Л/у не увеличены. t36,6С. АД 120/80. Физиол.опр в норме.
В этапе содержаться может.
Подпись. Ф-р Титов С.В.»
За фельдшеров трудился Яша, а они порой и не знали, как, что и где записывать; так, формальности соблюдали, а в карточках писать им было лень. Начальник, Пруссак, постоянно требовал, чтобы все документы были оформлены как положено. Как врач, а он был травматолог и хирург в одном лице, он, конечно, был профессионалом высокого класса, но как начальник – мягковат. Но его же давили со всех сторон: и собственное начальство, и постоянно наезжавшие комиссии. Со своих подчиненных и сотрудников он, конечно, требовал исполнения обязанностей, но не был достаточно жёсток в своих требованиях. И частенько эти сотрудники делали вид, что работают. У Яши с Пруссаком сложились неплохие отношения. Яша осознавал, какая тяжесть, какой груз ответственности лежал на плечах его начальника. Сам он никогда не отлынивал от работы, хотя порой и тяжеловато приходилось.
Но потихоньку, Яша стал привыкать к своей работе, старался вникнуть в каждую деталь, не упустить ни одной мелочи. Сидя с врачами на приёмах, он начал понемногу разбираться и в заболеваниях. Постигал тонкости терапии, хирургии, дерматологии, психиатрии (тем более, Кэт разрешала Яше пользоваться своей литературой). Он засиживался в рабочем кабинете до глубокой ночи. Яша был единственным, кто жил на МСЧи постоянно работал с больными. Он видел все происходящее, как бы, с двух сторон: и с точки зрения сотрудников, и взглядом больных зэков. И про себя делал выводы обо всём происходящем.
Он стал присутствовать на операциях, которые могла себе позволить колония с её скромными условиями и недорогим оборудованием. Каждый день кому-то что-то резали, что-то зашивали. Иногда их проводил начальник, а, в основном, Узбек, наш российский заключенный. Пруссак любил всем говорить: «Мы тебя спасём». И действительно, спасал многих. Вот так, постепенно осваивал Яша секреты грубой зэковской медицины. Его уже не пугало виденное. Он упорно учился у сотрудников спасать людей, с холодным сердцем и ясным разумом, не смущаясь и не поражаясь тому, что его окружало.
Яша, который в жизни не работал ни одного дня, с изумлением обнаружил в себе новые качества. Работа требовала: собранности, аккуратности, внимательности, хорошей памяти, вдумчивости, быстроты реакции, энергичности, корректности в отношениях и с больными и с сотрудниками. Всё надо было успевать, иметь холодный продуктивный разум, и при этом, выражать ноль эмоций. Он только после шести месяцев работы освоил полностью всю информацию.
У него были очень хорошие деловые отношения с врачами. И начальник стал замечать в нём надежного, ответственного работника, на которого можно положиться. Поручив ему любое задание, Пруссак знал, что Яша любыми путями, но всё сделает. Яше и самому нравилось, когда у него всё было чётко в работе, когда всё было выполнено как надо. Никто не мог упрекнуть его в том, что что-то сделано не так.
Яша оказался, что не удивительно, при его-то бурном прошлом, весьма неплохим организатором. Для того, чтобы зэки, работавшие на МСЧ, обрели чувство собственного достоинства, он ввёл в привычку называть друг друга не по кличкам, как было принято, а по имени-отчеству. Когда они собирались в курилке и обсуждали какие-нибудь вопросы, Яша авторитетно говорил им: «Мы – орден Госпитальеров и спасаем не только жизни людей, но и весь мир, господа рыцари!» Вроде бы незатейливая игра слов и образов, но ребята чувствовали себя уже не зэками, а спасителями мира, выполняющими важную миссию. А Кекс особенно полюбил этот образ и своим тенором не все МСЧ обращался к Яше: «Яков Григорьевич!» - и Яша отвечал ему соответственно. И сотрудники вдруг как-то иначе стали относиться к зэкам. С бОльшим уважением. В короткие перерывы зэковский медперсонал собирался в столовой на чаепития. Все поддерживали и подбадривали друг друга. Словом, «один за всех и все за одного!»
