— У нас тоже были свои подозрения, — продолжала Минадзуки, — но я не решалась действовать до тех пор, пока не была убита госпожа Сэкигахара. За день до этого к нам поступил доклад, — она сделала паузу, — о происшествии на улице Регенераторной и гибели гайдзинского туриста, Франтишека Котеры. Вы знаете о нём?

— Конечно, знаю. — сказал я. — Мы там были.

— И что вы узнали?

— Что гайдзин свалился мёртвый. — фыркнул я. — Ни с того, ни с сего. Вскрытие мы провести не можем, не получив разрешения из посольства Остравы в трёх экземплярах, поэтому причин смерти мы не знаем. Может, у него сердце отказало от нашего притяжения, может, его отравили, может ещё что-то… Но мы не занимались этим делом. Почему вы спрашиваете?

— Потому что в докладе упоминалось про предмет, который был у гайдзина. — ответила Минадзуки. — Очки, если быть точной. Якобы вызывающие головную боль при включении. Разве нет, господин Штайнер?

— Да. — только и сказал я. — Но я всё ещё не понимаю, как гайдзин и его очки относятся к Вишневецкой и Сэкигахаре.

— Вы знаете точное время смерти госпожи Вишневецкой?

— Более-менее. — сказал я. — Оно должно быть указано в результатах медэкспертизы.

— А госпожи Сэкигахары?

Я отрицательно помотал головой.

— Узнав об убийстве Сэкигахары, мы пришли к выводу, что кто-то начинает заметать следы. Поэтому я решила принять меры безопасности, начиная с утра восемнадцатого… но вы, похоже, несколько опередили меня.

— А Малкина опередила нас обоих. — заметил я. — Если уж на то пошло.

— Увы. — только и сказала Минадзуки. — Я получила доступ к телу Сэкигахары настолько быстро, насколько возможно. Госпожа Сэкигахара уже была мертва, когда ей перерезали горло, господин Штайнер. Причём была мертва почти три минуты.

Я молча слушал, но в голове у меня, один за другим, всплывали вчерашние события. Оцепление патрульных вокруг Дворца собраний. Совещание руководства ГУМВД и городской полиции — посвящённое, очевидно, не только мне и моему расследованию. Разговор Мэгурэ с начальством, главой города и окружным прокурором. И — слова Гешке о том, что дело забрала ГСБ. ГСБ, занимавшаяся этим делом с самого начала.

— Вы вывезли тело Сэкигахары. — сказал я; Минадзуки осеклась, внимательно глядя на меня. — Тогда вы приехали специально за ним, верно? Пока мы искали камеры и лазили по канализации. — она кивнула. — Нагнать под Дворец патрульных и закрыть морг, отправив Маршан домой, конечно, решило наше руководство, но вы подали им идею. А в морге до сих пор лежат Вишневецкая и Котера. Если, конечно, вы их ещё не вывезли.

— Не вывезли. — покачала головой Минадзуки. — Но я была там, господин Штайнер. Впрочем, мы снова разминулись.

— Легко сказать, разминулись… — пробормотал я, — о том, что я был на площади, вы прекрасно знали… — Минадзуки снова кивнула. — Но тогда я не понимаю одного. Как Сэкигахара могла быть мертва до того, как её зарезали? И причём тут Котера?

Минадзуки вздохнула.

— И Вишневецкая, и Сэкигахара — обе — были найдены на рабочем месте, за компьютером. — сказала она. — Франтишек Котера перед смертью был в очках. Вы не заметили здесь ничего общего?

— Между Вишневецкой и Сэкигахарой — да. — проговорил я. — Но Котера… — я запнулся.

Гайдзин… остановился как вкопанный, будто что-то увидел… и рухнул замертво?

— Вы хотите сказать, — начал я, почувствовав, что в горле вдруг пересохло, — что Котеру убило что-то, что он увидел?

— Нет. — поправила меня Минадзуки. — Я хочу сказать, что их всех убило что-то, что они увидели. На экране компьютера. Или на стекле очков.

