да здравствует НКВД!», после чего спец.службы поспешно ретировывались.
Напряжённая работа и постоянная занятость в течение всего рабочего дня помогали Яше успокоить взволнованное сердце. Не было времени прислушиваться к свои расстроенным чувствам. А когда уж совсем становилось невмоготу, он шел к фельдшеру Святому, врачевателю не только тел, но и душ человеческих. После разговора с ним на душе действительно становилось легче и светлей. Да и раскисать было нельзя (раскисать вообще никогда нельзя). Пруссак при сильном обострении Яшиной болезни, дал ему два дня отлежаться. Мазепа что-то делал, старался, но Яша все равно не мог спокойно лежать, вставал и занимался срочными текущими делами. Сердобольные врачи отсылали его обратно в палату.
Последние анализы на ВИЧ были далеко не утешительны. Иммунограмма сильно упала. Подходило время для приёма терапии, но Яша не хотел начинать её пить. У него уже был первый неудачный опыт, и Яша надеялся, если Бог даст освободиться, в СПИД-центре подобрать себе подходящую терапию. А пока приходилось просто не падать духом, держаться до последнего изо всех сил. Бороться за жизнь и хоть что-то сделать хорошего для себя и для людей. Они ведь тоже помогали ему, как могли.
А тем временем, Скачок делал всё возможное, чтобы Яша быстрей освободился.
И вот подошло время комиссии на УДО. Яша заметно нервничал: первый раз в жизни идет на УДО. Отец загодя выслал ему все необходимые справки: с места жительства, с места работы. Все документы были собраны. Взыскания сняты. Готов соколик, хоть астронавтом на луну. И вот наступил этот день.
Вместе с Яковом пошел психиатр Палыч, как представитель с работы. А так же как любитель общественных мероприятий и мастер художественного слова (то есть любитель поговорить).
Когда Яков Григорьевич зашёл в огромный кабинет, полный народа, он сильно разволновался. Сначала зачитали данные: судимостей – 4 штуки, последний срок, нарушения-поощрения, когда прибыл в лагерь, где работает, сколько времени (напомним, что на МСЧ все работали неофициально, как альтруисты: без справок и без зарплаты). Дали слово начальнику отряда. Гитлер явно не готовился, все перепутал, буксовал на каждом слове, бормотал что-то невнятное, представляя Яшу. Его лишили слова, выставив тем самым на смех. Слова очень культурно попросил Палыч. Ему его дали. И тут, как говориться, «Остапа понесло». Палыч – большой мастер разговорного жанра, знаток утонченного искусства риторики, философ в душе. Этот заядлый путешественник и бродяга по жизни очень симпатизировал Якову Григорьевичу. Выступил Палыч прекрасно. Административная верхушка после такого выступления, в наступившей тишине, стала ещё пристальней приглядываться к почуявшему неладное Яше.