По работе Яше приходилось общаться со всеми сотрудниками. Он познакомился с медсестрой Ёлочкой, которая днём ставила уколы. Стройная, складно-скроенная, аккуратная, позитивно мыслящая, целеустремленная, в общем, весьма положительная героиня. Она работала на двух работах, заочно училась в институте, стремилась к жизненному успеху и ждала от этой жизни только хорошего. А вот из-за своего уж очень сильного характера, не могла найти себе вторую половину и, может быть, немного расстраивалась от этого. Яша её успокаивал и утешал, вселяя надежду: «Что поделать, Ёлочка, но мужичье наше сиволапое живет, как американская морская пехота, по принципу: не люби красивую, а люби доступную. А мы, Госпитальеры, примем тебя в наш орден по спасению человечества», - на что она смеялась своим заразительным смехом. Видя её веселье, Яша тоже непроизвольно смеялся. С ней не только общаться, но и просто смотреть не неё было приятно, а общаться приходилось часто, так как было много совместной работы.
Яша убеждал её, как и новоиспечённых орденских рыцарей, в исключительной необходимости и пользе для людей их работы на МСЧ. Он говорил: «Каждый должен быть на своём месте, вот вы, Ёлочка, даже работая в таком мрачном заведении, как зона, несёте радость многим людям. Зэки, после общения с вами, уходят с умиротворенными, улыбающимися лицами. Вы, как бы, очищаете от грязи и оживляете их утомлённые «перевоспитанием» души, вселяя в них радость и надежду, пробуждая давно забытые человеческие чувства»
Часть II
На скользком пути к УДО
Каждый прожитый человеком день – это благословенный, мистический дар небес. Одному даровано много дней, другому поменьше, но все проживают одну – свою собственную жизнь. И каждый человек, бездумно или осознанно, ежедневно делает свой выбор, исходя из своего опыта жизни, своих пониманий окружающего его мира, и, вместе с небесами, тоже творит свою жизнь, оставляя на земле свой след – след человеческий.
Так и Яша, многоиспытавший, перерождающийся к новой жизни, герой нашего повествования, работая на МСЧ, где так явственно видны страдания и боль каждого человека, старался сделать хоть что-то хорошее для таких же, как он, обездоленных зэков. Потихоньку втягиваясь и привыкая к работе, он все больше уважал своё место, хотя, по зоновским понятиям, и было оно в самой заднице. Яша думал, что человек должен научиться чувствовать себя нужным, приносящим пользу. И совсем неважно, где ты сейчас находишься, главное – быть хоть немного счастливым. Ведь помогая другим, человек забывает о собственных проблемах и болячках, а облегчая страдания несчастным, он сам обретает душевный покой. А на работе почти каждый день – новые испытания и неожиданные события. Один случай научил его смотреть на вещи более вдумчиво и трезво. Однажды вечером, перед отбоем, подготавливаясь ко сну, думая о доме и даже жалея себя немного о за свою непонятную исковерканную судьбу, Яша услышал вдруг резкие шумы, доносящиеся из коридора. Он выскочил из палаты. Кипишь был серьезный: в ШИЗО вскрылся зэк. Полоснул себя по горлу, да полоснул не на показ, а сильно, по-настоящему. Задел артерию. Его приволокли на МСЧ. Сильное кровотечение, кровь просто брызгала во все стороны.
Была смена Тушёнки (это дежурный фельдшер-стоматолог на сутках). Он должен оказать первую помощь, то есть, зашить артерию и рану. Если бы дело произошло днём, Пруссак быстро решил бы эту проблему. Но стоматолог, конечно, - не хирург. Его потерянное лицо побледнело, началась паника, он просто не знал, что делать. Узбек и Яша сразу поняли, что делать надо что-то самим. Они быстро уложили теряющего сознание зэка на кушетку и начали зашивать рану. Торопились: человека надо было спасать. В спешке допустили грубейшую ошибку: разрез зашили, про артерию… забыли. (Не знали они тогда ещё всех тонкостей военно-полевой хирургии).
И вот раненый лежит с зашитой шеей, а кровь все равно не останавливается и сочится из раны. Поставили капельницу, чего только ни делали для остановки крови. Казалось, что жизнь безвозвратно уходит из пострадавшего. И тут Яша, придерживая его шею, взглянул на Тушёнку. Он был в шоке от этого доктора, который хлопотливо суетился, но ничего не предпринимал. Вызвали Отморозова, терапевта. Тот тоже стал невротически суетиться, грыз ногти, строил планы, обсуждал эти планы вслух сам с собой… В конце концов Яше просто осточертело смотреть на этих перепугавшихся типов. Пришлось привести их в чувства отборным бандитским матом. Наконец, общими усилиями зашили артерию и потихоньку стали приводить в сознание своего пациента... И вернули его к жизни.
