Не знаю. Вряд ли.
Дай конверт-то поглядеть, хоть сама полюбопытствуй.
Марина нехотя поднялась из кресла, вздрогнув от боли в затекшей ноге, и достала из сумки белый, с зеленой полосой конверт. Латинскими буквами на нем было написано название принадлежащей Сергею фирмы.
Татьяна заглянула в конверт и тихо пискнула.
Ты хоть смотрела, сколько здесь?
Нет. Извини, не до того было.
Кретинка, дай я посчитаю.
Сосчитав содержимое конверта дважды, они для верности пересчитали еще раз, и в полном обалдении уставились друг на друга. На столе лежали, рассыпанные веером, сто стодолларовых бумажек - десять тысяч долларов.
Татьяна уехала, проследив, чтобы конверт с деньгами был убран в дос-таточно укромное место.
Как ни крути, - философски сказала она на прощание, - а отрезанного не вернешь. По крайней мере, ты спокойно купишь себе новую машину, а то твоя старушка скоро ездить перестанет.
Уже.
Что - уже?
Уже перестала ездить.
Ну вот, видишь! Он все сделал безупречно, а мужиков ты себе найдешь еще тонну.
Вот именно, что безупречно! - с горечью проговорила Марина. - Он да-же не оставил мне возможности его возненавидеть, обидеться хоть на что-то!
Слушай, не будь уж полной идиоткой! Езжай-ка ты завтра машину по-купать, хочешь, я с тобой поеду?
Да нет, спасибо, я Христофорова попрошу - он в машинах понимает, и деньги при нем не страшно с собой брать.
Позвони потом, - и Татьяна умчалась.
Посмотрев на часы - одиннадцать, вполне прилично звонить - Марина набрала Христофоровский домашний номер и договорилась, что в субботу они едут "в один его знакомый автосалон" смотреть новую машину. Хри-стофоров не удивился просьбе, только спросил, какой суммой она распола-гает.
В конце разговора в комнату тихо вошла Ксения и остановилась у двери.
Ты завтра едешь машину смотреть?
Да, мы на одиннадцать договорились.
Возьми меня с собой, пожалуйста! Мне очень хочется посмотреть, вдруг я что гениальное подскажу!
Марина рассмеялась:
Ну конечно, поедем! Только чтобы в десять встала, а то опять будешь до глубокой ночи со своим Муром беседовать. Слушай, а на каком языке вы разговариваете?
А черт его знает, - недоуменно подняла брови Ксения, - я и не задумы-валась об этом. На смешанном англо-фрацузско-немецком, я полагаю. В общем, нам это пока не мешает, а я с понедельника иду на курсы англий-ского.
"Боже мой, что любовь делает! - с завистью подумала Марина, - И это моя сестрица, которая пять лет отказывалась учить английский, потому что он ей ни к чему!"
Машину они выбрали довольно быстро. То есть, выбором этот процесс назвать было нельзя, потому что Христофоров, пошептавшись с хозяином салона, ткнул пальцем в темно-вишневую "Пежо-206", скромно стоявшую в сторонке.
Почему трехдверную? - удивилась Ксения.
Потому что, во-первых, она года два пробегает без проблем с ремонтом. Во-вторых, в отличие от вон той красотки, она сделана не в Турции. И в-третьих, она в полной комплектации - гидроусилитель руля, аудиосистема, кондиционер, стеклоподъемники, а стоит десять двести тридцать. Чего еще надо?
Действительно, чего еще желать? И через час с четвертью Марина была счастливой обладательницей новенькой, сверкающей на выглянувшем кстати солнце, темно-вишневой машины. Мягкие серые сиденья, неожи-данная приборная доска, удивительно просторный для трехдверной маши-ны салон - все было прекрасно. Сев за руль, Марина проехала кружок по двору автосалона, и засмеялась от радости - машинка слушалась руля, как будто была просто продолжением Марининой нервной системы, казалось - еще только подумала, а она уже плавно поворачивает туда, куда надо.
Выйдя из машины, она подошла к Христофорову, тихо разговаривав-шему о чем-то с любезным хозяином. Марина готова была его расцеловать, и, видимо, это явственно отражалось на ее лице - мужчины заулыбались.
Довольны? - спросил хозяин, низенький толстенький дядечка лет пяти-десяти.
Очень! Спасибо Вам, замечательная машина.
