Гостей часто удивляло, что им приходилось самим уведомлять о своем визите Директора «Острова-1». Им не улыбалась никакая длинноногая секретарша. Никакой чиновный помощник не заставлял их ждать пока он решает, готов ли Босс принять их. Просто приходишь во внешний кабинет и сам берешь трубку.

Кабинет этот был достаточно роскошным: покрытые замшей кушетки и стулья сверкающие хромом и алюминием, на стенах красивые трехмерные картины «Острова-1» во времена строительства; сработанный в колонии толстый ковер; все помещение выдержано в теплых красно-коричневых тонах, с немногими ярко выделяющимися желтыми цветами.

Кобб дал двери закрыться с достаточно громким щелчком, чтобы заставить Дэвида резко повернуться лицом к нему.

— Что у тебя за проблема, сынок?

С миг Дэвид не знал с чего начать.

— Я проверял стандартные прогнозы… общую картину…

— И обнаружил, что я говорил тебе правду, — кивнул Кобб. — Мир летит к суперкатастрофе с такой быстротой с какой только может.

— Она уже началась!

— Все верно.

— А так и не увидел этого, — сказал Дэвид, рухнув на одну из кушеток. — Я чертовски замечательный Прогнозист, не правда ли?

Кобб подошел и сел рядом с ним.

— Я держал твой нос очень близко к жернову, сынок. Вина тут такая же моя как и твоя. Нельзя увидеть большую Картину, выуживая Валовой Национальный Продукт Боливии и сопоставляя его путем перекрестных ссылок с…

— Я видел все данные, — повторил Дэвид. — Я держал все это в руках. Но так и не сложил его раньше в единое целое.

— Может быть ты не хотел этого, — предположил Кобб. — Это ведь здорово пугает, не так ли?

Дэвид посмотрел на его морщинистое обветренное лицо:

— Мы должны что-то предпринять насчет этого.

— Я же тебе говорил, сынок, мы ничего не можем поделать.

— Я хочу сам проверить это.

Кобб чуть не улыбнулся.

— Разве ты не веришь мне?

— Вы говорите мне правду… какой вы ее видите, — сказал Дэвид. — Так же поступал и Лилиенталь, когда сказал, что никто и никогда не создаст аэроплана способного летать. Братья Райт нашли способ.

— И ты думаешь, что сможешь найти способ предотвратить катастрофу.

— Я хочу попытаться.

— Она, как ты уже знаешь, уже началась. Она началась тридцать лет назад.

— Знаю. Но все равно я должен попытаться.

Кобб погрузился в податливую теплоту кушетки.

— Что ты предлагаешь предпринять? Все компьютерные изыскания в мире не изменят, знаешь ли, основные данные.

— Тогда мы должны найти новые вводы, новые концепции, новые курсы действий.

— Где?

— На земле. Я должен отправиться туда, сам увидеть…

Кобб заставил его умолкнуть подняв костлявую руку.

— Нет. Ты не можешь покинуть колонию.

— Но я…

— Ты не можешь покинуть колонию Дэвид. Я никак не могу позволить тебе улететь.

— Знаю, — сказал Дэвид. — Юридически я не являюсь гражданином никакой земной страны. Но я могу стать гражданином Всемирного Правительства. Все, что мне требуется сделать, это заполнить простую анкету…

— Это она тебе сказала?

— Эвелин? Да.

— Ну, она права. Это достаточно верно, — признал Кобб. — Но твою проблему это не разрешит. Юридически ты движимое имущество — точно также как рабочие, прибывшие сюда трудиться по контракту на пять лет. Они тоже не вольны уехать отсюда.

— Это просто формальность, — возразил Дэвид.

— Но я буду настаивать на соблюдении этой формальности, — сказал Кобб. — Я не хочу, чтобы ты отправлялся на землю. Там тебя ничего не ждет, кроме разбитого сердца и опасностей. Ты останешься здесь, где тебе и место.

