Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

XVI в. был периодом наибольшей религиозной терпимости в стране. Давние традиции пограничья, в первую очередь, опыт совместного добрососедского проживания славян и балтов, язычников и христиан помогли формированию особенной белорусской толерантности. В исторической Литве, которая в средневековье была контактной зоной между двумя этносами, с самого начала существования государства толерантность была возведена в ранг государственной политики. Великие князья могли оставаться язычниками в христианском окружении и подданные-христиане сохраняли им верность. Протекция католицизму, которую ввел Ягелло, имела значение цивилизационного выбора. Без поддержки государства католицизм не мог бы выжить в стране с огромным православным большинством. Правда, протекция католицизма проводилась через официальную декларацию дискриминации православных. Однако последняя не имела репрессивного характера [126].

Политическая и, соответственно, культурная ориентация Великого Княжества Литовского на западноевропейскую цивилизацию обеспечила создание особенной национальной модели культурно-общественной организации на пограничье восточноевропейской и западноевропейской цивилизаций. В литературе предмета ее называют либерально-плюралистической либо ренессансно-гуманистической моделью религиозно-интеллектуальной жизни [127].

Эта модель охватывала все слои белорусского общества и в значительной степени повлияла на создание особенного белорусского менталитета, стереотипа общественного поведения. Одновременно, конец XV — XVI в. считаются «золотым веком» белорусского народа, когда он имел возможность полноценного культурно-государственного развития.

В ходе войны между Свидригайлом Ольгердовичем и Сигизмундом Кейстутовичем (1432-1436 г.) последний привилеем от 1434 г. уравнял православных в правах с католиками. Православные и протестантские магнаты заседали в Сенате Речи Посполитой. Принцип религиозной толерантности стал доминирующим во времена правления Сигизмунда II Августа (1544-1572 г.). Важную роль в его реализации сыграло реформационно-гуманистическое движение, которое охватило не только католическое, но и православное население Великого Княжества Литовского [128]. Незадолго до Люблинской унии дело дошло до формального уравнения в правах католиков и православных (1563 г.)

Форпост Европы (конец XV — XVI в.)

Об изменениях, происходящих на восточной границе европейской цивилизации, интересно высказался польский историк искусства Станислав Кот: «Если около 1500 г. пограничные столбы Европы в культурным смысле не переходили за Вислу, то около 1600 г. они могли быть поставлены на восточной границе Речи Посполитой. Потому что аж до Днепра и Двины распространялась заинтересованность, а часто и восхищение теми самыми идеями, которые руководили лучшими умами Рима и Парижа». [129] Нужно, однако, принимать во внимание, что польский историк связывал распространение европейской культуры со шляхетской полонизацией Великого Княжества Литовского, которая действительно во второй половине XVI в. достигла значительных успехов. Однако, как известно, усиление европейского влияния и процесс цивилизационной переориентации белорусских земель происходили значительно раньше — на два с лишним века.

Рубеж между цивилизациями Запада и Востока длительное время проходил по государственной границе Великого Княжества Литовского с Московским государством. Историческую границу между европейской и российской цивилизациями можно визуально проследить и сегодня, благодаря разнице в планировочной структуре белорусских (также украинских) и российских городов. В XV — XVI в. под влиянием европейской традиции произошло изменение планировки белорусских городов. Рядом с посадом XI — XIII в. с радиально-кольцевой структурой улиц сформировалась новая уличная сеть в соответствии с европейской ренессансной традицией и направлением главных торговых дорог. Такое изменение хорошо иллюстрируется планом-реконструкцией крупнейшего города Понёмонья — Гродно с 1560 г. Главное отличие новой городской планировочной структуры — наличие двух центров — замка и рынка с ратушей. Замок был резиденцией представителя центральной власти (в частных городах — магната), ратуша на рынке (обязательно в некотором отдалении от замка) — местом размещения органов местного самоуправления.

Эта европейская особенность — наличие двух городских центров, которая вытекала из сосуществования двух органов власти, не была присуща городам соседнего Московского государства, не имевшим права самоуправления. Они имели один центр — замок (кремль), рядом с которым, под защитой его стен, размещался торг [130]. Городская планировка — явление устойчивое и, как правило, сохраняется на протяжении многих столетий. Сегодня, приняв в качестве критерия разницу между планировочной структурой старых белорусских и российских городов, можно довольно точно определить историческую границу между Европой и Россией.