Воскресенье Марина провела за домашним хозяйством, периодически выглядывая в кухонное окно - стоит ли там еще Красотка, так стала назы-ваться новая машина. Красотка стояла у подъезда, всем своим видом пока-зывая, что без хозяйки с места не стронется. Видимо, их симпатия была взаимной.
Домашнее хозяйство Марина преимущественно не любила: уборка, стирка, глажение, все, кроме кулинарных экспериментов было ей не то чтобы противно, но как-то скучно. Поэтому она старалась, сколько воз-можно, избавиться от докучных обязанностей: стирки для них с Ксенией было немного, а они еще и купили хорошую стиральную машину. Посуду радостно запихивали в посудомойку, гладить милостиво согласилась Ксе-ния. Оставалась уборка.
В это воскресенье вообще-то была очередь Ксюшки, но Марина решила в свете обещанной поездки в Италию отыскать свой загранпаспорт. Поиски затянулись, Ксения радостно завопила:
Ну вот, ты вон как все раскидала, теперь мы меняемся, ты убираешься сегодня. а я потом в следующие выходные! - и быстренько, пока никто не передумал, упорхнула к кому-то на дачу.
Паспорт обнаружился, как ни странно, в ящике с документами. Марина никак не ждала этого, и начала поиски с бельевого шкафа, потом перебра-лась к письменному столу... Короче, к двум часам дня в ее комнате и гос-тиной царил хаос, для уборки которого впору было вызывать бульдозер. А создательница этого живописного беспорядка сидела на полу, рассматривая альбом со школьными фотографиями... В таком положении и застала ее подруга Наталья, приехавшая без звонка на правах старинной приятельницы (с детского сада - куда уж стариннее). Наталью явно распирали какие-то новости, Марине тоже было чем поделиться, но разговаривать так, как они любили, уютно расположившись за чашкой кофе, было решительно негде. Пришлось Наталье надеть фартук, и в четыре руки с Мариной наводить порядок...
Ну, рассказывай, - произнесла Наталья, усевшись, наконец, с ногами в кресло.
У тебя-то самой какие новости? - в ответ поинтересовалась Марина.
В смысле?
В смысле - хорошие или плохие?
Скорее, хорошие. А что?
Тогда ты рассказывай. Потому что у меня плохие, я буду реветь. И тебе всю малину изгажу...
Ну ладно, - Наталья пожала плечами. - В июле мы уезжаем.
Отдыхать? И куда?
Нет, дорогая, уезжаем мы в Австралию, на постоянку. Так что следую-щий свой отпуск планируй где-нибудь неподалеку от Сиднея! - торжест-вующе произнесла Наталья.
Ты с ума сошла... - Марина не знала, что и сказать; уезжали близкие ей люди в Израиль, в Штаты, в Германию - это вообще рукой подать, но все эти точки были в пространстве где-то... в пределах досягаемости - шестьсот баксов до Нью-Йорка, три часа лету до Гамбурга. Но Австралия? - Что вы там делать будете? А девчонки?
Понимаешь, дело в том, что Эдьку туда пригласили работать! По специ-альности! Помнишь, он в прошлом году от кафедры ездил на конференцию в Прагу, доклад там делал?
Помню, конечно, - пробормотала Марина, хотя никто ее и не слушал.
Ну вот, тогда его этот профессор из Мельбурнского универа и зацепил, у них там тема похожая, а дела не идут. Они год переписывались, а потом пришло приглашение - контракт на десять лет, ну, ты же понимаешь, что такое десять лет - это уже насовсем.
А ты? Ты же диссер хотела защищать?
Знаешь, подруга, - Наталья помолчала, потом сказала тихо, - Жизнь у меня одна, и когда я подумала, что в ней важнее - муж и дети, или диссер-тация... Сейчас не те времена, девчонки захотят - вернутся сюда, а мне ос-тонадоело жить на гроши в разваливающейся хрущобе. И диссертации наши никому не нужны, и дети наши тоже... Эдьке платят официально полторы тысячи в месяц - полторы тысячи рублей, заметь! Ну, лекции, ста-тьи, рецензии, халтура всякая - в месяц набегает иной раз до пяти тысяч. Я повторяю - рублей, а у нас, сама знаешь, девчонок трое, я зарабатываю, ко-нечно, только все равно... - В глазах ее кипели злые слезы. Она жадно за-курила новую сигарету, пепельница уже была полна.