— Вы не сможете меня заставить остаться здесь! — вскочил на ноги Дэвид. — Я вам не раб!

— Я могу заставить тебя остаться здесь, сынок. И юридически… ну, может ты и не раб, но уж определенно не волен уезжать куда хочешь.

— Это преступно!

— Я только пытаюсь тебя защитить, Дэвид, — Кобб откинулся на спинку кушетки, чтобы посмотреть ему в лицо. — Корпорация всадила в тебя кучу денег. Совету не понравится, что ты бегаешь где-то на Земле, рискуя своей очень ценной шкурой. С ученым сословием случится приступ! Чтоб их драгоценный эксперимент смылся от них? Они усядутся на тебя даже если я ничего не стану делать.

— Вы не сможете сделать со мной этого! — закричал Дэвид. — Я апеллирую к Всемирному Правительству! Я попрошу Эвелин запустить эту историю во все средства массовой информации на Земле.

С сожалением покачав головой, Кобб ответил:

— Эту Холл ты ни о чем не попросишь. Она исчезла.

— Исчезла? — у Дэвида казалось подкосились ноги.

Мне очень неприятно бить тебя мешком по голове, мой мальчик, но именно это-то мне и придется сделать.

— Она улетела несколько часов назад, утренним челноком. Я все еще пытаюсь вычислить, как же ей это удалось.

— Вы выкинули ее из колонии!

— Нет, я этого не делал, — сказал Кобб. — Я хотел, чтоб она оставалась здесь. Последнее место, куда я хотел ее отправить, это обратно на Землю. Но она, должно быть, припасла себе поддельные удостоверения. Смылась она с гладкостью свистка.

— Вы выслали ее!

— Не высылал я! — настаивал Кобб, и сам повысил голос.

— Я вам не верю! — заорал Дэвид. — Вы выбросили ее и удерживаете здесь меня! Вы отослали ее подальше от меня потому что она начала открывать мне глаза на то, что делаете вы, и Совет, и на все это мерзкое положение!

Глаза твои открылись спору нет, устало подумал Кобб. Но почему это всегда должно сопровождаться такой сильной болью.

— Послушай меня, сынок, — начал он. — Я не…

— Нет! Я кончил вас слушать! Я намерен выбраться отсюда из этой тюрьмы!

Кобб медленно поднялся на ноги. Он осознал, что руки его слегка дрожат.

— Дэвид, ты знаешь, что не можешь покинуть «Остров-1». Даже если б я хотел тебя отпустить, сынок, Совет никогда бы этого не разрешил. А ученые взялись бы за оружие. На тебя потрачено столько денег и человеческих сил… Ты слишком ценен, чтобы рисковать собой на Земле. Там для тебя слишком грязно и опасно. Тебе там никак не выжить.

— Я отправляюсь! — крикнул Дэвид. — Тем или иным путем я отправляюсь на Землю!

Он повернулся и стремглав вылетел из кабинета, оставив Кобба стоять там в одиночестве, дрожащего старика, стоящего в пустом кабинете среди плюшевых низких кушеток и скульптурных стульев и шепота вентиляторов идеально прогонявших по помещению кондиционированный воздух.

Стоящего в полном одиночестве.

По морщинистому лицу старика медленно расползалась улыбка. Печальная улыбка, но все-таки улыбка.

Удачи тебе, сынок, молча пожелал он.

Они ехали вдоль одного из старых каналов, ведшего к отдельной реке Евфрат. Дэнни был не чужд к наездничеству, а Бхаджат ехала так, словно родилась на арабском скакуне, быстрая, как мысль, грациозная, словно она и гладкий белый конь были единым целым.

Они ехали мимо рощ оливковых деревьев и полей с новыми зелеными побегами, запыхавшись от свободы ветра, под ярким бронзовым небом, похожим на перевернутую чащу из кованного золота, а рядом с ними переливалась на солнце вода в канале.