Но начальника тоже можно было понять. Материальное обеспечение было весьма скудным. На закупку лекарств выделялось только 60 тысяч. Врачи всячески выкручивались, стараясь вложиться в эту сумму. Только для ВИЧ- инфицированных приходилось закупать много дорогостоящих препаратов, а тем, кто пил терапию, необходимы были также и гепатопротекторы. В общем, крутились врачи, как могли и любой помощи были рады.

На МСЧ вели приём, лечили, резали, зашивали, а заведение-то не было даже лицензировано. Вот так просто и работали. А чтобы получить лицензию, санчасти необходимо соответствовать установленным нормам. Наезжали комиссии из управления по этому поводу. Одно время показатели 8-ки были самые лучшие, и она занимала первое место. Но когда Яков стал работать регистратором, он быстро распознал секреты ударников пенитенциарного труда. Отчёты фальсифицировались, а показатели ловко изменялис в нужном направлении. Колония должна быть на первом месте – такова была установка начальства, и сотрудники делали для этого всё. И получалось: хорошая колония в хорошем Государстве (не надо смеяться, господа скептики, разве бывают плохие колонии в хорошем государстве?)

Но после трагических событий, связанных с убийствами зэков, в колониях области многое скрывать стало не так просто. Проверяющие из управления даже ночью приезжали с проверками. Высматривали и выискивали административные недоработки. Наведывался прокурор, да не тот, что был закреплен за зоной и пел в унисон с администрацией. Приезжал другой. Поднимались все бумаги, просматривались все журналы, которые вёл Яша. Если вскрывалось 10 зэков, во всех трёх журналах должен был вписан каждый, кого зашивали и как. Яша, как ответственный человек, ценивший свою работу, беспокоился мало. У него всегда был полный порядок с документацией.

После каждой акции, проведенной зэками, в администрации начинался ажиотаж. Новый Б.О.Р. не только внедрил своих людей на МСЧ, но и, создавая видимость работы, надумал поставить новые дополнительные решётки. Никакой роли они не играли, а только создавали трудности в работе. Решёток на МСЧ и так хватало. Написали новые графики приёма. В общем, новая метла заметалась на МСЧ туда-сюда, поднимая никому не нужную пыль. Внедрялась куча явно дурацких нововведений. Медсанчасти оказывалось пристальное внимание и очевидно излишняя забота со стороны администрации. Причина всего этого была самая простая: нехватка информации у Б.О.Р.а, который не скрывал своего предвзятого отношения к МСЧ. Ему казалось, что через МСЧ движется всякий запрет: наркотики, телефоны и т.д., что там происходит нелегальный просмотр порнофильмов… Богатая фантазия была у местного Малюты!

Когда опера били Батона за мифический телефон, они надеялись, что Батон все им выложит за УДО. Ему ставили такие условия: если не отдашь телефон, никакого УДО не будет, поедешь в КИЧу (ШИЗО), а после ШИЗО – в другую колонию. Играли, мерзавцы, на самом святом для человека. А сколько денег и материалов за 2,5 года перевёл Батон в зону! Когда первоначально подсчитали все расходы, попросили 170 тысяч, но фактически ушло раза в два больше. И вот на этом играл коварный Б.О.Р. Выходило так, что Батона могут обмануть: деньги-то и материалы были уже в зоне. Батон как бы попадал в полную зависимость от администрации. Много нервов и крови потерял Батон, но так и не сказал ничего поднаторевшим в своем ремесле операм. А вот Б.О.Р. своё подозрительное отношение к МСЧ оставил. Скорее всего, он думал, что врачи и фельдшера носят в зону наркотики, а медсестры спят с зэками. Возможно, именно из-за этих своих досужих домыслов и начал Б.О.Р. тусовать персонал на МСЧ.

Новые строители, ничего не смыслившие в работе, делали вид, что работают, а сами следили за всеми на МСЧ. Бегали с доносами в штаб или докладывали всё старшине Юсупу, а тот уже передавал Б.О.Р.у. Годилась любая информация. И шла наверх всякая чушь: кто из фельдшеров распоряжается лекарствами и не выдает ли лишнее. Начали следить за женщинами, стараясь подслушивать их разговоры. Следили за каждым шагом сотрудников и всё записывали. Яша видел все эти ходы, понимал всю их низость.

