— Ванная там, — показал он на другую дверь. Выбросьте одежду обратно сюда и я ее положу в стиральную машину.

Кивнув Эвелин прошла к ванной. Дэвид направился к кухонной нише, гадая про себя. С чего это она такая раздражительная? Он открыл шкафчик над раковиной.

Дверь в ванной с треском распахнулась и она вышла прожигая его взглядом.

— Там нет никакой ванны! Никакого душа! Ничего!

Дэвид уставился на нее.

— Бога ради, в туалете ванну не принимают. Для этого существует пруд. Именно для этого.

— Что?

Чувствуя, что доходит до белого каления, он разъяснил.

— Очищайтесь вибратором — это сверкающей металлической штукой на гибком шланге, которая висит там на стене. Он отшелушит грязь с вашего тела путем ультразвуковых вибраций и втянет в себя отслоившийся мусор. Точно так же как штука стирающая вам одежду. — Он постучал по стиральной машинке, стоявшей в шкафчике под раковиной. — Вода слишком важна, чтобы использовать ее на мытье.

— В моей квартире есть ванна и душ, — возразила она.

— Вы жили в карантинной квартире. Этим утром вас перевели на постоянную квартиру, а в ней нет ни ванны, ни душа. Сами увидите.

Эвелин выглядела сбитой с толку.

— Но вы же сказали, что я могу принять ванну…

— В пруду — после того как будете чистой.

— У меня нет купальника.

— Так же как и у меня. Здесь некому подглядывать за нами. До ближайшего соседа больше пяти километров.

Ее лицо приняло холодное выражение.

— А как насчет вас?

— Я видел прежде обнаженных женщин. А вы видели обнаженных мужчин, не так ли?

— Вы не видели прежде моего обнаженного тела! И мне наплевать какие племенные обычаи у вас здесь в этом вашем Новом Эдеме; я не разгуливаю, выставляя себя на показ!

О, черт, подумал Дэвид. Английская ханжа.

— Ладно, ладно, — примирительно поднял руки он. — Я скажу вам как мы это организуем. Вы вручите мне свою одежду через дверь ванной…

Она смотрела так же подозрительно как д-р Кобб всякий раз когда делегация с Земли хотела приехать «проинспектировать» колонию.

— … а я положу ее в стиральную машину. Потом я выйду и прыгну в пруд.

— Во натюрель?

— Во что?

— Нагишом.

Он пожал плечами.

— Если это вас заставит чувствовать себя лучше, я останусь в шортах. Вас устроит однако, если я сниму сапоги? Защитники окружающей среды становятся действительно злобными, когда вы идете купаться в грязных сапогах.

Она кивнула не меняя выражения лица.

Холодная рыба!

— Отлично. Я очищусь вибратором на воздухе, а потом заберусь в пруд. Так вот, когда вы будете готовы выйти, крикните. Я отвернусь, зажмурю глаза, закрою их ладонями и нырну под воду. Идет? Потом коль скоро вы будете надежно укрыты водой, то если я не утону мы сможем приятно расслабиться купанием. Вода знаете ли всегда теплая. И я буду все время оставаться в двухстах метрах от вас. Идет?

Эвелин почувствовала как оттягивает углы ее рта усмешка.

— В этом пруду нет двухсот метров ширины.

— Ну я сделаю все что в моих силах, — пообещал он.

Он выглядит таким чертовски искренним, подумала она.

— Я не хочу показаться ханжой, — сказала она, — но у нас дома мы просто не купаемся голыми с незнакомыми людьми.

— У вас есть право на свои народные обычаи, — заверил ее Дэвид. — Здесь все купаются нагишом. Я просто не подумал, что это может вас шокировать.

Чувствуя себя немного глупо, но все-таки тревожно под всем этим, Эвелин вернулась в ванную, плотно закрыла дверь и принялась снимать с себя пропотевшую одежду.

О чьей стеснительности я беспокоюсь? спросила она себя. Его или своей?

