— Правда, это хорошая мысль. Мы об этом не подумали, — сказали родители.

Они вернулись к плите и сняли деревянные башмаки, но на это ушло не больше минуты. Маринетта снова произнесла имя дяди Альфреда, но так тихо, что ее даже не услышали. Девочки видели, что родители приближаются к двери, и от испуга у них похолодели щеки, нос и даже уши. Родители уже взялись за дверную ручку, как вдруг услышали за спиной рыдания. Это Маринетта от страха и отчаяния дала волю слезам.

— О чем же ты плачешь? — спросили родители. — Болит что-нибудь? Уж не кот ли тебя расцарапал? Да ну, скажи же, почему ты плачешь?

— Это из-за сло… из-за сло… — захлебываясь, повторяла Маринетта, но рыдания мешали ей продолжать.

— Это потому, что она видит, как у вас промокли ноги, — вмешалась Дельфина, — и боится, что вы простудитесь. Она думала, что вы сядете перед плитой посушить носки. Она и стулья приготовила.

Родители погладили Маринетту по головке и сказали, что они очень рады иметь такую хорошую дочку, но ей незачем бояться, что они простудятся. И обещали прийти посушиться, как только переоденутся.

— А может быть, лучше сперва посушиться, — настаивала Дельфина. — Насморк легко схватить.

— Ерунда! Мы не такое еще видели. Не в первый раз вода попадает нам в башмаки, а насморка у нас никогда не было.

— Я это говорю только ради того, чтобы успокоить Маринетту. Тем более что ее немного тревожит здоровье дяди Альфреда.

— Дядя Альфред совершенно здоров… Он никогда так хорошо себя не чувствовал. Не волнуйтесь. Через пять минут вы узнаете все подробно. Мы вам расскажем.

Дельфина больше ничего не могла придумать. Родители шагнули к комнате, улыбаясь Маринетте, но кот, спрятавшийся под печкой, сунул хвост в поддувало и так сильно им замахал, что когда родители проходили мимо, поднялось облако пепла и они зачихали.

— Вот видите, — воскликнули девочки, — нельзя терять ни минуты, вам надо согреть ноги. Идите садитесь скорее.

Сконфуженным родителям пришлось сознаться, что Маринетта была права. Они уселись на стулья, положив ноги на припечку, и смотрели на свои дымящиеся носки, беспрерывно зевая. Казалось, они вот-вот заснут от усталости после долгого пути под дождем по размытым дорогам. Девочки старались не дышать.

Но вот родители вздрогнули. Послышались как будто тяжелые шаги; в буфете задребезжала посуда.

— Что это? В доме кто-то ходит. Кажется…

— Пустяки, — сказала Дельфина. — Это кот гоняется за мышами на чердаке. После обеда он так же шумел.

— Не может быть. Ты, верно, ошиблась. Где это видано, чтобы буфет дрожал из-за кота? Ты, верно, ошиблась.

— Да нет же, он сам мне это сказал.

— Да? Мне просто не верится, чтобы кот мог поднять такой шум. Но раз он сам тебе сказал, значит, так оно и есть.

Кот свернулся в комочек под печкой. Шум почти сразу прекратился, но родителям уже расхотелось спать и в ожидании, пока их носки совсем просохнут, они принялись рассказывать о своем посещении дяди Альфреда.

— Дядя ждал нас на пороге. Он так и думал, что вы не придете из-за плохой погоды. Он очень жалел, что вас не увидит, и поручил нам… Ну вот, опять начинается! Честное слово, стены шатаются!

— Так дядя Альфред просил вас нам что-то передать?

— Да, он сказал… Ну, теперь-то вы не будете сваливать на кота! Можно подумать, что дом вот-вот рухнет!

Кот съежился, как только мог, но он слишком поздно сообразил, что кончик его хвоста торчит из-под печки. Он хотел поскорее запрятать его между лап, но как раз в эту минуту родители заметили кота.

— Ну, теперь, — сказали они, — вы уж не можете обвинять кота, раз он сидит под печкой!

Они собирались встать со стульев, чтобы пойти посмотреть, кто это так тяжело ходит, что трясется печка. Тогда кот вылез из своего укромного уголка, выгнул спину, как будто только что проснулся, и сердито заворчал:

— Прямо несчастье, уж и спать спокойно не дают! Не знаю, что такое стряслось с лошадью, она с самого утра колотит копытами по стене и по перегородке. Я думал, что на кухне этот грохот не слышен, а здесь еще хуже, чем на чердаке. Не понимаю, с чего это лошадь так волнуется.

