— Марина Николь Коноикэ, начальница службы внутренней безопасности Конституционной партии. — произнесла Минадзуки. — Мы знаем, кто она, господин Лефрансуа. Продолжайте.
— Да… Он пришёл к нам. Ночью. Потребовал от нас доступа к складу. Мы дали его, и он взял меч.
— Кто он? Опишите его.
— Я видел его всего раз. Он был в сером… доспехе или скафандре, я не уверен точно. Без шлема: седые волосы, именно седые, синие глаза. Пронзительно-синие, будто искусственные. Голос с металлическими нотками. У него был протез вместо нижней челюсти… вместо шеи. Шлем садился на него, как влитой.
— Как он планировал совершить убийство?
— Получить доступ к устройству. Во время выступления. Любому, в которое может посмотреть премьер-министр. Одного взгляда будет достаточно.
— Но в него могут посмотреть другие. — не выдержала Жюстина. Минадзуки глянула на неё, не поворачивая головы; на её лице не дрогнул ни один мускул, но упрёк был только более явственным. — Другие люди… из свиты его превосходительства, из аудитории… это десятки жертв. Если не сотни!
— Вы думаете, инспектор, — горько проговорил Лефрансуа, — что это его интересовало? Он ненавидит всех нас. Искренне ненавидит. Что для него лишние сто мёртвых космоноидов?
— Когда? — прервала его Минадзуки.
— Завтра с утра, во время выступления.
— Где?
— В Доме Промышленности. Я не знаю, я только видел фотографии… но ему нужно находиться поблизости во время передачи «василиска». Чтобы удостовериться, что тот сработал.
— О боги. — тихо сказала Канако.
Премьер-министр Кисараги-Эрлих должен был выступать в Домпроме — месте, откуда Министерство общего машиностроения когда-то руководило строительством орбиталищ. Домпром был символом — символом единения и превосходства, восстания из пепла, символом новой эпохи и новой Сатурнианской Гегемонии. Выступление там премьер-министра, первого гражданина Гегемонии, было символом и данью символу одновременно.
Лучшего места для покушения было не найти.
— Где он сейчас? — спросила Минадзуки; она даже и бровью не повела.
— Я не знаю. Правда, не знаю! — вскрикнул Лефрансуа. — Он никогда сюда не возвращался, он только передавал приказы…
— И вы им подчинялись? Вы были здесь целый месяц, господин Лефрансуа. Почему вы сразу не сообщили компетентным органам?
— Потому что у нас была соглядатай. — тихо сказал Лефрансуа. — Она по-настоящему и руководила нашей частью операции. Она вела все переговоры с Конституционной партией; я только присутствовал при этом. И она исчезла. Я не знаю, где она.
— Лукреция Юмэй Фаулер. — произнёс я. — Верно?
Лефрансуа кивнул, упорно избегая встречаться со мной взглядом. Но я уже не обращал на него внимания.
Вместо этого я посмотрел на свою левую руку, недвижно лежавшую на перевязи. Забинтованное плечо, скрытое блузой; рваный рукав плаща, свисавший вниз.
Плечо. Пальцы Фаулер, касавшиеся моего левого плеча. Голос, мягкий и мелодичный, будто слегка печальный. Пальцы на том же плече, куда едва не пришлась первая пуля. И мне очень повезло, что она прошла вскользь.
— Жучок. — сказал я. — Она посадила мне на плечо какую-то метку. Тогда, на складе. — я снова глянул на Лефрансуа; селенит будто съежился. — Вы отряхивали руки. Перед нашим осмотром оружейного склада.
— Да. — выдохнул Лефрансуа. — Один из нас должен был поставить на вас метку. Она решила сделать это сама.
— Почему?
— Фаулер сразу поняла, что вы знаете. Она знала, что полиция расследует убийства. Когда вы появились здесь — со взводом полицейских, больше того — она решила, что вы каким-то образом узнали о нас. Она решила вас устранить.
— Когда она исчезла? — прервал я. Это было важнее всего.
