Солнце заходило, превращая небо в пламень и отбрасывая по крышам алые лучи.

Дэнни попытался было сесть, но жгучая боль в боку вынудила его с удивленным кряканием осесть обратно на локти. Осмотрев себя он увидел что одет в шелковую пижаму украшенную серебряной нитью. Он упал на спину и ощупал бок. Кто-то забинтовал ему рану.

В дверях появилась женщина: стройная, смуглая, но с поразительно светлыми голубыми глазами. Облачена она была в разноцветное платье, закрывавшее ее от подбородка до пят.

Это не девушка из машины, подумал Дэнни, недостаточно прекрасна.

Женщина исчезла, не сказав ни единого слова, бесшумно закрыв за собой дверь.

Дэнни уставился на глазурный потолок: разноцветная мозаика, гипнотически вилась и петляла, геометрические фантазии подчинявшиеся мусульманскому запрету изображать живые существа и тем не менее создававшие чарующую красоту.

Может быть, я вообразил ее себе, сказал он самому себе. Может, я бредил.

И сам себе ответил: А как же ты тогда попал сюда? Ты думаешь это палата госпиталя?

Он рассмеялся и почувствовал из-за этого укол в боку.

— Крайне маловероятно, — ответил он вслух. — Подобных госпиталей на Земле нет нигде.

Женщина появилась вновь, на этот раз с подносом заставленным прикрытыми блюдами. Без единого слова, даже не подняв глаз встретиться взглядом с Дэнни, она поставила поднос на пол рядом с постелью, опустилась на колени на ковре и сняла крышку с чаши. Поднялся аромат горячего пряного супа и Дэнни понял вдруг что у него волчий аппетит.

Он попытался сесть, но боль опять помешала ему.

— Проклятье! — охнул он, сердясь на свою слабость.

Она коснулась ладонью его плеча, безмолвный жест, советующий ему лечь. Дэнни увидел, что она всего лишь ребенок, подросток. Она принялась кормить его супом с ложечки, слегка приподымая ему голову просунутой под шею свободной рукой.

Это было б невероятно чувственным не будь он так голоден. Дэнни лежал на спине, чувствуя себя беспомощным, но не волнуясь об этом, пока она кормила его, ложка за ложкой, обедом из супа, небаба и фруктов. Пить однако ничего кроме воды.

Если б это действительно был рай, у них подавали б эль, — подумал Дэнни, по крайней мере пинту светлого баварского пива.

Девушка поставила на поднос последнее пустое блюдо, когда дверь открылась и в комнату вошел седой мужчина. Он остановился в ногах постели и внимательно посмотрел на Дэнни. Девушка взяла поднос и юркнула вон из комнаты.

Когда дверь опять закрылась, мужчина чуть склонил голову в самом легчайшем из поклонов и представился.

— Я — шейх Джамиль аль-Хашими. Это мой дом. Добро пожаловать в гости.

— Благодарю вас, — ответил Дэнни. Я — Дэннис Маккормик.

— Я знаю кто вы, — сказал аль-Хашими.

Он был человеком невысоким, но изучал властность и самообладание. Он обладал аристократическим, удлиненным лицом истинного шейха. Кожа его напоминала цветом мелкий светлый табак. Одежда на нем была западная: белый деловой костюм светло соломенная рубашка с открытым воротом.

— Мы никогда раньше не встречались, — сказал Дэнни.

— Мои люди взяли на себя вольность изучить вашу одежду и бумажник когда вас привезли сюда. Я конечно слышал о вас и провел не один вечер созерцая дворец который вы строите за рекой.

— Надеюсь вам нравится то что вы видите.

По лицу аль-Хашими промелькнула самая слабая тень улыбки.

— Я изучал ваши чертежи и сделанные художником изображения завершенного дворца. Он будет очень прекрасен — если будет когда-либо завершен.

— Если?..

— Это покушение на вашу жизнь. Я боюсь что это реакция против дворца.

— Против дворца? — было чертовски неудобно вести разговор лежа на спине.

Аль-Хашими чуть кивнул.

— Вы слышали о Подпольной Революционной Организации Народа? Им явно не по нраву мысль о таком дворце.

— Но ведь иракское правительство…

— Я сам член иракского правительства, — поднял руку аль-Хашими, — а также и Всемирного Правительства. Я понимаю какова наша официальная программа. Но вы должны понять мистер Маккормик, что ПРОН против Всемирного Правительства… и любого национального правительства присоединившегося к всемирной организации.

— Но какое это имеет отношение к замку?

— Наверно они видят в нем пародию на свою историю… или коммерческое предприятие унижающее наш народ. А вероятно они решили остановить строительство поскольку это проект всемирного правительства. Их рассуждения никогда не отличаются большой глубиной.

— И они думают что могут остановить проект убив меня?

Аль-Хашими развел руки в семитском пожатии плечами.

— Несколько головорезов дешевле взрывчатки.

— Кто они, неужели мы не можем поговорить с ними? Объяснить?

— Я очень упорно стараюсь выяснить кто же они такие. И когда я узнаю не будет никаких разговоров, никаких разъяснений.

Внезапное воспоминание заставило Дэнни опустить пустоту внутри.

— Я думаю что с ними могут быть некоторые из моих строителей.

— Вероятно нет, — усомнился аль-Хашими. — Хотя ПРОН может добиться угрозами от большинства людей по крайней мере молчаливого содействия.

Всего-то у нескольких людей, подумал Дэнни, вроде всего базара.

— Поскольку они явно наметили вас для умерщвления, вы останетесь гостем в моем доме, где вы будете в безопасности.

— А как же строительство дворца?

Аль-Хашими раздул ноздри.

Оно может подождать. Даже в таких варварских странах, как Канада, считается вежливым поблагодарить хозяина за гостеприимство.

Дэнни был слишком удивлен, чтобы рассердиться.

— Я вас благодарю. Я не хотел быть невежливым. Просто дело в том, что я озабочен строительством дворца.

Шейх заметно смягчился.

— Я вполне вас понимаю. Я не задержу вас здесь дольше, чем необходимо. Все, что вы пожелаете, будет у вас, только попросите.

— Я глубоко благодарен, — сказал Дэнни. Лучше держать под рукой лохань с лестью, чтоб умаслить этого типа.

С еще одним легким поклоном аль Ханшами произнес:

— Если вам в данный момент больше ничего не требуется…

— Только одно, — перебил Дэнни.

Брови шейха приподнялись на миллиметр.

— Да?

— Как я сюда попал? Я… я помню, как меня загнали в угол эти… как вы их называете, головорезы. Я помню, как дрался с ними, и один из них должно быть пырнул меня. Но потом… — Он дал предложению повиснуть, сообразив, что не вполне верит собственным воспоминаниям о прелестной женщине в лимузине.

На надменном лице аль-Хашими появилось легкое выражение отвращения.

— Вас нашла одна юная леди… чрезвычайно эмоциональная, очень романтичная юная леди, которой следовало бы отвести вас в наш превосходный городской госпиталь, но вместо этого она привезла вас к себе домой.

— К себе домой?

— Эта юная леди — моя дочь. Она была на базаре после наступления ночи, глупый поступок с ее стороны. Когда она увидела как вы деретесь, то приказала своему шоферу ринуться в свалку. Несостоявшиеся убийцы бежали, когда приблизилась машина. Несомненно подумав, что это полиция. Она нашла вас истекающим кровью на улице и привезла вас сюда.

Она действительно существует!

— Как давно это было? Сколько я пробыл без сознания?

— Стычка произошла прошлым вечером. Вы проспали весь этот день. Врач сказал, что сон для вас полезен.

— Ваша дочь спасла мне жизнь.

— Да.

— Я хотел бы поблагодарить ее.

Все тело шейха одеревенело.

— Это невозможно. Она готовится к отъезду для продолжения своего образования. Она отправилась на «Остров-1».

Прошло два дня, прежде чем Дэнни узнал, что шейх ему солгал. Из людей он видел в своей роскошной комнате только служанку и врача. Всю стену занимал огромный видеоэкран, так что он мог смотреть всемирное телевидение и даже поговорить лицом к лицу со своим боссом в Мессине и с прорабом на стройплощадке за рекой. Босс выглядел расстроенным тем, что график строительства может поплыть; прораб выглядел виноватым и пообещал погонять людей так же упорно, как гонял сам Дэнни.