Принцу не давали покоя внезапные отъезды Трандуила. Каждый раз, видя отца, вернувшимся с закатом, Леголас внимательно изучал его, пытаясь уловить на непроницаемом лице хотя бы тень печали или радости, но — ничего. Принц знал о том, как Трандуил умеет скрывать чувства. И каждое его отсутствие он тяжело переживал. Решив, что ничего нет хуже слепой тревоги, Леголас вставал задолго до рассвета и ждал, пока появится отец. Однажды, скрывшись за колонной в галерее, принц увидал отца в дорожном облачении, тот, видимо, спешил. Чуть подождав, чтобы не вызвать подозрений, он последовал за королем.

«Это — не слежка! Нет, не слежка! Я лишь хочу убедиться, что он не подвергается опасности. Я буду рядом… если вдруг…» — убеждал себя Леголас, держась на почтительном расстоянии от всадника, ускакавшего далеко вперед. «Что тянет его в недружелюбную часть леса?» — удивлялся принц, видя, куда направляется отец. Лес становился всё мрачнее. Внезапно сердце замерло: конь короля встал на дыбы, и всадник обнажил свой меч. Леголас молниеносно схватил свой лук и прицелился в гигантского паука, стремительно приближающегося к отцу. Пальцы уже готовы были отпустить натянутую до предела тетиву, как вдруг паук остановился в нескольких шагах от короля, подобно провинившемуся псу, низко склонил голову и начал пятиться. Леголас не верил собственным глазам, уж он достаточно повидал этих тварей во время патрулирования леса. Такое поведение — большая неожиданность. В движениях паука было какое-то… почтение… Он пятился, пока не развернулся и не исчез в лесной глуши. Меч короля вернулся в ножны. Леголас, всё ещё не веря увиденному, опустил лук… «Похоже, отцу действительно опасность не грозит. Но как он усмирил это чудовище? Отец, в тебе так много неразгаданных секретов!» — размышлял принц, продолжая следовать за Трандуилом. Чуть позже он уже понимал, куда направляется король, и сердце его наполнила нежность и грусть. Леголас натянул поводья, останавливая коня. «Так вот куда ты ездишь. Тоскуешь по счастливым временам!» — печально улыбнулся принц, и, развернув коня, поспешил обратно. ***

Утолив первый любовный голод, влюблённые лежали лицом друг к другу. Рука Майрона играла со светлой прядью. Трандуил всматривался в устремлённые на него золотистые глаза. В них было что-то помимо обычной нежности. Как будто тень от проплывающих по небу облаков омрачала сверкание золота. Взгляд Майрона словно впитывал в себя любимый образ. Он глубоко вздохнул и мягко произнёс:

— Мне придётся покинуть тебя, мой король… — сердце эльфа замерло от этих слов. — Ненадолго, — добавил Майрон. Чуть помолчав, он продолжил жёстче:

— Проклятый Олорин, посланник Манвэ! Учуял след! Он явится сюда проверить собственные опасения. Я должен скрыться ненадолго.

Взгляд Трандуила стал вопросительным, а голос произнёс:

— Олорин? Кто это?

Майрон усмехнулся:

— Тебе известен он, как Митрандир.

— Волшебник? Странствующий старец? — уточнил король.

— Он — майа, так же, как и я. Он проницательный, настырный… И не отвяжется… Теперь…

— …После того, как назгулы заняли Минас Итиль… — холодно закончил за него фразу Трандуил.

— Да, — просто ответил Майрон.

После недолгого молчания, эльф вновь заговорил:

— Что сталось с прежним палантиром?

Взгляд Майрона повеселел: возлюбленный уже не впервые удивлял его своей прозорливостью.

— Он канул в бездну. По моей ошибке, — вздохнул Майрон, под ошибкой подразумевая собственные чары, направленные на слугу.

— Твои зверушки заполонят мой лес в твое отсутствие! Меня они не трогают, но это — слишком мало! — король был явно обеспокоен.

Майрон довольно улыбнулся и промурлыкал:

— Тебя не трогают? Мой драгоценный. Так, значит, ты столкнулся с одним из них? Как он посмел приблизиться к тебе? Но ты не беспокойся, в моё отсутствие Кхамул присмотрит.

— Ты назгула сюда пришлёшь?! — от возмущения эльф подскочил на постели.

Майрон хохотнул:

— Мой драгоценный, что такое назгул? В сравнении со мной?

