В просторной комнате спиной к двери стоял мужчина, высокий, статный. Он что-то изучал, склонившись над столом, и Леголас лишь видел его наряд — вишнёвый бархат, струящийся до пола, да стройный стан. Мужчина распрямился — принц обомлел, увидев пламенные кудри, что водопадом покрывали спину. Мужчина повернулся, и Леголас почувствовал, как дрогнули колени. Перед принцем стоял тот, кого он погубил в далёком прошлом, живой, прекрасный, юный. Леголасу показалось, что это — сон. Он стоял, не в силах шевельнуться или произнести хоть звук. «Мне лгут мои глаза! Возможно, я устал с дороги, или вино тому виной, что мне привиделось…» Но вдруг видение улыбнулось. Принцу стало дурно — точно такой улыбкой Саурон одарил его перед тем, как принять смерть от его руки.
Раздался голос:
— Присядь скорее, принц. Ты бел, как полотно.
«Я знаю этот голос! Мне, в самом деле, дурно. Я либо сплю, либо теряю свой рассудок…» Леголас пошатнулся, но сильная рука подхватила его, не дав упасть. Он опустился в кресло, в глазах стоял туман, в ушах звенело. Принц сжал руками голову и стиснул веки, силясь прийти в себя. Он глубоко вздохнул и открыл глаза, тут же упёршись взглядом в вишневый бархат. Хозяин комнаты сидел в двух шагах — напротив, в кресле. Взгляд Леголаса несмело скользил вверх, выхватывая подробности: редкой красоты руки, лежащие на подлокотниках кресла, на мизинце одной из них сверкнуло камнем точно такое же кольцо, как у отца. «Так, значит, это — мастер, создавший чу́дное творение… два… два творения… Ну, хоть не призрак!» — с облегчением подумал принц, продолжая скользить взглядом: вот стройный стан, величественные плечи… шея белоснежная… красивый гладкий подбородок… улыбка… Знакомая улыбка!
Взгляд Леголаса метнулся к глазам мужчины и потрясённо замер, ослеплённый. На него из-под длинных тёмных ресниц смотрели золотистые глаза. Смотрели ласково, задорно. Позабыв о приличиях, принц уставился на мужчину, жадно изучая черты его изумительного лица. Ему казалось, что это происходит не наяву. Принц прекрасно помнил это лицо, так сильно впечатлившее его когда-то. Он изучал его, как изучал бы нарисованный портрет иль изваяние. Он всё ещё не верил, что это — явь. Теперь принц рассматривал волосы. «Да, волосы его, только причёсаны иначе — свободно ниспадают по плечам», — думал принц, словно сопоставляя «картину» с тем, что помнил.
— Ты потрясён, я вижу, — наконец, произнёс Майрон, прерывая неловкое молчание. — Да, это я, твои глаза не лгут.
Улыбка не покидала алых уст. Волшебный голос вывел Леголаса из оцепенения, и он, наконец, поверил в то, что видит. Голосом, севшим от потрясения, принц пробормотал:
— Но… если… это… ты… Как это может быть?
Улыбка Майрона стала шире, и он коротко поведал принцу о даре Эру.
Принц слушал и дивился. Он всё не мог поверить, что говорит с любовником отца, с тем, кто тайком встречался с королём в заброшенных чертогах, с тем, кто создал Кольцо и развязал войну, с тем, кто известен был как «Саурон».
Майрон закончил рассказ и замолчал. Он больше не улыбался, но глаза по-прежнему смотрели ласково, а Леголасу было не по себе.
Неожиданно для себя принц произнёс:
— Отчего твой взгляд так ласков? По глупости своей я выстрелил в тебя, чуть не убив отца при этом. Он чуть не умер от тоски. А ты лишился жизни тела. И я был тем, кто приложил все силы, чтобы твоё Кольцо почило в пламени Ородруина. Я не дивился бы тому, что ты меня возненавидел. Но ты глядишь так ласково, что мне… не по себе…
Майрон улыбнулся и ответил:
— Мой принц, неужто ты не понимаешь? Ты дорог королю, а значит, дорог мне. О! Как ты отшатнулся! Я думаю, мне нет нужды рассказывать, что я люблю его. Ты это знаешь. Вижу — знаешь. Ведь ты подслушивал за дверью там, в тёмном зале, ты слышал всё… Как мило ты сейчас зарделся! Я знал, что ты бывал там, но принял всё за любопытство. Король не знал, а я молчал, чтоб вас не ссорить. Ты ждал, что я тебя возненавижу? Да я не смог бы! Раньше б смог, пока не встретил Трандуила… Ты — его сын, тебя он любит, а это свято для меня.
