— А зачем ему прыгать? — огрызнулась Фудзисаки. — Мы здесь как на ладони!

Вот чёрт, подумал я, вглядываясь вверх. Край крыши сливался с зелёными огоньками на мушке пистолета воедино, и пистолёт всё так же оттягивал руку… но на крыше ничего не было.

Может, мне показалось?

Послышался глухой удар, и я обернулся в сторону улицы — где не было ничего — и успел развернуться одновременно с возгласом Минадзуки.

Робот не стал спрыгивать с крыши. Он обошёл дом по фасаду.

В мгновение ока металлическая фигура спрыгнула с отвесной стены и приземлилась в кувырке. Вскинула оружие. Выстрелила. За полсекунды до того я прыгнул вперед.

Кувырок у меня не вышел — я упал боком, всем весом рухнув на обездвиженную руку, и плечо выстрелило болью. От неожиданности я вскрикнул, выбрасывая вперед руку с пистолетом, и изо всех сил вдавил спуск.

Робот пошатнулся, и я выстрелил снова. И ещё раз.

Эхо выстрела отдалось в каменной чаше двора.

— Они знают, что мы здесь. — выдохнул я и перекатился на спину. Рука вцепилась в пистолет. Всё тело болело.

— Штайнер! — Фудзисаки подбежала ко мне, оттолкнув Минадзуки, и подняла меня на ноги. — Ну! — ноги не слушались меня. Страшно болело плечо.

В небе раздался гул.

— Кавасэ-Одиннадцать, — раздался незнакомый голос у меня в ухе, — наблюдаем ваш транспондер в пятидесяти метрах от указанных координат. Доложите обстановку, приём.

— Говорит Кавасэ-Одиннадцать, — ответила вместо меня Жюстина; это был наш общий, командный позывной. — Не знаю, где вы, но сейчас нас обложат со всех сторон! Приём!

— Кавасэ-Одиннадцать, вас поняла. — ответил незнакомый голос. — Асахи-Четыре, отбой.

И грянул гром.

Над улицей завис полицейский транспорт — огромная, в два раза больше люфтмобиля, летающая машина в бело-синих цветах Национальной полиции, зависшая на двух подъёмных вентиляторах по обе стороны корпуса. В лицо ударило стеной жара.

Пушка на узком носу транспорта ритмично гремела выстрелами, утюжа перекрёсток с Регенераторной, и каждый выстрел сопровождался грохотом. Транспорт продолжал стрелять, когда задняя аппарель откинулась, и вниз по тросам скользнули первые фигуры в чёрном. Человеческие фигуры.

Пушка затихла. Сквозь гул вентиляторов раздались торопливые шаги, и двое в чёрном выскочили из-за угла. Ствол «Фёдоров Автомата» Фудзисаки слабо дёрнулся им навстречу.

— Свои! — выкрикнула первая фигура. — ОВНП!

— Давно пора! — огрызнулась в ответ Фудзисаки, но ствол опустила.

Отряд вмешательства Национальной полиции, подумал я, глядя на фигуры в чёрном. Полицейский спецназ, гораздо узкопрофильнее СПОР или кидотая… и гораздо лучше снаряженный и подготовленный.

Как раз для таких случаев.

— Инспектор Штайнер, инспектор Фудзисаки? — спросила первая фигура. Её лицо скрывала маска и надвинутый прозрачный щиток, но доспехи визуально подчёркивали её бёдра и плечи. — Лейтенант Жирардо, Асахи-Четыре.

— Очень приятно. — пробормотал я. — Извините, что руку не пожму…

— Не стоит. — лицо Жирардо было неразличимо под вуалью маски. — Противник?

— Боевые роботы. Вооружены кинетическим оружием. Штурмовым.

— Количество?

Мы с Минадзуки переглянулись. Она пожала плечами.

— Несколько десятков. — сказала Фудзисаки. Жирардо только коротко кивнула.

— Вас поняла, инспектор. — ответила она. — Приступаем к зачистке.

— Пожалуйста. — только и ответил я. — Кажется, вы только что нас спасли.

Командир ОВНП никак не ответила.

Стрельба началась вновь.

На то, чтобы зачистить номер 9 по улице Регенераторной, у бойцов ОВНП ушло полчаса.

Улица напоминала поле боя. На зеркальной мостовой остались уродливые воронки — поработала пушка транспорта. Забор, отгораживавший склады от улицы, местами лежал в руинах. Остов нашего «Муракумо» выгорел почти полностью и был залит пеной: над улицей барражировала ярко-красная пожарная машина, сестра-близнец полицейского транспорта, а вокруг суетились только что прибывшие спасатели.

Ворота складского двора напоминали марсианский сыр. Бойцы ОВНП при штурме снесли их штурмовым тараном, широко распахнув и чуть не вывернув створки с петель. Ворота склада, сорванные шквальным огнём роботов, выглядели не лучше: одна из створок отлетела во двор, своротив часть забора, а другая была широко распахнута. Внутри склада недоставало нескольких светильников, а серо-зелёные контейнеры, уставлявшие его, были густо испещрены дырками от сквозных попаданий пуль. Один из контейнеров разворотило: рядом с ним взорвалась осколочная граната.

— А здорово они здесь всё разгромили. — восхищённо приговаривала Жюстина, расхаживая по складу. «Фёдоров Автомат» она взвалила на плечо. Вид у Фудзисаки был растрёпанный, усталый и довольный.

У меня уже не было сил радоваться.

— Здорово-то конечно, — сказал я, остановившись у одного из контейнеров и облокотившись спиной об него, — но всё-таки, Жюст. Как ты нас нашла?

Фудзисаки вздохнула и остановилась.

— Спросила у Моритани. — ответила она, не оборачиваясь. — Та сказала, что вы разминулись и что с тобой была… — Жюстина сделала паузу, — …некая госпожа Минадзуки. Я побежала в оружейную, отобрала у Тацуёси ствол и полетела за вами. — ещё одна пауза. — И очень вовремя.

— Зачем? — спросил я. — Откуда тебе было знать, что я вообще был в Цитадели? У Моритани?

Жюстина резко развернулась на каблуках.

— Ты совсем не понимаешь, да? — зло спросила она.

— Нет, я всё понимаю. — огрызнулся в ответ я. — Например, что тебе ничего не помешало убежать из госпиталя, только тебе сказали, что я в порядке!

— Да! — выкрикнула Жюстина. — Не помешало! И совершенно зря! Глаз мне нельзя было с тебя спускать, понимаешь, ты сразу… сразу… — она стояла совсем рядом; её рука сжимала отворот моей блузы, — сразу влезешь с головой в какое-то дерьмо, а мне тебя потом вытаскивать!..

Я открыл рот, чтобы возразить ей, и не успел; Жюстина прижала меня к себе и обняла. Ствол «Фёдоров Автомата», съехавшего с её плеча, ткнулся мне в бок.

Я нерешительно обнял её в ответ.

— Извини. — пробормотал я, уткнувшись носом в плечо Жюстины. — Пожалуйста.

— Да ладно… — тихо проговорила она, — ладно…

Послышался приглушённый хлопок. Пол вздрогнул под ногами. Мы не обратили на него внимания.

— Это была идея Мэгурэ, — сказала, наконец, Жюстина, не выпуская меня. Я слушал её, устало прикрыв глаза. — Присматривать за тобой. Она меня вызвала… потом, после твоей истерики и всего. — я поморщился. — Велела следить за тем, чтобы ты не наломал дров. В весьма недвусмысленных выражениях. — её руки вдруг обняли меня крепче. — Я не уследила. Прости.