Кого же недоставало?

И вдруг ее осенило: Лазара Лазарова и молоденькой Диловой!

«Ты гляди-ка! — подумала она. — Вот поганцы! Пока народ веселится, они и надумали поблудить… То-то он, старый холостяк, весь вечер крутился возле этой молодой бабенки! Небось повел в свою халупу… Зашли за орешник, ограда там пустяковая, перепрыгнули и нырнули в заросли. Хоть бы Дилов не спохватился, что жены нету. Тут же протрезвеет. Боже, боже! Сегодняшнее торжество тоже, видать, не обойдется без неприятностей… Весь день донимало дурное предчувствие… Собери вместе несколько женщин и мужчин, дай им поесть-попить, и вот гляди, что получается… Лазаров с Диловой!..» Стефка весь вечер исподтишка наблюдала за Михайловой и этим типом в клетчатом пиджаке, вела счет танцам, которые они вместе станцевали, и так и ждала, что они вот-вот смоются, что пенчевский знакомец познакомится и со спальней соломенной вдовушки… Но ей и в голову не могло прийти, что то же самое проделает другая парочка… Впрочем, это их дело! Только бы этот дурак-возчик не протрезвел, а то свернет ей шею, как курице… Он бросил в Югле жену с тремя ребятишками, так что и с этой церемониться не станет… Что говорить, она вполне заслужила хорошую трепку! Ну зачем, спрашивается, выскочила за этого чокнутого?.. Не видела разве, что он уже вышел в тираж?.. И если пока кое-как держится, то завтра будет уже полной развалиной… А она к тому времени только-только войдет в возраст, когда женщина понимает толк в любви…

При всей своей ненависти к молоденькой жене возчика, Стефка вдруг пожалела ее и решила пойти на соседский участок, осторожненько заглянуть к Лазарову и каким-нибудь образом предупредить их, пока не разразился скандал…

Проходя мимо гаража, она заметила внутри свет и, заглянув в окошко, поняла, что зря перепугалась: Лазаров с Диловой стояли возле машинки для закупоривания банок.

— Вы что тут делаете? — спросила она, входя в гараж. — Воркуете наедине?

— В Габрове все уже давно закупоривают двумя крышками! — сообщил заочник. — Простая штука, но надо же было до нее додуматься!

— Какими еще крышками? — не поняла Стефка.

— Использованными. Если нет новых, закупоривай двумя старыми и ничего не бойся!.. Покрепче новых держат.

Он решил ей тоже продемонстрировать опыт габровцев, накрыл банку двумя крышками и нажал ручку машинки. Результат оказался потрясающим.

— А я столько их выкинула на помойку! — сказала Стефка. — Почем же я знала…

— Конец крышечному кризису! — сказал Лазар Лазаров. — Болгарин всегда придумает, как выкрутиться. Не продают новых — они, дескать, из импортного металла и тэ-дэ… Пожалуйста. Немец в такой ситуации щелкнет каблуком и возьмется за другое занятие. А болгарин пораскинет мозгами. Куда девать собранный на участке урожай? Нельзя ли его как-нибудь сохранить на будущее? И придумал: вместо одной новой — две старых!.. В Габрове, имейте в виду, старые крышки уже идут по той же цене, что новые…

Он замолчал и прислушался. Оркестр опять играл танго.

«Танцевать повело… — подумал Фео. — Так они до утра не кончат… Животы набили, одурели от алкоголя, теперь охота подержать в руках что-нибудь поощутимее… И конечно, чужое, оно привлекательней, чем свое, от которого уже воротит… Будут топтаться по измятой траве, толкаться, прижиматься и щупать чужое, в восторге от того, что оно в их распоряжении целых пять минут, пока у оркестрантов не перехватит дыхание…» Ну, а он-то, спрашивается, зачем тут, с ними, почему не идет к Снеже… Провести ее мимо дачки Лазарова, перелезть через ограду за орешником и сразу пробраться наверх, в спальню. И будь что будет… А может быть, позвать сперва тетку, рассказать ей? Она любит его, как родного сына, обязательно возьмет его сторону в стычке с предками. Без стычки, конечно, не обойдется, поэтому понадобятся союзники… У тетки доброе сердце, она нисколько не похожа на тех бездетных женщин, которые, по слухам, терпеть не могут чужих детей… Она поймет их. В отличие от предков обязательно поймет. Родители и не подозревают о существовании Снежи, для них только одна-единственная девушка есть на свете — родилась, взрослеет и ждет минуты, чтобы выйти за их сына, — Наташа Недева, естественно, кто же еще!.. Наташа — застолбленный участок… Надо поскорей удирать, пока его неутомимая мамаша не заметила, что на ее застолбленном участке тоска и безветрие… Того и гляди, погонит танцевать на травке с наследницей большого начальника, товарища Недю Недева…

Он вздрогнул, ощутив за спиной знакомую волну тепла, которая охватила его со всех сторон. Это подошла мать.