Леголаса разрывали на части стыд, вина и благодарность за несказанное облегчение ноши, что камнем лежала на его сердце с того самого дня. Лишь теперь он понял, почему Саурон ничуть не удивился, увидев его в зале тем утром, он даже улыбнулся ему тогда. Он знал о принце, слушавшем за дверью. Кроме того, Саурон, видимо, думал, что принц прицелился из страха, а тот решил его убить… Леголас вновь заговорил:
— Я должен попросить прощения?
Майрон ответил просто:
— Нет. Я понимаю твой поступок. И даже… благодарен за него. Твоей рукой распорядился Эру, чтоб преподать урок мне. А я в учении всегда был лучшим. По крайней мере, так говорил мне Ауле. Урок особо ценный я усвоил. И будь уверен — навсегда. Там, в зале, я видел горе Трандуила, а позже знал, как он страдал. Тому виной был я, не ты. Так будь спокоен, Леголас, я не в обиде.
Майрон вновь улыбнулся. Принц нервно сглотнул — Майрон назвал его по имени.
Превозмогая себя, Леголас произнёс:
— Так значит… Майрон… ты больше не изгнанник? И ты прощён?
— Да, Леголас.
— А… эльфы знают? О тебе… о короле… о вас? — стыдливо молвил принц.
Майрон рассмеялся, а Леголас вновь отметил про себя, что голос у него поистине волшебный.
— О том, что король мой, конечно, знают. О том, кто я, им знать не нужно — то королю во вред. Об этом знаешь только ты… да двое в Амане.
— Кто знает кроме Манвэ? — спросил Леголас, ибо Майрон опустил подробности в своём рассказе.
— Олорин. Его ты знаешь. Это Митрандир. Он — мой собрат, он — майа. Теперь он принял облик такой, каким он был до Средиземья. Он снова юн, красив и весел. И он помог мне.
— Да ведь он — твой заклятый враг! Хотя… он так описывал тебя… почти любовно…
— Неужто?! — вновь рассмеялся Майрон. — Он мне не враг. Всё в прошлом. Он не болтлив — за Трандуила я спокоен. И ты, мой принц, умён и не болтлив.
Майрон одарил Леголаса улыбкой. А тот вновь посочувствовал эльфийским девам, что потеряли всякую надежду на сердце короля… и майа… Майрон прочёл эту мысль в глазах Леголаса и вновь весело рассмеялся.
Леголас пробыл в отчем доме всего неделю. Он был спокоен за отца, и покидал его без тяжести на сердце. Все эти дни он видел, как ласков Майрон с Трандуилом. Не просто ласков — было видно, что Майрон королём живёт и дышит.
Король и майа провожали принца до кромки леса. Настал момент прощания. Все трое спешились. Прощаясь, отец и сын долго сжимали друг друга в объятиях, шепча слова любви и ободрения. Майрон стоял неподалёку.
— Отец, я за тебя спокоен. Он любит так, как трудно и мечтать. Ты счастлив, и твою счастливую улыбку я увожу с собою в Аман. Быть может, свидимся когда-нибудь, — прошептал Леголас.
— Прощай, мой сын. Ты — моя гордость и отрада. И если сердце тянет тебя в Аман, то так тому и быть. Моя любовь с тобой.
Глубоко вздохнув, они разжали кольцо объятий. Леголас взглянул на Майрона — тот улыбнулся. Принц подошёл к нему и тихо произнёс: — Теперь я понимаю, почему король тебя так любит. И я безмерно рад, что он с тобой. Его таким счастливым я не помню. За это я тебя благодарю. Прощай. — Прощай, мой принц, — с улыбкой молвил Майрон.
Леголас вскочил в седло и пустил лошадь вскачь. Через несколько минут, уже отъехав достаточно далеко, он придержал лошадь. Оглянувшись назад, он улыбнулся: вдали двое держали друг друга в объятиях, их волосы смешались, а лица соприкасались в нежном поцелуе.
Комментарий к 20. В НИХ ЛИШЬ ЛЮБОВЬ Мои дорогие читатели! Вот и настал грустный момент ) Огромное спасибо за ваши отзывы, без вас я, быть может, не осилила бы такую пространную историю, которая планировалась изначально на 5-7 глав ) Благодарю за то, что были со мной всё это время! Я вас люблю!
