— И давно ты её потерял?

— Давно, — кивает Ауримас. — Может, завтра, а может, и вчера… И ещё… и ещё я потерял шапочку с козырьком!

— Ну и растеряха же ты! — журит его молодой человек. — Видишь, вот полка находок. Посмотри внимательно. Если найдёшь там свою маму или шапочку — можешь взять.

Мальчик задирает голову и только теперь замечает полку, прибитую к стене. Чего здесь только нет: мячик, трубка, купальный костюм, надутый резиновый лебедь, три солнечных зонтика, игрушечная пожарная машина, одна босоножка на толстенной подошве, несколько полотенец, плюшевая собачонка, пустышка, две чужие шапочки с козырьками, клубок ниток с воткнутыми спицами, пластмассовая рыба… Но, увы, ни мамы, ни своей шапочки с козырьком Ауримас не обнаруживает.

— Ну, нашёл маму? — спрашивает Карабас, притворяющийся молодым человеком.

— Нет тут моей мамы.

— А шапочки?

— И шапочки нет… Ничего нет… — едва сдерживает слёзы Ауримас. Ему вдруг становится страшно: а что, если он уже никогда-никогда не найдёт маму? Из глаз вот-вот посыплются слёзы.

В этот момент кто-то стучится в дверь. Молодой Карабас вскакивает, хватает мальчика за локоть и ведёт в соседнюю комнату.

— Куда вы меня тащите, дядя? — упирается Ауримас.

— Т-с-с!.. Сиди и молчи! — строго шепчет Карабас, и его спутанная борода щекочет Ауримасу ухо — от страха у мальчика по коже забегали мурашки.

Прикрыв дверь, Карабас исчезает, и Ауримас остаётся один. В этой комнате нет никакой полки, тут стоят стол и стеклянный шкаф с флакончиками, шприцами, иголками для уколов — такими длинными и толстыми, что у Ауримаса волосы встают дыбом. «Что же теперь со мной будет? — сжавшись в комочек, думает он. — А вдруг я никогда больше не увижу маму и не вырвусь из домика, у которого акула отгрызла ноги? Правду говорила толстая Баба Яга, что меня ожидает много опасностей, но разве я знал, что они будут такими страшными!»

Он напряжённо прислушивается: из соседней комнаты доносится приглушённый, ничего хорошего не сулящий шёпот, потом слышен густой смех Карабаса Барабаса. «Надо бежать, — решает Ауримас, косясь на шприцы с иголками. — Надо скорее бежать отсюда, пока ноги ещё носят, а то совсем пропаду!»

Собрав все силы, он крадучись подходит к двери, но она сама открывается. На пороге стоит Карабас. Теперь на нём не только джинсы, но и красивая шёлковая рубашка, а его длинная страшная борода старательнейшим образом расчёсана.

— Заходи, — приглашает он Ауримаса.

Ауримас с опаской заглядывает в первую комнату, готовый в любой момент кинуться прочь из домика.

— Нам доставили новую партию утерянных вещей, — сообщает Карабас. — Они уже здесь, на полке. Ну-ка, посмотри, нету ли того, что ты потерял?

Ауримас поднимает глаза и чуть не падает от удивления: на полке, между пожарной машиной и пластмассовой куклой, сидит его родная, его единственная мама, которую он потерял не то завтра, не то вчера! Сидит, молчит и улыбается, ласково поглядывая на сына.

— Мам! — кричит мальчик, бросаясь к ней. Однако полка висит так высоко, а он такой маленький, что и подпрыгнув не может дотянуться до своей драгоценной находки.

А мама всё смотрит на него синими глазами и всё улыбается.

— Дядя, — подбегает Ауримас к хозяину Домика находок, — дядя, вот моя мама, пожалуйста, отдайте её мне!

— Ладно, — отвечает хозяин домика, поглаживая свою причёсанную бороду. — Но сначала нужно расписаться, что ты получил утерянное и что оно действительно принадлежит тебе.

И Карабас кладёт на стол большой лист бумаги и подаёт Ауримасу шариковую ручку.

— Но, дядя, — густо краснеет Ауримас, — ведь я… ведь я ещё не умею писать.

— Ай-яй-яй, как нехорошо, такой большой мальчик — и не умеет! — озабоченно качает головой дядя. — К сожалению, я не имею права ничего отдавать без расписки.

Ауримас испуганно оборачивается к маме. Ему кажется, что она далеко-далеко, а полка такая высокая, что и на длиннющей пожарной лестнице до мамы не доберёшься… «Да, — размышляет мальчик, — сущую правду сказала толстая Баба Яга: тебе придётся преодолеть множество препятствий. Но я и не думал, что они будут такими огромными!»