— Что смотришь, сынок?.. Наташу высматриваешь?

Предчувствие не обмануло его: среди всех этих мыслей, намерений, планов и грез, которые точно разворошенный улей жужжали сейчас на освещенном пространстве двора, ее материнское радарное устройство уловило его мысль о побеге, и она подошла, чтобы удержать сына.

— Гляди, Наташа весь вечер скучает, ждет, чтоб ты пригласил ее потанцевать… Поди, сынок, пригласи…

— Мама!..

— Ничего тут стыдного нету, не маленький уже… Пора посматривать на девушек… Поди, поди… Слышишь, какое танго красивое…

Он не двинулся с места, и она подумала, что ему, должно быть, не нравится танго, ей случалось слышать его магнитофонные записи — там и вправду танго не было ни одного, все какие-то расплывчатые мелодии, поп-музыка, что ли, называется, одно и то же все время наматывается и разматывается, как запутавшийся моток шерсти…

— Если не нравится, я им велю сыграть другое…

— Мама, мне надо с тобой поговорить! — произнес он осипшим голосом.

— Потом, потом, мы же условились?.. А сейчас поди повеселись, про все позабудь, последний ведь денечек…

Она тут же распорядилась насчет нового танца, мадьяры понимающе закивали, и главный из них тоном конферансье объявил:

— В честь новобранца Феодора Йонкова Тодорова — шейк!

— Шейк, сыночек!.. Ты ведь умеешь… Давай!

«Так тебе и надо, столько времени проволынил, — подумал Фео. — Сам виноват… Теперь упираться поздно, лучше иди сразу, поскорей отделаешься… Тряпка, недотепа, скотина, трусливый заяц, это ясно как божий день, зря ты пытаешься переломить себя, одолеть того краснеющего Фео, который сидит в тебе и всегда позволяет водить себя на поводке…»

Он солдатским шагом направился к Наташе, к удивлению захлопавшей в ладоши публики.

— Действуй, парень! — крикнул Дило Дилов. — Закрути ее так, чтобы все косточки затрещали!

Он заметил, как мать наклонилась к тетке и сердито процедила сквозь зубы:

— Скажи этому остолопу, чтобы придержал язык…

Тетка, улыбаясь с невинным видом, подошла к возчику и передала приказание.

— Да ладно… Что я такого сказал?.. — стал он оправдываться. — Подумаешь! В принципе всегда так говорят…

Дальнейшее потонуло в звуках шейка.

Оскорбленный критическим замечанием, Дило Дилов встал из-за стола и пошел пройтись по двору. Он двинулся вглубь, в темноту, между рядами винограда десертных сортов, где мутно поблескивала железная крыша летней уборной. Постройка была добротная, сосновые доски пахли смолой, жесть тоненько позванивала.

Вдыхая на обратном пути свежий ночной воздух, он почуял аромат дикой герани, ощупью нашел у забора грядку и сорвал несколько листиков. Один листок он сжевал — по слухам, помогает от высокого давления.

Он закинул голову, растер виски. Кровь где-то внутри звенела, как железная крыша уборной. Только сейчас заметил он луну — она висела высоко в небе, уже побледневшая, напоминая цветом эту противную жесть на крыше. В полнолуние у него вечно шумело в висках.

Вернувшись к столу, он сел на освободившийся напротив Недева стул и протянул ему листок дикой герани. Но Недев не заметил — он загляделся на танцующих.

— Возьми, земляк, попробуй! — крикнул через стол Дилов. — Здорово помогает.

И показывая, что следует делать, сжевал еще один листок. Недю Недев с недоумением следил за тем, как большой, с ладонь, зеленый лист исчезал у возчика во рту. Поднес герань к носу, понюхал, запах был приятный, но есть ее не было ни малейшей охоты.