Я разглаживаю его нахмуренный лоб:

— Не беспокойся. Я на таблетках. Все в порядке.

Облегчение, промелькнувшее на его лице, на миг пронзает меня в живот. Мне не нравится, что это волнует меня. Я начинаю скользить, чтобы выбраться из-под него, но он ставит обе руки по бокам, и я в ловушке.

— Куда ты?

— В ванную.

Он хмурится:

— Это так необходимо?

Я киваю:

— Мне надо помыться.

Хищная улыбка трогает его губы:

— Ты останешься здесь.

Он двигает бедрами, и с удивлением я понимаю, что он снова твердый внутри меня. Я в шоке распахиваю глаза, а он низко высокомерно усмехается, а затем целует меня, его язык скользит меж моих губ, чтобы встретиться там с моим языком.

— Хотеть тебя три года — это чертовски долгий срок, — бормочет он напротив моего рта. — Ты никуда не пойдешь.

***

Я просыпаюсь оттого, что Себастьян опирается на мое плечо, чтобы нажать кнопку на своих часах. Он оставляет их на тумбочке, лежащими на ребре, и подсветка все еще работает, пока он переползает обратно. Я внимательно рассматриваю часы, пока не гаснет циферблат. 1:11. Не на это ли время три года назад они были запрограммированы?

Поцеловав мое плечо, Себастьян выскальзывает из кровати, направляясь в ванную. Как только он закрывает дверь, я беру часы и нажимаю пару кнопок. Он завел их на одно и то же время на каждый день недели, одиннадцать часов утра. Почему?

Услышав звук смываемой воды, я быстро нажимаю кнопки, возвращая их в исходное положение, и кладу часы обратно на тумбочку. Тринадцать секунд спустя он заползает в постель и оборачивает руку вокруг моей талии. Подтянув меня ближе к своему твердому телу, он носом зарывается в сгиб моей шеи и в волосы, его голос сексуально вибрирует за спиной:

— Я знаю, что ты проснулась.

Я разворачиваюсь в его руках и смотрю на него, поглаживая его мускулистую грудь.

— Твои часы были заведены на это же самое время три года назад. Расскажи мне о значении 1:11?

Он молчит секунду или две, затем подтягивает меня ближе и целует в лоб. Положив подбородок мне на макушку, тихонько говорит:

— Это напоминание.

Он придерживает мой затылок, пока говорит, прижимая меня ближе, и я нюхаю его кожу. Люблю сочетание дезодоранта и чисто мужского мускусного запаха.

— Напоминание чего? — бормочу в его плечо.

Его руки смыкаются вокруг меня:

— Быть усердным. Осведомленным. Готовым.

Я обнимаю его и поглаживаю спину:

— Готовым к чему?

Он вздыхает:

— Просто... быть готовым.

Больше он ничего не произносит. Начинаю целовать его грудь, когда внезапно понимаю, что задняя поверхность часов была абсолютно гладкой под моими пальцами. Что стало с инициалами? Я отклоняюсь и смотрю на него, мое сердце сильно бьется.

— Когда у тебя появились эти часы?

Он смотрит на меня сверху вниз.

— На прошлой неделе. Мой дядя завещал их мне, так что адвокат отдал их сразу же, как только я подготовил документы на смену фамилии. — Заглушая смех, он нежно улыбается. — Даже спустя три года после смерти, Джек продолжает вызывать у меня ощущение, что я часть его семьи.

Я сверкаю глазами, меня пронзает шок.

— Часы — это семейная традиция?

Он медленно качает головой, нотки горечи появляются в его голосе:

— Не совсем. Часы были подарены дядей взамен тех, что я потерял.

— О, понятно, — говорю я настолько спокойно, как могу.

Черт! Себастьян так и не получил часы, что я оставила для него? Что случилось? Почему его сестра не передала ему коробочку? И если он не получил часы, это значит, что он так и не знает, что я — Рэд. Не удивительно, что он не спросил меня о той ночи, одиннадцать лет назад. Он так и не знает. Я сжимаю губы, пока облегчение и волнение воюют у меня в голове. Скорее всего, Себастьян не видел надписи на задней поверхности тех часов, которые получил и отдал мне в один и тот же день.

— Помнится мне, ты говорил, что твой отец взбесился, когда ты потерял часы. Никогда не думал, что, возможно, он сделал тебе такой подарок, потому что гордился тобой, а не только потому, что это был твой день рождения?

Его рот мгновенно сжимается.

— Он дал мне их, только чтобы продемонстрировать свое богатство. Только поэтому. Поверь мне.

— Но... — Себастьян захватывает мой рот в разрушительном поцелуе, полностью отвлекая меня. — Я не хочу говорить ни о часах, ни о чертовых родителях. Прямо сейчас я просто хочу больше тебя, мисс Скарлетт Рэд.

Талия

— Что ты делаешь?

Я подскакиваю от звука глубокого голоса Себастьяна, перекрывающего шум утренних новостей, которые он только что включил в соседней комнате, и чуть не роняю жемчужное ожерелье. Я поднимаю нитку и указываю на раковину, полную холодной воды.

— Очищаю его. Надеюсь, оно не испорчено.

Он прислоняется к дверному косяку, одетый только в черные домашние штаны, затем вздыхает и раскрывает руки, что заставляет мышцы его пресса сокращаться, пока он заходит в ванную комнату, чтобы выключить воду.

— Оставь это.

Когда я поднимаю на него взгляд и пытаюсь спросить почему, он заправляет прядь моих мокрых волос за ухо.

— Эта нитка жемчуга — наше отражение, Талия. Естественно грубая и прекрасно грязная. Не хочу стирать это.

Пока он разворачивает меня, я кладу нитку жемчуга на бортик раковины и хихикаю, чтобы скрыть, насколько глубоко он поражает меня своим комментарием.

— Я бы хотела снова ее надеть.

— Тогда я куплю тебе другую, — грубовато говорит он, а потом хватает меня за талию и усаживает на стойку. Пристроившись меж моих ног, он руками скользит по моим бедрам, следуя за этими движениями взглядом.

— Следующий душ ты вся моя. Поняла?

Когда его великолепные голубые глаза, полные тлеющего желания, смотрят на мое лицо, я веду своими ладошками по его мускулистым рукам и плечам. Обернув руками его шею, я дразню:

— В следующий раз спи поменьше, и ничего не пропустишь.

Он тянет за воротник голубой рубашки, в которую я одета, и темная, собственническая улыбка трогает его сексуальный рот.

— Видеть тебя в своей рубашке стоит того. — Он приближает свои губы к моим, его голос хриплый от чистой сексуальности. — Думаю, с этого момента моя одежда должна стать требуемой униформой.

Я улыбаюсь напротив его рта.

— А я думала, ты предпочитаешь, когда я без одежды.

Он сжимает основание моих бедер, большими пальцами медленно поглаживая треугольник волос между моих ног.

— Я всегда предпочту, чтобы ты носила меня, Талия.

Он улыбается, притягивая меня своей магнетической харизмой. Я запутываюсь пальцами в его темных волосах, пока он придвигается еще ближе, и его рот едва не касается моего.

— На тебе. В тебе. Клеймя тебя. Ничего не сравнится с этим.

Себастьян скользит языком глубоко в мой рот, и в то же время стонет и подходит вплотную ко мне, прижимая эрекцию к моему телу. Я целую его в ответ, его собственничество заставляет меня чувствовать себя сексуальной и желанной.

Нас прерывает стук в дверь, он вздыхает и целует мой лоб.

— Это обслуживание номеров. Запомни, на чем мы остановились.

Я удивлена, услышав, что он закрывает за собой входную дверь. Любопытствуя, я вхожу в пустую комнату и замечаю, что звук телевизора как будто стал громче. Расследователь, живущий во мне, подталкивает меня к входной двери.

— …подумала, что принесу это сама, — женский голос доносится из-за тонкой древесины.

— Ты не должна была, — говорит он.

— Пригласишь меня войти, Себастьян?

— Сейчас не подходящее время, Реган.

Слышится быстрый женский смешок, полный самодовольства.

— Серьезно? Я думала, для тебя нет неподходящих моментов. Если бы твоя так называемая кузина, или лучше сказать, сводная сестра, — мда, сейчас слухи сочатся из всех местных новостей — знала, насколько ты на самом деле извращенец, мне интересно, поставила бы она тебя тогда на такой высокий пьедестал?