Развернувшись, гном отправился спать.
Ей хотелось думать о том, как она хочет домой. Но все мысли сводились к гномам, похрапывающим со всех сторон от нее.
Разбойники вели себя странно. Мало того, что не убили, но даже и тумаков не досталось. Фили на нее смотрел с презрением, достойным короля. Остальные... с жалостью! И это была даже не та жалость, которая заставила Бильбо принести ей еды. Тогда была жалость сродни той, с которой сама Софи жаловала служанке лакомый кусочек с господского стола. Но в глазах гномов была жалость вроде той, с которой господа смотрят на юродивых возле ворот храма.
Я не сошла с ума, - прошептала Софи, сжимая зубы. - Это они... Они все тут сумасшедшие!
Любопытные выводы, - послышался над ухом голос мага.
Что вам надо? - надулась девушка, наблюдая за тем, как Гэндальф садится рядом с ней, вновь доставая свое устройство для дыма.
Спасибо, ты очень любезна, - пропыхтел волшебник. - А ты разве не хочешь поговорить? Что это была за странная выходка с побегом?
Не ваше дело, колдун!
Маг удивленно поднял брови, что-то пробурчал себе под нос.
Как знаешь, - наконец внятно произнес он. - Я лишь повторю то, о чем уже говорил тебе. Они отвечают тем, что получают. Доброй ночи!
Легко ему говорить "доброй ночи", думала Софи, ворочаясь. Связанные руки и ноги мешали удобно лечь спать, все тело ныло от боли. Впрочем, сказать с точностью, спит маг или нет, было невозможно. Он просто сидел, прислонясь спиной к дереву и натянув пониже свою странную серую шляпу.
Я буду спать и не думать о том, что мне пытались сказать гномы или маг, мысленно твердила Софи. Но заснуть не удавалось, а потому мысли все вертелись возле всего сказанного.
Как ни обидно было признавать поражение, но сбежать ей теперь не удастся. Однако странно, что с ней так ничего и не сделали. Неужели только потому, что она нужна колдуну для черных дел? Принцесса закусила губу и со вздохом призналась сама себе, что причина точно не в этом. Кажется, они все же не бандиты, хотя так похожи. Отсюда следовал еще один неприятный вывод, все же ее попытка сбежать с частью имущества гномов, которые не бандиты, - это воровство.
Новая догадка заставила девушку вздрогнуть от ужаса. Если все же эти гномы те, за кого себя выдают, тогда ничего хорошего ей ждать не приходилось. Все же ей следовало раньше смирить свою гордыню и смиренно просить помощи короля Торина. Он, несмотря ни на что, проявил великодушие и позволил ей отправиться с ними.
Правда, было по-прежнему непонятно, почему этот король и его наследники сами работают в кузнях. И с подданными они общались, как равные. Ну или почти как равные, различия были столь несущественными, что и не бросались в глаза. Конечно, им следовало все же иначе себя вести с ней, думала Софи, им следовало бы устраивать привалы для ее отдыха, а уж намекать на то, что она должна что-то делать, хотя она очевидно показала, что устала, было не по-рыцарски.
Но сейчас все поведение гномов не шло ни в какое сравнение с ее собственным поступком. Она - воровка! Неважно, что она думала, будто забирает у бандитов. Она сделала это, сама став грабительницей. И не надо долго гадать, почему ее связали. И что с ней сделают вскоре.
Софи захлюпала носом, представив. На ее родине вору отрубали правую руку. Если не вешали на месте. А поскольку она жива...
Руки ощутимо заболели. И принцессе на миг показалось, что она уже прям сейчас их лишилась. Вот почему они так смотрят на нее! В их глазах она уже безрукая уродливая воровка! Над ней проведут казнь, видимо, когда доберутся до ближайшего города, а там в присутствие целой толпы черни...
Слезы уже ручьями текли по щекам. Софи жалела себя, но тут же ругала, понимая, что виновата в этом сама. И почему ей пришло в голову, что это грабители? Довольно только глянуть на Торина, на его взгляд и осанку, на его одежды, на его кольцо...
