Том вытер из-под носа кровь и подмигнул мне, улыбаясь красными зубами. Я захныкал и отвернулся от него, переворачиваясь на бок. Ну, какого хрена я полез в драку, лучше б его задушили!

Посетив медпункт, где Том мужественно верещал и уворачивался, не давая промывать и прижигать свои ссадины и кровоподтеки, мы пошли в кабинет директрисы в надежде, что она ввиду нашего плачевного состояния сжалится и разрешит пропустить сегодняшний день. Она поохала, поцокала языком, посочувствовала – и велела отправляться на занятия. Дескать, это не единственный случай избивания Беном учеников, было и похуже, но это не повод пропускать уроки, и вообще от этого никто еще не умирал. Я начинаю сомневаться в здравомыслии и справедливости школьной администрации.

В классе мы своим появлением произвели фурор – сначала зашел я, морщащийся и потирающий пресс, а затем Том с разукрашенной физиономией. Его фиолетовый синяк на скуле, распухшая разбитая губа, сочившаяся из отверстия пирсинга тоненькая струйка крови и заплывший глаз весьма впечатлили наших одноклассников, с изумлением и даже каким-то восхищением таращившихся на «героя» сегодняшнего дня. Тому такое внимание только льстило, ему вообще любое внимание льстит, его самолюбие не знает меры. Все равно, как на него смотрят, главное, чтобы смотрели.

Билл уже был здесь, вероятно, пришел раньше всех, не задерживаясь во дворе. Увидев Тома, он побледнел, как смерть, нижняя губа задрожала, будто он сейчас расплачется, глаза расползлись на пол-лица. Испугался, понимаю, Бен Тома не пожалел. Каулитц у парты своей зазнобы резко затормозил и, сделав страдальческое лицо, мучительно выдохнул через зубы, делая вид, что ему невыносимо больно и нехорошо.

Весь урок Том бодро возился на стуле, перемигивался с пацанами, улыбался в ответ на их взгляды и показывал большие пальцы, типа, все в порядке, Бетмен в строю. Но стоило в нашу сторону обернуться Биллу, как этот уличный боец принимался жмурится, кряхтеть, демонстративно опускал голову на парту, хватался за щеку… Хотелось ему врезать, чтобы не кривлялся. Но вскоре мне стали понятны его действия, когда на перемене Билл несмело подошел к нам с вытянутым лицом, учащенно дыша и бегая глазами по «боевым трофеям» Тома.

- Боже, Том… Кто тебя так? – Жалостливо протянул он.

- Подрался с Беном, - гордо ответил Каулитц, упиваясь ситуацией. – Он слишком многое себе позволял, давно пора было поставить его на место.

- Ты такой храбрый… - Билл словно неверяще покачал головой. Я стоял ближе к Тому и заметил, как порозовели его уши и шея. – Тебе так досталось! Больно?

- Да нет, терпимо. – Том потупился и нарочно прикусил губу в ушибленном месте. По подбородку снова потекла кровь. Билл испуганно ойкнул и аккуратно стер каплю пальцем, когда она была готова сорваться на испачканную землей футболку Тома. Друг замер, глядя куда-то поверх плеча Билла, открыв рот. Билл продолжал водить пальцами по щеке Каулитца, неотрывно следя за своими движениями. Повисло неудобное молчание.

Я кашлянул, и они очнулись. Билл быстро убрал руку и сунул ее в карман куртки. Том вновь вернул себе беззаботное выражение, встав в развязную позу.

- Ну… я пойду? – Сказал Билл, убирая волосы за ухо – прямо как девчонка, в который раз подмечаю у него бабские жесты.

- Да, иди. Мы потом тоже придем. – Том махнул рукой, нервно дергая коленом, перекатывая ступню с пятки на носок.

- Пока… - Чуть слышно пискнул Билл и, развернувшись, стремительно посеменил прочь от нас.

- Литература в другом конце коридора! – Окликнул его я.

- Ах, да, точно! - Билл глупо захихикал и вернулся, пойдя в противоположную сторону, прижимая к груди свою сумку. Можно подумать, кто-нибудь захочет ее вырвать у него из рук.

Как только он скрылся из виду, Том «побежал» на месте, быстро перебирая ногами, тоненько запищал и замахал руками у своего лица.

- Он меня потрогал, потрогал! И-и-и-и-и! Густ, он меня касался! Теперь вообще умываться не буду!