— В самом деле, — сказали родители, — она, должно быть, больна или чем-нибудь недовольна. Мы потом сходим и посмотрим.

Пока они говорили о лошади, кот смотрел на девочек, покачивая головой, как будто хотел им сказать, что все эти разговоры бесполезны и что лучше не упрямиться. И в самом деле, к чему? Они все равно не помешают родителям войти в комнату. На пять минут раньше или позже, какая разница? Девочки были, в общем, согласны с котом, но считали, что на пять минут позже все же лучше, чем на пять минут раньше. Дельфина покашляла, чтобы прочистить горло, и еще раз спросила:

— Вы начали говорить, что дядя Альфред просил нам передать…

— Ах, да, дядя Альфред… Он прекрасно понял, что в такую погоду нельзя выпускать детей на улицу. Ведь дождь был очень сильный, особенно когда мы к нему пришли. Настоящий потоп… к счастью, это ненадолго, дождь как будто перестает, правда?

Родители выглянули в окно и вскрикнули от удивления при виде лошади, которая прогуливалась по двору.

— Ну и ну! Вон лошадь гуляет. Ей удалось отвязаться, и она вышла во двор подышать воздухом. Что ж, тем лучше для нее. Она будет поспокойнее и перестанет так шумно лягаться в конюшне.

В ту же минуту снова послышались шаги, еще тяжелее, чем прежде. Полы трещали, дом стонал сверху донизу. Стол встал на дыбы, и родители еле усидели на стульях.

— На этот раз, — вскричали они, — это никак не лошадь, ведь она еще во дворе! Ведь правда, кот, это не лошадь?

— Конечно, — отвечал кот, — конечно. Должно быть, это волы соскучились в хлеву…

— Что ты болтаешь, кот? Где это видано, чтобы волам наскучило отдыхать?

— Тогда, значит, баран затеял драку с коровой.

— Чтобы баран с кем-нибудь подрался? Гм!.. Чует наше сердце… гм!.. тут что-то неладно.

Девочки задрожали так сильно, что их белокурые головки тряслись из стороны в сторону, а родителям показалось, будто они мотают головой, чтобы их зря не обвиняли в непослушании.

— Ну хорошо, — все еще неуверенно проворчали родители. — А вот если бы вы впустили кого-нибудь в дом… О, если бы вы кого-нибудь впустили… Тогда, бедняжки, для вас было бы лучше… Лучше было бы… просто не знаю что.

Родители угрожающе нахмурились. Дельфина и Маринетта не решались поднять на них глаза. Даже кот был перепуган и не знал, как себя вести.

— Ясно одно, — рассуждали родители, — эти шаги слышались совсем близко. Уж, конечно, не с конюшни. Скорее можно было подумать, что кто-то ходит в соседней комнате… да, в комнате. Ну, да мы сейчас увидим.

Их носки совсем просохли. Они встали со стульев, не спуская глаз с двери. За их спиной Дельфина и Маринетта держались за руки и, по мере того как родители подходили к двери, все теснее жались друг к другу. Кот терся об их ноги, чтобы показать, что он верный друг, и немного подбодрить их, но все равно было очень страшно. Девочкам казалось, что у них вот-вот сердце разорвется. Родители приложили ухо к двери и прислушивались с недоверчивым видом. Наконец ручка повернулась, дверь со скрипом отворилась, и наступило минутное молчание. Дельфина и Маринетта, дрожа всем телом, заглянули в комнату. И тогда они увидели, как маленькая белая курочка украдкой проскользнула между ног у родителей, бесшумно пробежала через кухню и забилась в уголок под стенными часами.

Отец с матерью вернулись с огорода, прислонили к стене свои тяпки, которыми они окучивали картошку, отворили дверь в кухню и остановились на пороге. Дельфина и Маринетта сидели рядышком за большим столом, спиной к двери, а перед ними лежали черновые тетрадки по арифметике. Девочки сосредоточенно сосали кончики своих карандашей и болтали ногами.

— Ну, решили задачку? — спросили отец с матерью.