А потом она решила притормозить. Не стоит слишком опережать своих. Она натянула поводья. И от удивления широко раскрыла глаза.

На какое-то мгновение бриз разогнал пылевое облако. Дженнеста увидела, как на противоположной стороне долины войска из Рафетвью вклиниваются в тыл к Уни.

И среди них присутствуют орки.

Может, это ничего и не значит. В конце концов, в ее армии тоже есть орки, и вообще, они рассеяны по всей Марас-Дантии.

И все-таки, это может значить многое. Это может значить, к примеру, что она, наконец, настигла этих воров-ренегатов, этих проклятых Росомах.

Чешуя Дженнесты отразила солнце, а улыбка озарила ее лицо…

Перед северными воротами Рафетвью добивали Уни. Умирая, обреченные хотели взять с собой как можно больше Поли. Уни оставалось уже не больше двух тысяч. Но они решили дорого продать себя.

До предела усталый, Страйк решил перевести дух и остановил коня. Работа была кровавая, ему было жарко, и, несмотря на неестественно холодный воздух, ой просто истекал потом. К счастью, гарпии наконец исчезли. Или их перестреляли лучники, или они просто вернулись туда, откуда явились. Их появление беспокоило Страйка. Насколько ему было известно, гарпии не тронули никого из Рафетвью. Откуда они знали, что нападать надо только на последователей Хоброу? Если уж на то пошло, есть и еще одна неясность: Страйк понятия не имел, откуда взялась армия, пришедшая на помощь Поли.

Говоря себе, что пот — это реакция на фанатизм Хоброу, он потянулся за флягой. И выругался, потому что увидел, что во время схватки ремень, на котором она висела, или оборвался, или был перерезан. К счастью, звезды оказались на месте.

Коилла остановилась рядом с ним.

— Боги! Я готова убить за глоток эля, — сказала она, стирая со лба кровь и пот.

— Почему бы и не убить, — согласно кивнул Страйк. — В лагере Уни обязательно должен быть эль. Будем надеяться, мы доберемся до него раньше, чем эти возмутители божественного спокойствия.

Пришпорив коня, он послал его вперед. От рывка голова Страйка дернулась. Коилла посмотрела на него и рванулась следом.

В этот момент они заметили Кренада. Тот висел вниз головой, одной ногой зацепившись за стремя. Его лошадь, обезумев, скакала прочь от места схватки.

Страйк ударил противника Кренада мечом сбоку. Тем временем Коилла бросилась догонять капрала. В конце концов она перекрыла дорогу его лошади и заставила ее остановиться. Помогая Кренаду высвободить ногу, она радовалась, что он все еще в состоянии улыбаться. Заплетающимся языком он благодарил ее.

Потом их внимание привлек крик Реллстона. Подразделение в несколько сот Уни скрылось в лощине, которую окружал лесок. Они делали вылазки наружу, а потом бегом возвращались обратно, в лиственное укрытие.

Кренад вскочил на коня и передал по кругу флягу со спиртным, которое Страйк не узнал. Вкус был мерзкий, однако после нескольких глотков самочувствие значительно улучшилось. Оглянувшись, он увидел, что к ним скачет Элфрей.

Внезапно старый воин остановился, будто заметил кого-то у себя на пути. Нет, не врага, а явного знакомца… Страйк увидел, как лицо капрала приняло выражение полного недоумения. Он проследил за взглядом Элфрея, и ему показалось, что перед ним мелькнул белый жеребец с жилистым всадником. У всадника была каштановая шевелюра.

Неужели Серафим?

Видение исчезло, скрылось за спинами сражающихся.

— Ага, — произнес Страйк, не в силах совладать с суеверной дрожью. — Теперь я хочу выпить по-настоящему. Посмотрим, что там найдется у Уни.

Солнце уже садилось. Уцелевшие силы Хоброу отступали.

Какой-то идиот несколько часов назад поджег лес. Уни то он из леса выгнал, но при этом каждый, кто пытался пройти мимо, рисковал быть сожженным заживо. По воздуху плыли тлеющие листья. Когда они приземлялись, в самых неожиданных местах начинались пожары. Временами дым становился таким густым, что в нем задохнулся бы и дракон. Весь день кипела битва, пусть для Уни и заранее проигранная, но тем не менее яростная.