XVI в. в белорусской историографии временами называется «золотым веком» Беларуси. Кавычки в словосочетании «золотой век», по моему мнению, имеют двойной смысл — указывают не только на его переносное значение, но и определенную неточность (несоответствие) содержанию, ибо «золотой» блеск белорусской культуры в XVI в. был уже приглушен симптомами недалекого кризиса. Его причины определяются довольно точно. Именно экспансия Московского (Российского) государства стала главной причиной продолжительного кризиса белорусской культуры на протяжении нескольких веков, вплоть до сегодняшнего дня. Этот существенный фактор, которому суждено было сыграть особенно деструктивную роль в истории Беларуси, впервые проявился уже в начале экономического и культурного расцвета страны пограничья. Московское государство в конце XV в. (1492 г.) впервые начало открытую вооруженную конфронтацию с Великим Княжеством Литовским.

Московская опасность была явно недооценена руководством Великого Княжества Литовского, которое позволило московским князьям перехватить стратегическую инициативу в Восточной Европе. Важнейшей ошибкой во внешней политике страны оказалась пассивность в деле защиты независимости своих союзников во Владимирской Руси, в первую очередь, Новгородской республики и Тверского княжества.

Завоевание Новгорода Москвой и включение его земель в состав Московского государства сразу изменило расклад сил и положило конец гегемонии Великого Княжества Литовского на Руси. Под военным напором Москвы в 80-е -90-е годы к ней «на службу» перешли вместе со своими землями князья Воротынские, Белявские, Мерецкие, Вяземские [131].

Кроме политического соперничества между Москвой и Вильной, которые претендовали на роль единственного центра объединения восточнославянских земель, в усилении конфронтации свою роль сыграли существенные идеологические отличия. По оценке известного российского историка XIX в. Павла Милюкова, Московское государство строилось по татарско-турецким образцам, Великое Княжество Литовское — в соответствии с образцами европейскими: «Феодальные элементы с тех времен начали быстро укрепляться и в западнорусском обществе. Создался компактный класс местной аристократии, который специальным «привилеем» 1447 г. окончательно освободился от княжеского суда и княжеских податей. Таким образом, на литовско-русском западе политическая эволюция вошла в западноевропейскую колею» [132].

В Московском государстве доминирующее положение постепенно занимала самодержавно-великодержавная идеология. В Великом Княжестве Литовском формировалась другая система ценностей: «Менталитет белорусско-украинско-литовского общества существенно отличался от менталитета общества московского. Его основой была либеральная идея в ее первоначальной конкретно-исторической форме, именно, признание конституционной монархии в качестве оптимальной модели политической системы власти (это значит, королевской власти, ограниченной законом и представительскими учреждениями). Другой характерной чертой общественного менталитета Великого Княжества Литовского являлся плюрализм религиозно-церковной жизни, который вынуждал светскую власть проводить политику относительной веротерпимости» [133].

вернуться

126

Сагановіч Г. Нарыс гісторыі Беларусі ад старажытнасці да канца XVIII ст. Мн., 2001. С. 154.

вернуться

127

Падокшын С. Унія. Дзяржаўнасць, Культура (Філасофска-гістарычны аналіз). Мн., 1998. С. 38-39.

вернуться

128

Падокшын С.А. Унія. Дзяржаўнасць. Культура. С. 38.

вернуться

129

Kot S. Polska Złotego Wieku a Europa. Warszawa, 1987. S. 193-194.

вернуться

130

Мокеев Г.Я. Черты своеобразия в структурах городов восточных и западных славян. // Архитектурное наследие. Москва, 1975. Вып. 23. С. 6, 12.

вернуться

131

Кром М. Меж Русью и Литвой: Западно-русские земли в системе русско-литовских отношений конца 15-первой половины 16 в. Москва, 1995.

вернуться

132

Милюков П. Очерки по истории русской культуры. Москва, 1918. С. 146.

вернуться

133

Падокшын С.А. Унія. Дзяржаўнасць. Культура. С. 30-37.

19
{"b":"565980","o":1}