- Да ты и так не особо следишь за личной гигиеной.

- Ты не понимаешь, Густ! Он прикоснулся ко мне своими пальчиками, погладил меня! Кожа у него такая нежная, такая тоненькая! – Том закатил глаза и задрожал в экстатическом восторге. Мне даже показалось, что вот-вот у него пойдет пена изо рта.

- Какое счастье! Какое счастье! – Причитал он, всхлипывая. – Сегодня лучший день в моей жизни! Густи!

Каулитц запрыгал, пытаясь обнять меня. Я схватил его за руки и удержал на месте.

- Ну, все, достаточно освежеванный кролик ты мой. Пошли уже на литературу… если ты в состоянии ходить, конечно…

Я, конечно, увлекаюсь литературой, научной, философской, исследовательской, на худой конец исторической. Но абсолютно не понимаю пользы и назначения художественной. Все эти романы, пьесы, рассказы, поэмы, стихи – пустая трата времени и человеческого умственного потенциала. Зачем нужна подобная писанина? Провести время с удовольствием? Может быть, но это удовольствие такое же холостое и бесполезное, как, скажем, мастурбация. Энергия высвобождается впустую, а смысл жизненного времени, отведенного нам – развитие, ежесекундное движение, работа над собой, не покладая рук и не давая себе спуску. Ну, прочитаю я стишок о любви – что нового я почерпну для себя, добавит ли мне это опыта и ума? Нет, конечно. Я же говорю – пустая трата времени.

Литераторша, экзальтированная дама неопределенного возраста, высокая и склонная к измождению, всегда одевалась в какие-то театральные платья и костюмы, обтягивающие все ее мослы, носила крошечные шляпки с вуалями и перьями и вообще была не от мира сего. Она редко придерживалась школьной программы, предпочитая подолгу рассказывать нам о личной жизни и трудовых буднях разных автором, смотря при этом в окно и трагически заламывая руки в особо драматических местах. Из этих рассказов я усвоил, что все писатели, в какое бы время они не жили и что бы не писали, имели тяжелую судьбу, рождались в бедных семьях, работали за гроши, безответно любили преимущественно графинь и замужних актрис, подвергались насмешкам и гонениям. Примерно к середине урока меня тянуло зевать, широко, звучно, с завываниями – так, как зевал Том. Но я-то имею элементарные представления о культуре поведения, а он нет, ему позволительно. Потому что уроки литературы – та редкая вещь, в которой наши взгляды сходятся.

Сегодня она выглядит особенно нелепо, а это значит, сегодня нас ждет какая-нибудь тема, которую она особенно любит, и от которой мы все сдохнем.

- Итак, дети… - Училка томно вздохнула и потеребила тонкий браслет на руке. – Тема сегодняшнего урока… - Она сделала театральную паузу и возвела глаза к потолку. – Английская поэзия шестнадцатого века, и ее самый яркий, самый гениальный и загадочный представитель – Уильям Шекспир!

О, нет, только не Шекспир! Терпеть его не могу! Что за день сегодня такой?

- Шекспир – английский драматург и поэт, один из самых знаменитых драматургов мира, написал 17 комедий, 10 хроник, 11 трагедий, 5 поэм и цикл из 154 сонетов. Вот на сонетах, как на вершине, чистейшей квинтэссенции гения писателя, мы и остановимся подробнее…

Том пихнул меня и фыркнул, заметив мое настроение. Я пихнул его в ответ и, наклонившись к его уху, шепотом сказал:

- Посмотри на своего Билла, смотри, какой довольный. Видать, ему нравится вся эта тема с любовными стишками.

Билл, правда, сидел, сияющий, как начищенный таз, и с открытым ртом впитывал в себя взволнованный бред литераторши, размахивающей руками от переизбытка эмоций.

- Того гляди слюну изо рта пустит…

- Между прочим, на физике ты выглядишь точно так же. У тебя тоже всегда такое лицо, будто ты того… - Каулитц захихикал. – Как вчера утром…

- Да пошел ты! Придурок! На себя посмотри, вся рожа изуродована!

- …принято считать, что первые 126 сонетов шекспировского сонетного цикла обращены к мужчине, следующие 26 – к женщине, а последние 2 написаны для «обрамления» цикла. Не утихают споры о принадлежности великого поэта к людям нетрадиционной ориентации, потому что большое количество любовных стихов написаны мужчиной юноше.