Правда, этот изысканная цветовая гамма могла придать ненужный оттенок не только всей статье, а и журналу, так что следовало хорошо подумать, как же подать это "блюдо".

К семи вечера Марина была дома. В клубе ее очень неплохо покормили, до дому она дошла пешком за двадцать минут, и настроение в общем и целом было вполне сносным. Если, конечно, не вспоминать о Сергее. Но как было о нем не вспомнить, когда мимо периодически проезжали такие же, как у него, темно-синие "Вольво", вон в том ресторанчике они обедали в самом начале их романа, и кремовые розы в ведре у цветочницы тоже напоминали о нем... Как ни встряхивай головой, а эту мысль не прогонишь, надо научиться жить с ней, как живут люди с язвой, или, скажем, с нелюбимым мужем.

Ксения была дома, они с Христофоровым сидели на кухне и чинно пили чай с яблочным пирогом. Марина вообще удивлялась: ершистая и вредная Ксения в присутствии Христофорова становилась мягче, разговаривала вполне светски и всячески его подкармливала вкусностями. Но чтобы ис-печь пирог!.. Марина не верила своим глазам, но в доме и в самом деле пахло сдобой, казенные пироги, даже самые свежие, так не пахнут.

Деточка, ты здорова? - с фальшивой озабоченностью произнесла она, под-нося руку к Ксениному лбу. - Не иначе, как у тебя плюшечная лихорадка!

Никакой лихорадки! Между прочим, в четверг прилетает Мур, и я должна ему показать, какая я замечательная!

То есть как в четверг? В этот? - Марина и в самом деле была в некотором замешательстве: остаться в квартире и светиться у молодых перед глазами было бы неразумно, а съехать она могла только на ту самую квартиру, где она не была со дня расставания с Сергеем.

Нет, что ты! В следующий! А пока я практикуюсь на Саше: я пеку и вобще готовлю, а он мне честно говорит, что не получилось.

Ну и как? - Марина невольно улыбнулась Христофорову, очень уж забавен он был в роли подопытного кролика.

Но Христофоров невозмутимо достал из кармана узкий и длинный листок, и поставил плюсик против одной из нескольких десятков строчек.

Пока единственным минусом была селедка под шубой, но это блюдо сложное, для специалистов. Я Вам, Марина, советую: проверьте сами. У девочки явные кулинарные способности, так что в крайнем случае мы ее пристроим поварихой, а сами при ней прокормимся, я как консультант, а Вы - по-родственному.

Ладно, уговорили! Наливайте чай, сейчас руки вымою!

Яблочный пирог и в самом деле был хорош, все остальное Марина пробо-вать не стала, поскольку изрядно наелась в клубном ресторане.

Марина, Вам завтра нужно подъехать вот по этому адресу, - Христофоров протянул ей бумажку с записью, - Вы подпишете бумаги, и спокойно уедете на своей машине. Я, к сожалению, приехать не смогу, у Алевтины Ва-сильевны завтра большой груз приходит, мне надо быть. Но мобильный у меня всегда с собой, если что - сразу звоните.

Спасибо Вам, Саша, Вы столько со мной возитесь! Я бы без Вас пропала, и, повинуясь порыву, Марина чмокнула Христофорова в щеку.

Боже, как он покраснел!

Мучительная волна поднималась откуда-то снизу, изнутри и постепенно заливала шею, уши, лицо... Марина остолбенела, но, к счастью, Христофо-ров закашлялся, Ксения кинулась подавать ему воду, и момент жуткой не-ловкости сгладился.

Христофоров быстро откланялся, Ксения закрыла за ним дверь и, вернув-шись на кухню, лукаво поглядела на Марину.

Сестрица, а он в тебя влюблен!

Не говори ерунды! - сердито и неискренне ответила Марина. Что влюблен, она поняла и сама, но, во-первых, не собиралась это обсуждать с младшей сестрицей, а во-вторых, пока не знала, что ей с этим делать.

Никакая не ерунда! Ты пирог еще будешь? Я доем!

Нечего! Приедет твой Мур, а ты вдвое растолстела, он тебя не узнает и влюбится в другую! Давай пополам.