— Но… — заговорил я и остановился. Ни у Вишневецкой, ни у Сэкигахары не осталось никаких следов борьбы, хотя им резали горло здоровенным вибромечом. И этот здоровенный вибромеч почему-то не отсёк головы им обоим.

И они сидели за компьютером. Вишневецкая была на дежурстве. Сэкигахара работала в ночь. На компьютере Вишневецкой была удалённая запись — та самая, за двенадцатое число, с номером транспондера. На компьютере Сэкигахары не было ничего. Вообще ничего.

Я обратил внимание на эти факты — и тут же отмёл их в сторону, как незначительные. И совершенно зря.

Кюршнер хотел обратить мое внимание на это совпадение. И не успел.

— Как? — только и спросил я тихим голосом. — Как можно умереть от увиденного на экране? Это же не эпилептический припадок, в конце концов…

Минадзуки покачала головой.

— Вы знаете, что такое «василиск», господин Штайнер? — спросила она.

— Мифическое животное?

— «Василиск», господин Штайнер, это компьютерная программа. При работе она осуществляет воздействие на органы чувств, — в первую очередь зрение и слух, — настолько сильное, что человек попросту умирает. Почти мгновенно.

— Впервые слышу. — произнёс я, и это было чистой правдой.

— Неудивительно. — сказала Минадзуки. — «Василиски» вышли из употребления ещё после Первой Солнечной. Это сетевое оружие массового поражения: некоторые версии «василиска» способны самостоятельно распространяться по сети, заражая другие устройства. «Василиск» нужной версии способен опустошить целый город-миллионник почти за час. Оставив все здания целыми.

— И какая это версия? — сглотнув, спросил я. В голове всё ещё не укладывалось: целый город? Почти за час?

В школе — а затем и в Академии МВД, на занятиях по гражданской обороне — нам показывали кадры кинохроники времён Второй Солнечной: орбиталища, заполненные нервно-паралитическим газом, умирающих людей, штурмовиков Земной Империи в бело-чёрных доспехах и голубых касках с опущенными забралами. Но смерть от газа наступает не мгновенно, а газу нужно время, чтобы распространиться по всему объему орбиталища. Даже там были выжившие: землянам пришлось добивать их вручную, в ходе зачистки.

А «василиск» способен истребить целое орбиталище за час. В сотни раз эффективнее любого газа.

— Я не знаю. — глухо сказала Минадзуки. — Никто не знает.

— Но распространения не было? — быстро спросил я.

— Пока мы ничего не обнаружили. — ответила она. — Прочёсывать сеть наш киберотдел начал ещё вчера.

— От него вообще можно защититься? — продолжал я. — И почему мы ничего не знаем об этом «василиске»?

— Сетевое оружие массового поражения запрещено применять против гражданского населения. — сказала Минадзуки. — Даже земляне во Вторую Солнечную не решились на такое. Всё военное оборудование и программное обеспечение оборудовано функцией автоцензора, которая сводит программы, подобные «василиску», на нет: поэтому он и не представляет такой угрозы, как прежде. Но никто не оснащает автоцензорами коммерческие устройства, господин Штайнер.

— Значит, Вишневецкую и Сэкигахару убили таким «василиском». - произнёс я. — Перерезали им горло, чтобы сбить нас с толку. И им это удалось, чёрт возьми: мы даже не знаем ничего об этом «василиске»…

— Именно так. — кивнула Минадзуки.

— Но остается Котера. — сказал я. Разрозненные фрагменты в голове один за другим складывались воедино. — Его никто не выбирал, как цель: скорее всего, он просто подхватил «василиска» совершенно случайно. А так как Титан-Орбитальный ещё не превратился в город-призрак, — меня передёрнуло, — значит Котера мог подхватить василиска только рядом с местом, где он хранится. Это возможно?

— Вероятно. — сказала Минадзуки. — Господин Штайнер, вы поможете мне?