— Что же мне теперь делать, дядя? — тихо спрашивает Ауримас, беспомощно поглядывая на ручку и на белый лист.

— М-м-м… — скребёт Карабас свою заросшую бородой щёку. — Может, умеешь писать хотя бы одну букву?

— Умею! — кричит Ауримас. — Я умею писать букву «О»!

И схватив ручку, он выводит огромную, во весь лист, почти четырёхугольную букву «О».

Дядя долго и внимательно рассматривает написанное, потом вытаскивает печать, дышит на неё и торжественно прикладывает к уголку листа, под буквой. Прячет бумагу в скоросшиватель и говорит:

— Теперь всё в порядке.

После этого он одёргивает свою шёлковую рубашку, расчёсывает гребешком бороду, подходит к полке и — раз! — легко, как пушинку, снимает с неё маму.

Ауримас обеими руками хватает мамину руку, крепко сжимает её и теперь уже не скоро выпустит: ведь столько препятствий и опасностей пришлось ему преодолеть, чтобы вернуть маму!

— А куда девалась твоя шапочка? — спрашивает мама.

— Потерял, пока тебя разыскивал, — оправдывается Ауримас.

— Ничего, её ещё принесут в Домик находок, — говорит Карабас. — Загляните, пожалуйста, завтра. Чаще теряйте и чаще заглядывайте в Домик находок! — приглашает он, любезно улыбаясь маме Ауримаса.

— Спасибо, мы обязательно придём, — благодарит мама и улыбается в ответ. Ведь она не знает, что молодой человек в джинсах только притворяется молодым человеком, на самом деле он страшный Карабас Барабас, нарочно причесавший бороду, чтобы его не узнали. Но уж Ауримаса-то не проведёшь!

Когда они с мамой уже переступили порог, их догоняет голос Карабаса Барабаса:

— Погодите!

Молодой Карабас выходит следом и протягивает Ауримасу пожарную машину.

— Она лежит в Домике находок уже три месяца, — говорит он, — и никто за ней не является. В таком случае правила разрешают передать её другому лицу.

— Спасибо, — с радостью благодарит Ауримас и зажимает машину локтем, потому что обеими руками продолжает крепко держать мамину руку. — А… расписываться не надо?

— Не надо, — успокаивает дядя. — На этот раз обойдёмся без формальностей. — Он заговорщицки подмигивает Ауримасу.

И тут Ауримас вдруг вспоминает одну чрезвычайно важную вещь, он тянется к уху Карабаса и тихо-тихо, чтобы мама не услыхала, шепчет:

— Спасибо, дядя Карабас Барабас, вашей тайны я никому не выдам!

— М-м… — снова мычит дядя, словно у него зуб заболел. — Ну что же, правильно, что ты умеешь держать язык за зубами.

И Ауримас окончательно покидает Домик находок — хоть и без шапочки, но зато с мамой. Они вдвоём бредут через песчаную пустыню, где не растёт ни одной пальмы, не живут верблюды, а так как всё ещё не стемнело, то и шакалов с гиенами не видать. Проходят они мимо самого большого зонта. Разомлевшая от жары толстая тётя спит под ним, и белый пластмассовый треугольничек на её носу не шевелится.

— Мама, — говорит Ауримас, — эта толстая тётя…

— Нехорошо так говорить о взрослых, — одёргивает его мама.

— Но эта тётя… — и Ауримас замолкает. Он хотел рассказать маме, что эта тётя — покинувшая Домик находок Баба Яга, что теперь она не ест мальчиков и девочек, а только съедает за один присест по три пирожных. Но ведь он обещал никому не выдавать тётиной тайны, и надо держать слово. Как-никак, а тётя указала ему дорогу к Домику находок, помогла одолеть бескрайнюю пустыню и даже победить самого Карабаса Барабаса!

Поэтому Ауримас по-мужски сохраняет тайну и, только чтобы окончить начатую фразу, добавляет:

— Эта тётя в день съедает по три пирожных. А её зонтик — самый большой на всём пляже.

— Я уж вижу, — смеётся мама, — что ты повидал белый свет, пока меня разыскивал.

— А сколько препятствий и опасностей преодолел… — тяжело вздыхает мальчик.

Ауримас впервые летит на самолёте. Дрожащими от волнения пальцами берёт он леденец, который на подносе протянула ему улыбающаяся стюардесса; на фантике нарисован золотой самолётик. Сунув леденец в рот, мальчик прижимается лбом к круглому окошечку, стекло толстенное, его, наверно, и камнем не пробьёшь. Внизу видны маленькие, бегущие назад домики, квадраты полей, паутинки железнодорожных путей; по рельсам как раз катится паровозик — крошечный, меньше игрушечного. Но вот уже ничего не видно, самолёт ныряет в тучу, и Ауримасу становится страшно.