Софи, как назло, припомнилось и кольцо на пальце Торина, и немногие другие украшения на нем и других гномах. Если каждый сам себе это ковал, они и вправду более искусные мастера, не зря в норке Фили и Кили потешались над ее украшениями...
Чувствуя себя невероятно одинокой, никому не нужной и уже почти безрукой, Софи измученно задремала.
Проснулась она с рассветом от прохлады и росы. Гномы уже тоже просыпались, сонно терли глаза, медленно вставали, берясь за свои дела. На Софи они и не глядели.
Принцесса лежала на земле, ворочаясь в попытке устроиться удобнее, на гномов она старалась не смотреть, чтобы не увидеть на их лицах приговор. Вскоре все взялись за завтрак.
Покормить тебя? - шлепнулся рядом с ней Бофур.
Софи сглотнула, бросила затравленный взгляд на гнома.
Ты плакала? - прозорливо заметил тот, глянув на ее красные глаза.
Можешь сказать королю, что я желаю поговорить с ним? - пробормотала девушка, голос звучал жалко и потерянно.
Гном кивнул и вскочил на ноги.
Что ты хотела? - вскоре прозвучал над ней глубокий голос предводителя.
Софи поспешно сглотнула слезы. Плакать она не будет, она с достоинством примет свою судьбу.
Я хотела просить о последней милости, - девушка говорила медленно, старательно выговаривая каждое слово, надеясь так удержаться от слез.
И что это за милость?
Девушка по-прежнему не смотрела на короля, но по голосу ей казалось, что тот хмурится. Значит, недоволен... Софи вздрогнула, но заставила себя продолжить.
Я думаю... Это не затруднит вас... Я лишь хотела бы... помолиться перед...
Она запнулась, сама боясь произнести это слово. Гном отчего-то молчал. Девушка не догадывалась, что Дубощит мало что понял из ее слов. Что она хочет сделать и перед чем? Хотя то, что этой девчонке опять пришла в голову какая-то глупость, было очевидно. Нет бы просто с утра попросить у всех прощения... Впрочем, красные глаза говорили о том, что ночь она провела тревожную, может, это чему-то ее научило?
Я прошу, не отказывайте мне, дайте шанс на спасение души перед... казнью...
Вот и сказала. Это жуткое слово... Раньше за ним ничего не было, слово как слово... Деревенские жители и вовсе любили бегать смотреть на казни...
Софи ощутила, как похолодело все тело в ожидании ответа короля. Неужели откажет? Такого она до сих пор и представить не могла, погибель тела ужасна, но гибель души...
Гэндальф!!! - возопил вдруг Торин. И, резко развернувшись в сторону мага, процедил: - Разбирайся с этой ненормальной сам!
Маг вздохнул, глядя на девчонку, сжавшуюся от страха, уж колдун молиться ей не даст...
========== Глава 7. Милость и прощение ==========
Софи вцепилась в повод так, словно хотела задушить бедного пони. Но того, что она фактически издевается над бедным животным, принцесса не замечала. Мысли были заняты тем, что ей рассказал маг.
Сначала Гэндальф пытался втолковать, что ей вовсе нечего бояться, что никто не собирается вести ее на ближайшую рыночную площадь и прилюдно рубить руки. Девушка слушала, чуть кивала, когда маг бросал взгляд на нее… но не верила. Вернее, она верила, что не отрубят руки, но начинала гадать, какую иную казнь сотворят с ней.
Она бросала взгляды, полные слез, на короля, шепча, что лучше просто смерть, чем лишиться рук или глаз… Торин скрипел зубами, но молчал, предоставляя магу самому выяснять отношения с девушкой.
Гэндальф же, убедившись, что просто уверения, что с ней ничего не сделают, не принесли результата, со вздохом сменил тактику. Пришлось сказать, что Торин Дубощит в благородстве своем явил милость, решив не наказывать Софи, тем более, что не в силах он поднять руку на девушку королевских кровей. Почему-то это объяснение принцесса приняла проще и быстрее.
Освобожденная наконец от пут, она порывисто бросилась на колени перед Торином, уверив в своей признательности и говоря о том, что будет кого-то молить за него. Маг из ее речи понял мало, но слушал очень внимательно. Торин же чуть вздохнул, беря девушку за плечи и помогая подняться.