Глупости, не растолстею, я вообще не толстею. Ну черт с тобой - забирай половину. А что Христофоров в тебя влюбился, никакая не ерунда, я тебе говорю. Ты когда-нибудь видела, чтобы так взрослые дяденьки краснели? Вот то-то. И потом, ты же рассталась с этим твоим... рекламным красав-цем...

Ксения! - Маринин укоризненный вопль попал втуне.

Рассталась, знаю, и слава богу, тебе надо замуж выходить за нормального человека. Вот Христофоров самый что ни на есть нормальный!

Ладно, поговорили - и хватит. - Марина взяла себя в руки. - Это не твоего ума дело, это раз. Разберись сперва со своими личными делами - это два...

А ты подумай - это три! Тоже мне, не цитируй Акунина, это еще не клас-сика! - И Ксения чмокнула сестру в щеку и унеслась, крикнув, - Чур, со стола убираешь ты, я буду часам к двенадцати!

Визит за документами на машину прошел безукоризненно, и на работу Марина приехала уже на Красотке. Припарковалась она рядом с редакци-онной машиной, и редакционный шофер Николаша даже вылез из казенной "Волги", чтобы осмотреть прибавление в их автопарке.

Классная тачка, Марина Витальевна! Дадите заглянуть?

Коля был фанатом всего, что передвигается с помощью двигателей внут-реннего сгорания. Для себя он своими руками собрал из нескольких спи-санных и разбитых машин уникальное транспортное средство, которое, тем не менее, довольно лихо ездило, не имело привычки отказывать в мороз или по скверности характера, и внешностью походило на самого Колю - несколько несуразное, но крепкое и надежное. Принадлежавшую редакции очень неновую "Волгу" Коля холил и лелеял, как свою собственную, никогда не отказывался помогать сотрудникам, если что-то ломалось... И совершенно никого не волновало, что Коля читает по слогам, а написать умеет только свою фамилию в ведомости на зарплату. Рос у Коли сын, как две капли воды, похожий на отца внешне - математический гений, проско-чивший несколько классов обычной школы и с блеском в четырнадцать лет заканчивавший математическую...

Да конечно, Коленька. Держи ключи, потом закинешь ко мне, ладно?

Ага...

Вечером Марина поехала к отцу.

Дача была недалеко, в десяти километрах от Кольцевой по Волоколамке. Жаль, по старому, узкому и петляющему шоссе нельзя было разогнаться как следует, Марина просто чувствовала, как Красотке этого хочется.

Подъехав к воротам, она дважды бибикнула и стала ждать, когда отворят железные ворота - с улицы это сделать было невозможно без ключа. Соба-ка заливалась лаем, но никто не открывал. Марина, обозлившись, погудела подольше. Когда и через несколько минут никто не появился, она вышла из машины, толкнула створку ворот... и они медленно отворились. Марина загнала машину во двор, мимоходом погладила милейшую дворнягу Най-ду, отцовскую любимицу, и пошла в дом.

Отец лежал в спальне, дыхание его было хриплым, лицо, особенно носо-губный треугольник - бледно-синеватым. Марина замерла, потом кинулась искать лекарства, на полдороге вспомнила, что в машине есть аптечка и побежала за ней. Валидол, к счастью, был не в таблетках, а в желатиновых капсулах, она выдавила содержимое трех капсул в приоткрытый рот. "Где же эта чертова Елена, как здесь вызывают "Скорую"? Она достала из сумки мобильник и в этот момент Елена Ивановна появилась в дверях. Она тяже-ло дышала и была растрепана, будто бежала бегом.

Марина, я "Скорую" вызвала, из Красногорска должны быстро приехать! Как он? Ох, как же я испугалась, все вроде путем было, я Найду покормила и мы ужинать сели, он вдруг за сердце схватился и захрипел, я его сюда дотащила, и оставить боюсь, и без врача боюсь, как же хорошо, что ты приехала!

Ничего в этой растрепанной бабе не было уж такого противного, как они с Ксенией в приступах ревности себе рисовали. И за отца она испугалась на самом деле - может, и не так плоха? В конце концов, много ли отцу оста-лось жизни, пусть доживает, как ему хочется...

Маринины размышления прервал лай собаки, возвестивший о прибытии "Скорой".