А за ним следили в первую очередь, так как он имел свободное хождение по всей МСЧ, в любое время суток и имел ключи от всех дверей. Яша, как фаталист, был уверен, что ничего плохого с ним случиться не может. И спокойно продолжал работать. Все оставшиеся после многочисленных увольнений пацаны поражались Яшиному спокойствию. А он хотел зажечь в их сердцах веру и надежду на лучшее: ничего с ним не произойдет без божественной воли. Вел долгие беседы с Мазепой, старался поделиться с ним своим восприятием происходящего.

Можно ли верить, не видя? Можно ли верить от воли и мысли? Может ли рассуждение ума или усилие воли заменить видение сердца? Нет. И Яша верил сердцем, что всё будет хорошо. А все эти происки и слежка имеют даже положительную сторону. Можно яснее увидеть тех, кто рядом с тобой. Все люди так или иначе проявляют себя в экстремальных жизненных ситуациях. Многие люди, лишенные духовной опоры, ради личной выгоды идут на различные ухищрения, совершают заведомые подлости по отношению к другим людям. А результат? Своим грязным мышлением они отталкивают от себя нормальных людей и сами создают свою судьбу!

Неравнодушное отношение Яши к Алёне всё же дало повод для разговоров и сплетен. Что ни говори, а лагерь – это большая деревня. А её досужие обитатели очень любят муссировать всякие слухи и сплетни. В глаза Якову никто ничего не говорил, а за глаза – знал Яша – многие шепчутся плотоядно…

Яша – человек общительный, всегда рад новому знакомству и взаимному расположению, но он отлично понимал, зная характер Алены, что в дальнейшем ни о каком продолжении их знакомства не может быть и речи. Разные социальные уровни. Разные образы жизни и модели поведения. Казалось, что что-то необъяснимое их сближает, но разъединяло их слишком многое. Яша старался выкинуть из головы… и из сердца все, что он чувствовал. Но ему очень хотелось быть с ней рядом.

Когда на отряд Скачку, по гуманитарной линии, привезли декоративные чайные розы, Яша долго и упорно доказывал, что именно ему необходим один цветок. Еле уговорил товарищей, но забрал себе всё-таки один куст. Он бережно заботился о нём, поливало и подкармливал чаем. А когда одна за другой расцвели три розы, Яша по одной розе подарил их Ёлочке, Кэт и Алёне. Нравилось ему оказывать знаки внимания своим милым коллегам. Приятно было видеть их расцветающие лица. Ну, кто ещё и когда подарит девчонкам в суровой мужской зоне цветы, выращенные зэковскими руками, наломавшими до этого немало дровишек!

На день рождения Алены Яша выпросил у Скачка последнюю розу. Это уже был куст розы обыкновенной. Она как раз расцвела и была невообразимо прекрасна. Какого-то неземного, таинственного оттенка, Скачок долго сопротивлялся, но Яша был настолько убедителен, что Скачок, в конце концов, уступил ее, срезал, аккуратно завернул и отдал Яше. Он, как близкий друг, конечно догадывался об истинном отношении Яши к этой женщине, но как человек деликатный, не утомлял его излишними вопросами. Другие зэки были более любопытные и посмеиваясь спрашивали: «Для кого?»

- «Не ваше дело, - коротко и ясно, а главное, доходчиво обрубал Яша. Но его горевший взгляд говорил о многом.

В день рождения он очень удивил Алёну своим утонченным подарком. Она даже не пыталась скрыть своего восхищения и благодарности. Была очень растрогана таким изысканным вниманием. Женский персонал не удержался от приятельских замечаний: «Вот, Алёна, смотри, как он тебя любит!»

(Да, действительно. Дорогие читатели, когда попадете за колючую проволоку, попробуйте там найти живую розу для дамы своего горячего сердца).

Яша не хотел компрометировать Алёну своим излишним вниманием и оправдывался совершенно «случайным» попаданием этой розы к нему. Но в таких делах разве обманешь умудрённых опытом женщин? Не желая дальше возмущать женские умы, Яша поспешно ретировался и оставил за спиной эти животрепещущие обсуждения.