— Вчера. После вашей проверки, после прибытия полиции. Здесь было много людей, и она просто исчезла. — он уронил голову на грудь. — Я не знаю, когда точно.
— И она может быть где угодно. — прокомментировала Фудзисаки. — Прекрасно.
— Вы знали об исчезновении оружия с вашего склада? — вновь заговорила Минадзуки. Лефрансуа дёрнул головой. — Смотрите на меня, господин Лефрансуа. — он рывком вскинул голову, повинуясь приказу. — Да или нет?
— Нет, — выговорил он. — Нет, я не знал. Меня никто не поставил в известность. Я не принимал решений, только делал то, что мне приказывали. Что мне приказывала Фаулер.
— Вы знали об исчезновении боевых роботов с вашего склада в Порту?
— Нет, я не знал. Но я догадывался, что оружие исчезло не просто так.
— Откуда эти роботы? Они тоже часть вашего задания?
— Нет! Их приобрела «Дифенс Солюшенс» у ваших производителей, с разрешения вашего Министерства обороны, для Дельмарвы. Там ограниченный контингент, даже без… без моего подразделения. — слова дались ему с трудом. — Роботы значительно усилили бы его. Видимо, Фаулер — или исполнитель — решили ими воспользоваться.
— Где агент землян держал «василиска»?
— Я не знаю. Правда, не знаю! На отдельном носителе, скорее всего… меня не посвящали в такие подробности. — сбивчиво проговорил Лефрансуа. Его губы мелко задрожали. — Я знал, что он делает — я видел «василиска» собственными глазами! Но я не знал никаких деталей!
Минадзуки глянула на меня, словно ожидая одобрения, и я кивнул. Она слегка наклонила голову в ответ.
Её рука нырнула за отворот плаща. Лефрансуа остолбенело уставился на блестнувший рубиновым герб ГСБ.
— Задержать его. — приказала Минадзуки. — Задержать всех сотрудников «Дифенс Солюшенс». Изъять все документы и носители.
— Слушаюсь, госпожа советник! — ответила Селезнёва и обернулась к своим бойцам: — Рота, исполнять!
Колонна СПОР рассыпалась на глазах, устремляясь к зданию административного корпуса. Лефрансуа уложили лицом в землю, и одна из бойцов обыскивала его. Селенит не сопротивлялся.
Мне было противно даже смотреть на него.
Меч в опущенной руке всё ещё тихо гудел в воздухе — я так и не выключил его. Движение пальца, и гудение затихло.
— Теперь я точно должна сообщить об этом. — сказала Минадзуки; ледяная маска рассыпалась, и её лицо вновь ожило — и показалось невероятно усталым. — Имеет место угроза национальной безопасности. Госпожа капитан, — она обернулась к Селезнёвой, — мне понадобится ваше участие до тех пор, пока не прибудут сотрудники ГСБ.
— Разумеется, госпожа советник. — кивнула Канако.
Минадзуки чуть наклонила голову и обернулась ко мне.
— Похоже, нам придётся расстаться. — сказала она. В её голосе послышалось сожаление.
— Похоже на то, — ответила за меня подошедшая Жюстина; она мягко, но уверенно взяла меня за локоть. — Нам тоже неплохо было бы доложить о том, чем мы тут занимались… — она вздохнула. — Шеф будет просто в восторге.
— Она и так должна быть в восторге. — сухо заметил я. — Сутки напролёт…
— Дальнейшие решения, надеюсь, будут приняты до вечера. — сообщила Минадзуки. — Так что, возможно, мы ещё увидимся. — её губы тронула улыбка. — До свидания, господин Штайнер.
— До свидания. — проговорил я. — И спасибо.
Минадзуки снова склонила голову, пряча улыбку.
— Госпожа Фудзисаки, — сказала она и протянула Жюстине руку. — Рада была познакомиться.
— Взаимно. — ответила Жюстина. — Спасибо.
— За что? — Минадзуки приподняла бровь. Но, похоже, она уже знала ответ.
— За то, что присмотрели за ним. — Фудзисаки пихнула меня локтём в бок; я покачнулся. Минадзуки заулыбалась ещё шире.