Литмир - Электронная Библиотека
A
A

В верха за это время неоднократно поступали просьбы восстановить патриаршество, но неизменно следовал отказ. Только в 1917 году Временное правительство, опасаясь дальнейшего развертывания революционного движения, разрешило провести Поместный собор русской православной церкви. Видимо, оно еще надеялось на сдерживающее начало религии. Но было уже поздно. Свершившаяся революция лишила церковь господствующего положения,

«От слов своих оправдается»

Религия, объединяя верующих с помощью внушаемых им иллюзорных идеалов, разумеется, не может гарантировать их выполнение на практике. Совершенно нереально воплощение христианских идеалов социального освобождения и справедливости в эксплуататорском обществе. Потому-то духовенство прибегает к спасительному «священному писанию», где несбывшиеся надежды человека объясняются его «многогрешными» делами и находят оправдание неблаговидные поступки служителей культа. При этом весьма помогают бесконечные ссылки на Библию. В ней значится: «господь — оправдание наше», имейте «дар благодати к оправданию», «выслушайте мое оправдание перед вами» и т. п.

Богословы рады бы сейчас скрыть неприглядную роль церкви при становлении Русского государства. Они без стеснения фальсифицируют эту роль, обеляют церковь и при необходимости сваливают вину на неудачливых правителей, «неблагочестивый и многогрешный народ», на то, что «господь послал на Россию страшное испытание — дикого монгола», а затем шведов, французов, немцев и т. д.

Если оглянуться назад и посмотреть правде в лицо, то станет ясно, что церковь не случайно действовала как завоеватель, силой внедряя христианскую религию. «Бойцовский опыт» она приобрела в длительной междоусобице, обусловленной враждой князей, претендующих на власть, борьбой представителей высшего духовенства между собой и князьями, феодалами за богатства и земли. В этих условиях не объединялись, а разъединялись народные массы, слабела и распадалась Русь, и в ее феодальной раздробленности была впрямую повинна и православная церковь — в первую очередь она всегда искала выгоду для себя.

Великий патриотизм, мужество наших предков, которых церковь клеймит как «неблагочестивых и многогрешных», — причина того, что Русь отражала набеги печенегов и половцев, оказывала сопротивление шведам и германцам, не сломилась под монгольским игом. К. Маркс называл это иго «кровавым болотом монгольского рабства». Оно не только давило, но оскорбляло и иссушало душу народа, ставшего его жертвой. Церковь же и тут снимала свои дивиденды.

Приведем примеры из описаний того периода, принадлежащих двум богословам, которые опубликовали свои работы в конце XIX— начале XX века, точнее, с разницей в шесть лет. (Мы уже не раз ссылались на них.)

Черниговский архиепископ Филарет Гумилевский в книге «История русской церкви», изданной в Санкт-Петербурге в 1895 году, большой раздел — «Бедствия церкви и распространение веры» — посвятил монгольскому нашествию. Он рисует такую картину: «В конце 1236 года Батый привел к России более полмиллиона дикого степного народа, жаждавшего крови, грабежа, разорения. Он потребовал от князей рязанских: „десятая часть всего вашего да будет наша“. Князья просили великого князя о помощи, но ослепление так было велико, что и при общей беде думали только о себе, по расчетам мелкого самолюбия. Батый взял Рязань, но не так, как обыкновенный победитель. Монголы распинали и рассекали пленников или, связав им руки, стреляли в них, как в цель; оскверняли святыню храмов, чистоту дев и монахинь, священнических и знатных жен; жгли иереев или обагряли кровью их алтари. Рязань с ее храмами и окрестными монастырями обращена в пепел»[100].

Преисполненный национальных чувств, Гумилевский говорит, что «пролился гнев божий на Россию. Но испытание назначено было ей не на короткое время». А как архиепископ заверяет читателей: бедствия вместе с народом в полной мере разделяла церковь.