Король задумался на миг и тоже улыбнулся: действительно, забавно опасаться слугу больше, чем его хозяина. Улыбка тут же погасла: мысль о назгулах была отвратительна. Тёмные слуги Саурона! Эльф поёжился при этой мысли, но вдруг ласковая мягкая рука погладила его плечо, согревая своим теплом, а лицо напротив осветилось нежностью. Лицо любимого. Мысль о Сауроне растаяла как дым.

На сей раз прощание вышло долгим, страстным, горько-сладким. Они любили друг друга жадно, неистово, словно пытаясь заполнить грядущую пустоту разлуки. Солнце уже взошло, а в опочивальне всё не смолкали стоны и шумное дыхание. Между поцелуями Майрон прошептал:

— Будь осторожен с Митрандиром. Он может нанести тебе визит. Вернусь, как только пропадёт угроза.

— Но где ты будешь это время?

— Я буду в твоём сердце, мыслях, камне, — с улыбкой прошептал Майрон и слился с эльфом в прощальном поцелуе.

***

— Приветствую тебя, владыка Трандуил!

Леголас раньше уже встречал Митрандира, и этот старец очень нравился ему. Но принцу было не понятно, отчего отец так холоден с волшебником. Он принимал гостя, сидя на троне. Одет он был в одно из своих облачений, подчёркивающих его величие. Нет, он был вежлив, но не было тепла ни в голосе, ни во взоре. Леголас внимательно слушал беседу.

— Я вижу, как сильно изменился некогда гостеприимный лес, — сказал Митрандир, кряхтя присаживаясь на предложенный стул. — И стали множиться чудовищные твари… Хм… Хм… Да… А замок на холме… он обитаем?

— С тех пор, как тень изгнала мой народ оттуда, мы не бываем в тех пределах… В том замке не бывал никто из эльфов. По крайней мере, мне об этом неизвестно, — невозмутимо ответил король.

При словах отца о том, что давно никто не бывал в прежних пределах, Леголас нахмурился: отец утаил от волшебника свои поездки к прежнему дворцу, оттуда до холма недалеко.

— Но тень исходит именно от замка? — продолжал старец.

— Да, — подтвердил король.

— Как полагаешь, Трандуил, кто обитает в тёмном замке? — Митрандир, прищурив глаза, смотрел на эльфа.

— Есть подозрение, что это назгул. Но проверять я не намерен, — холодно сказал владыка.

— Хм… хм… Назгул… Что ж… Я проверю…

— Разыскиваешь назгулов, Митрандир? Ты без труда найдешь их, если отправишься в Минас Итиль.

Леголас недоумённо смотрел на отца: он что, дразнит волшебника? Или насмехается?

Митрандир, казалось, не заметил выпада короля, и невозмутимо ответил:

— Я опасаюсь Саурона. Рыжеволосый демон хитёр и осторожен.

— Но Саурон повержен при Дагорладе, Митрандир! Я видел, как он пал! И Мораннон, и Барад-Дур разрушены до основания! — Трандуил слегка повысил голос и подался вперёд, пронзая взглядом собеседника.

Старец молчал, спокойно глядя на короля. Наконец, он заговорил:

— Владыка Трандуил, я знаю Саурона, как никто другой. Я знал его до сотворения мира. О! Он — кудесник во всём, за что бы он ни взялся: хоть обольстить, хоть спрятаться, хоть биться. Меня тревожит нападение на Минас Итиль. С чего бы назгулам атаковать твердыню Гондора? Зачем?

— Ты задаешь вопрос о назгулах мне? С чего мне знать их мысли, Митрандир? — голос владыки был по-зимнему холоден.

— Я чую руку Саурона, — тихо проговорил старик, обращаясь больше к самому себе, чем к кому-либо.

Волшебнику оказали гостеприимство, и он остался на ночлег. Леголаса снедало любопытство, и он ждал подходящего момента для беседы с Митрандиром.

Догнав волшебника в одной из галерей, принц задал свой вопрос:

— Скажи мне, Митрандир, почему назвал ты Саурона рыжеволосым демоном? Разве он имел обличье? Разве он — не ужас во плоти? Не поддающийся описанию ужас…

Волшебник остановился и, удивлённо уставившись на эльфа, рассмеялся:

— Ужас? По сути, да. Имел ли он обличье? Мой юный принц! Ты слишком молод, и до тебя легенды не дошли…

— Легенды? — любопытство Леголаса разгорелось ещё сильнее.

Митрандир вздохнул и заговорил: