Папочка вышел к нему в халате, с огромною заплатой назади. но посмотрел на него совсем не так ласково, как прежде, и протянутую руку пожал сухо.

— Раи нет, Раи нет, — заговорил он. видя, что гость собирается снять пальто, — она уехала совсем.

Кровь кинулась ему в голову.

— Куда?

— В Карлсбад. Доктора говорят, что ей надо лечиться.

— А театр как же?

— Что ж делать, неустойку придётся уплатить. Тяжело, очень тяжело…

— Как же это так вдруг, неожиданно…

— Да, да, удивительно.

Ракитин раскланялся и растерянно спустился вниз…

Дня через два он встретил на елагинской Стрелке Веркутова: он сидел в коляске с Талалаевым, с которым очевидно был уже приятелем.

— Слышали? — весело говорил он, держа Ракитина за руку. — Папочка-то дочку пристроил! Молодец! И неустойку князенька заплатил, и векселя выдал.

— А кто этот князь? — с усилием спросил Ракитин.

— Дрянцо, шулер, били уж его. Очень богатый. Ну что ж — она счастлива будет.

— Вы полагаете?

— Да отчего же нет?

— Он женится на ней?

— Да он женат. Он каждый год кого-нибудь увозит за границу, — старая песня… Впрочем, он обеспечивает. Не Бог весть что, а тысяч двадцать даст и в моду введёт. Папочка это тонко распорядился.

Он ещё раз хихикнул и протянул ему руку. Коляска, попрыгивая на каучуковых шинах, покатилась.

Ракитину очень скучно. Хотел ехать за границу, да решил, что это глупо и остался. Впрочем, может быть чрез несколько недель он и поедет.