Более объективен был профессор Московской духовной академии Е. Голубинский, выпустивший в 1901 году свою «Историю русской церкви». Он свидетельствовал об обратном: «Ханы монгольские во все время своего продолжительного господства над Россией оставляли совершенно неприкосновенною веру русских и совершенно ненарушимыми права русского духовенства. А таким образом… тяжкий бич божий, обрушившийся на нас в виде монголов, не был, по крайней мере, бичом для церкви, именно — не был бичом для нее, по крайней мере, со стороны ее внешней свободы и внешнего положения. Духовенство наше было освобождено ханами не только от даней, но и от всех без изъятия пошлин и повинностей»[101].

Например, один из завоевателей, хан Узбек, в ярлыке, дарованном митрополиту Петру, распорядился: «И от Петра митрополита никто же дани не взимает, и от всех людей его и от всего его причта: те бо за нас бога молят, нас блюдут и наше воинство укрепляют»[102].

Современные богословы много и пространно восхваляют благодатное пастырское служение «святого» митрополита, который «учил мирян исполнению ими христианских обязанностей», «исправлял грубые нравы», а сам был «кроткий, мудрый и прозорливый». Но не ради своего народа проявлял он мудрость и прозорливость, а во имя укрепления церкви любой ценой.

В действительности «деяния митрополита Петра» можно характеризовать как предательство, измену интересам родины. Но кто же из духовенства отважится это признать, если и поныне верующие в молитвах благодарят «святого Петра» за заступничество?!

Русская православная церковь, презрев страдания широких масс, не замечая их самоотверженного сопротивления, усердно, «без печали» молилась за врага, а он не мешал ей наживать все новые богатства.

Весьма выгодный союз православной церкви и золотоордынских ханов оказал значительную услугу в укреплении материального положения церкви. Г. В. Плеханов писал: «Великое народное несчастье — татарское нашествие принесло, таким образом, большую помощь „богомольцам“ русской земли, которые со своей стороны умели ценить любезность „неверных и нечестивых“ царей»[103].

Так церковь умудрилась и сохранить, и приумножить свои привилегии в период ига. В безбедности она дождалась начала объединения русских земель вокруг Москвы. На слезах народа строила свое земное благоденствие, чтобы «под рукой Москвы» прославлять божественное происхождение теперь уже не киевских князей и монгольских ханов, а московских правителей и при удобном моменте восхвалять собственный вклад в дело создания Русского государства.

Выполняя волю официальной власти, православное духовенство активно взялось устанавливать межнациональные связи на основе единства вероисповедания, которые были необходимы в первую очередь князьям, торговым людям для более легкого проникновения в среду других народов.

Немалые заслуги приписывает церковь Стефану Пермскому, жившему в городе Устюге. Он «возжегся желанием обратить в христианство языческий народ— пермяков (зырян)», «бояре… усердно содействовали ему, чтобы снабдить Стефана всем нужным для будущих зырянских храмов… не забыты были и самыя деньги»[104].

Дабы доказать язычникам, «что их идолы суть простые и мертвые обрубки дерева и чурбаны… святой Стефан… улучив момент, когда в кумирнице (молитвенное здание пермяков) никого не было и когда она никем не была охраняема… поджег ее… от идолов и богов остался один пепел»[105]. Покончив с языческими богами, Стефан стал внедрять христианство, строить православные храмы, набирать мужей, юношей, детей из новокрещеных для «поставления во священники и на прочие церковные должности».

Поскольку большинство язычников и после обращения в христианство не перестали «питать страх к своим прежним богам… святой Стефан должен был предпринимать путешествия по погостам и селениям, чтобы собственными руками уничтожать находившиеся в них местные кумирни… истреблял в этом огне и все то, что в них находилось»[106]. В кумирнях хранились значительные ценности: шкуры соболей, куниц, лис и прочих пушных зверей.

вернуться

100

Гумилевский Ф. История русской церкви, с. 181.

вернуться

101

Голубинский Е. История русской церкви, т. 2, с. 39.

вернуться

102

Там же, с. 34.

вернуться

103

Плеханов Г.В. Соч., т. XX. М., 1923, с. 81–82.

вернуться

104

Голубинский Е. История русской церкви, т. 2, с. 277.

вернуться

105

Там же, с. 282.

вернуться

106

Голубинский Е. История русской церкви, с. 287.

29
{"b":"567190","o":1}