Теперь Росомахи и воины Кренада сражались бок о бок, многие без лошадей, и все с ног до головы в крови. Кому повезло — в чужой крови.

Приближался вечер. Подул ветер. Он летел с моря и освежал долину. Он же рассеял завесу дыма. И наконец орки увидели, кто же пришел им на помощь.

Это была Дженнеста.

— О боги! — воскликнул Хаскер в тот же самый момент, в какой Страйк произнес имя королевы.

Однако они оказались в состоянии оценить иронию происходящего. Так же, как, по-видимому, и Дженнеста. Крошечная фигурка на холме подняла руку, как будто метая невидимое копье.

Росомахи бросились в рассыпную. Они уже были наслышаны о ее ослепляющих шарах.

Их беспокойство оказалось напрасным. Ветерок опять дунул, только в другую сторону, и дымовой полог снова скрыл от них Дженнесту.

— Не беспокойтесь, — с презрением сказала Коилла. — Она не станет рисковать своей драгоценной особой и участвовать в настоящей битве. А теперь давайте найдем этого убийцу, руководителя Уни, а потом уберемся отсюда куда подальше.

Кимбол Хоброу весь день находился за спинами своих людей, переходя с места на место, все более и более истеричными молитвами побуждая их двигаться вперед. Как тень, он следовал за ними — и во время захлебнувшейся атаки, и во время оплаченного ценой многих жизней отступления. Теперь он прятался за перевернутой повозкой, хрипло выкрикивая что-то ободряющее.

Внезапно оказалось, что ободрять больше некого. Последний хранитель с усталым вздохом осел на землю. Как засыпающий ребенок, человек вздохнул и умер. Солнце зашло за гребень холма.

Лагерь находился в стороне от долины. Надежно укрытый за деревьями, он должен быть достаточно безопасным, мирным местом, где можно отдохнуть вместе с Мерси. Но Хоброу уже несколько часов не видел своей дочери. Один Бог знает, где она.

Первый раз в жизни Хоброу задался вопросом, а есть ли Богу до него дело.

Проповедник припал к земле. Он не чувствовал, как острые щепки от разбитой повозки впиваются ему в руку. Меч он давно потерял, уронил, когда толпа вопящих дикарей бросилась на его доблестный отряд. Теперь ему нечем больше защищаться.

Он увидел, как по развалинам лагеря шныряют двое нелюдей. Оба в камзолах Великой Блудницы. Он быстро выдернул из накрутившейся на колесо связки тряпок одеяло и натянул его на голову. Может быть, если он станет сидеть тихо, как мышка, то нелюди его не заметят…

Стараясь не дышать, Хоброу слышал биение собственного сердца. Оно стучало, как молот, и этот звук отдавался в ушах. Нелюди ведь тоже должны слышать этот звук…

Теперь ему стало совершенно ясно, что он нанес оскорбление Господу, и за это Господь покинул его. Но разве он не исполнял Божью волю? Разве не делал для этого все возможное?

Видимо, нет…

Внезапно две твари оказались совсем рядом. Сорвав одеяло, они вцепились в проповедника. Он беспомощно мигал, ослепленный остатками дневного света.

— О Господь, порази этих неверных, которые осмеливаются хулить твои наставле…

Один из орков небрежно шмякнул его по голове.

Пару секунд Хоброу лежал без чувств. Когда реальность опять забрезжила в его мозгу, он услышал слова жирного:

— Интересно, есть у него, чем можно поживиться?

Высокий возился с кучей вещей, выпавших из повозки. Святую книгу он забросил подальше, после чего вытер пальцы о камзол.

— Не-а. Так, старье всякое.

Хоброу с усилием приподнялся, опираясь о локоть.

— Так нельзя говорить! — вне себя воскликнул он.

Толстый хлестнул его по лицу тыльной стороной ладони.

Из губы Хоброу потекла кровь.

— Заткнись, безмозглый. Слишком много болтаешь.

— А давай отрежем ему язык! Вот посмеемся-то!

Хоброу завалился на спину и бешено засучил ногами. Не успели они сообразить, что он делает, как он заполз прямо под раздавленное дно фургона.