Затем она напомнила себе, что это не имеет значения; она прибыла сюда в поисках материала для статьи, и как только она его добудет, она покинет «Остров-1».

Затем она улыбнулась. Статья получится намного лучше если я смогу увидеть, каков он без этих глупых шорт на нем.

Дэннис Маккормик уперся кулаками в бока и прожег взглядом пыльную автостоянку. Грузовики и автомобили исчезли все до последнего.

— Проклятье! — выругался он про себя. А я-то думал, что эти подлые ублюдки начинают уважать меня.

Кроваво-красное багдадское солнце касалось горизонта, превращая безоблачное небо в чашу расплавленной меди. А жара вполне достаточно близка к тому, чтоб расплавить медь, подумал Дэнни, вытирая вспотевшее лицо. Обыкновенно он не возражал против жары, но сейчас он злился, что его строительная бригада не оставила ему ничего — даже электропеда — для возвращения в отель. Ему придется идти по жаре кончающегося багдадского дня.

По крайней мере шамал перестал овевать площадку своим дыханием доменной печи. Воздух на жарком закате стал неподвижным и пустынно-сухим.

— Черт подери! — пробурчал он. — Вставлю я Абдуле за это клизму. Знает ведь, что меня лучше не оставлять тут вот так застрявшим.

Что его действительно разочаровало так это, то что он убедил себя, что рабочие арабы наконец-то приняли его. В последние несколько недель они стали дружелюбными. Может, они просто забыли, сказал он себе. — В конце концов следить за автохозяйством не их забота.

Он оглянулся на стройплощадку. Дворец начал наконец принимать видимый облик. Даже женщины, спускающиеся каждый день к реке постирать и посплетничать, увидели что создается что-то великолепное. Они часами стояли и смотрели за ходом работ. Наконец-то завершили приречную стену, высокую и плавно изгибающуюся. Башни по обеим концам ее достроят до конца недели.

Со вздохом выражая полуудовлетворение-полураздражение при мысли, что ему придется топать до отеля. Дэнни снова вытер лицо и двинулся к мосту, перекинутому через Тигр. Пот струился по его рыжей голове и шее и стекал по ребрам. Но солнце скоро зайдет и наступит благословенное облегчение ночи.

Идя по пыльной, голой стройплощадке он начал выстукивать цифры на клавишах своего ручного коммуникатора. И прищурившись посмотрел на крошечный экран дисплея. Все как надо. Проект все еще слегка превышал смету, но учитывая как обстояли дела в начале все и впрямь шло очень хорошо.

Иракская строительная бригада ворчала и роптала недовольная работой под началом иностранца. (И не просто иностранца, иншалла, но и неверного, христианина — ирландца!) Мало помалу со скрипкой, они начали уважать его. Постепенно шутки и шепотки у его за спиной поутихли. Они кажется так и не смогли понять что человек ирландского происхождения может быть канадцем. Для них он был А-риш. Но потом они стали называть его архитектором калифа, Сулейманом среди строителей.

— А если они так тебя любят, — сказал Дэнни покрасневшим на солнце крышам и шпилям за рекой, — то как же это получилось, что они не оставили тебе машины для езды до дома?

Но они увидели что их работа стала создавать осязаемую прекрасную реальность и откликнулись на это с арабской гордостью и энтузиазмом.

— Реконструкция дворца Гаруна аль Рашида? — выпалил он своему боссу. — Но ведь никто не знает как он выглядел.

— Пусть тебя это не волнует, мой мальчик. Яйцеголовые археологи дадут тебе указания, и там будет уйма местных знатоков которые с радостью будут давать тебе советы.

— Брось, Расс, это бред…

— Нет, это политика. Всемирное Правительство хочет что-то сделать хашимитской половины арабского населения, точно так же мы помогаем саудовцам. Иначе у нас будут осложнения в пустыне. Багдаду нужна пластическая операция. Новый приток капитала, новая промышленность.