На пороге он обернулся и, снова усмехнувшись, кивнул Монро:

- Удачи, приятель.

Дверь бесшумно затворилась, оставляя их в полумраке.

Штрауссер отошел к столу и, повернувшись к ним спиной, лязгнул чем-то железным из того, что принес с собой.

Именно после этого звука Джулия внезапно осознала, что сейчас должно произойти. Спокойно, со внутренним отстранением, как будто ее заразили эти мертвые голубые глаза.

Штрауссер повернулся к ним, облокачиваясь на стол и заслоняя свои инструменты.

Инструменты. Смешное слово для таких вещей.

- У меня есть одна небольшая проблема, которая очень и очень мне мешает, - серьезно и даже с некоторой ноткой грусти произнес Уилл, наклоняя голову набок и прищуриваясь, чтобы свет факелов справа от него не бил в глаза.

Он сделал выразительную паузу и совсем уже тоскливо добавил, глядя исключительно на Монро:

- Меня попросили оставить тебя целым, а я зачем-то согласился.

Себастьян язвительно усмехнулся и уже открыл было рот, но в ту же секунду Штрауссер оказался рядом с ним, плотно прижимая широкий нож к его горлу.

- Советую тебе не болтать просто так, я этого не люблю, - насмешливо-дружелюбно посоветовал Уилл. – Разрешается четко отвечать на вопросы. А также просить перестать, шипеть, стонать, кричать и далее по списку. Понял?

Монро промолчал, продолжая смотреть неморгающим взглядом Штрауссеру в глаза.

Как можно было спокойно смотреть Штрауссеру в глаза, Джулия слабо понимала – у нее самой каждый раз мороз продирал по коже от этого стеклянно-пустого взгляда.

- Будем считать, что понял, - кивнул Уилл.

Он ухватился левой рукой за воротник куртки Себастьяна, а ножом легко поддел ткань и потянул ее в сторону и на себя. Черная материя с легким, почти неслышным шорохом поддалась, и Штрауссер за два рывка распорол ее сверху донизу.

Джулия вздрогнула, увидев, как проступает красным кровь на правой стороне груди Себастьяна и чуть ниже, слева, где-то на животе под ребрами.

Уилл молча протянул левую руку, отвел ткань, задержался на мгновение, ни на секунду не отводя глаз от алого следа, а потом, будто бы нерешительно прикасаясь к Монро, двумя пальцами медленно провел вниз, стирая кровь.

Себастьян вздрогнул и сделал попытку отпрянуть, уйти от прикосновения, а в его глазах Джулии почудилась растерянность и что-то, похожее на смущение.

- Знал бы, не стал бы портить, - отстраненно заметил Штрауссер, все еще не отрывая взгляда от тела Монро.

Тут его глаза наткнулись на что-то, и он нахмурился. Сильнее отодвинул в сторону часть безнадежно испорченной куртки и раздраженно фыркнул.

- Знаешь, приятель… - Уилл сделал легкое движение правой рукой и плоскостью клинка легко коснулся запекшейся кровью раны на правом боку Себастьяна. Монро дернулся от неожиданности, но тут же глубоко вздохнул и замер. – Это надо зашивать. Воспалится – и все, до свидания.

Штрауссер помолчал, уже беззастенчиво разглядывая Монро, а потом отступил на шаг назад, перед тем, как отойти к разложенным на тумбочке инструментам и взять что-то в руку, осторожно прикасаясь к металлу.

- Не забудь про разговоры, - бросил он через плечо.

От напряжения, натянувшегося между Штрауссером и Монро, Джулию почти трясло. Ее наконец пронял страх – страх и осознание того, что этот человек не остановится ни перед чем, пока не выяснит того, что ему нужно. Она могла не бояться голода, холодов или бандитов, но не могла заставить себя не бояться той жестокой неизбежности, которую намеревался принести один-единственный человек.

- Джулия, - свистящим шепотом позвал Себастьян.

Она повернула к нему голову, лишь мельком подумав о том, что для нее унизительно выглядеть беспомощной.

- Что бы не произошло сейчас - не вмешивайся. Хорошо?

Невилл едва заметно кивнула. Сейчас Монро был похож на Тома – он являлся для нее таким же сильным, он не боялся – по крайней мере Джулия не могла разглядеть в его лице ни тени страха. Монро был опорой, за которую она сейчас ухватилась всем сознанием.

Штрауссер кашлянул, отделяясь от стола.

- Будем считать, что я ничего не слышал, - уронил он, снова приближаясь к Себастьяну.

Сначала Джулия подумала было, что их тюремщик с пустыми руками. Но потом в тусклом свете факелов блеснуло что-то тонкое и металлическое, похожее одновременно на проволоку и на тонкую вязальную спицу, зажатое в его ладони. Дальний от пальцев Штрауссера конец сходил на нет под плавным острым углом.

Невилл не понимала для чего оно служит до тех пор, покуда Штрауссер не подошел вплотную к Монро и не упер конец этой проволоки тому в район солнечного сплетения.

- Сколько человек в вашем лагере и как часто ходят патрульные отряды? – спокойно поинтересовался он.

Глаза Себастьяна опустились вниз, задержались на секунду на блестящем металле, а потом вернулись обратно к глазам Уилла.

- Что, запас взрывчатки кончился? – тихо, но от этого не менее ядовито отозвался он.

Штрауссер прищелкнул языком и надавил на острие.

- Заметь, я предупреждал.

У Джулии впервые в жизни потемнело в глазах до шума в голове и звона где-то за барабанными перепонками, а в груди вспыхнул животный страх. И, несмотря на всю свою силу воли, женщина опустила голову и опустила веки, по-детски надеясь на то, что если она не видит происходящее, значит, оно не происходит.

Сам Монро побледнел, но не дернулся и не издал ни звука, даже когда острие пропороло кожу, а Штрауссер со сладкой улыбкой больного садиста не повел проволоку глубже:

- Ну и как? - хищно облизнув губы, поинтересовался он. – Ты все еще не хочешь говорить?

Монро тяжело сглотнул и был вынужден откинуться затылком на столб, чтобы до неестественности твердым голосом процедить:

- Нет.

- Жаль, - притворно-грустно качнул головой Уильям, резким движением всаживая проволоку глубже. - Прости.

Джулия не успела подумать, к чему именно относилось последнее слово, потому что Монро резко дернулся и тут же замер, с силой прикусывая нижнюю губу.

- Что? Неужели больно? - криво усмехнулся Штрауссер, своей нечеловечески пустой улыбкой вгоняя Невилл в дрожь. – Так сколько там людей?

Себастьян разомкнул губы и прерывисто вздохнул.

- Что-что? – Штрауссер наклонился ближе, будто нечаянно вновь двигая руку вперед.

Монро уронил голову на грудь, закрывая глаза и стискивая связанные сзади руки в кулаки.

- Я не слышу, - покачал головой Уилл. – Не хочешь?.. Приятель, может тогда мне вот так попробовать?

Движение оказалось на этот раз медленным и почти мягким, но Монро сделал судорожную попытку отстраниться и освободить руки, при этом глухо застонав даже сквозь стиснутые зубы.

- А, нервы зацепил, извини, - с издевательским полувздохом сказал Штрауссер и бережно, едва прикасаясь, как будто действительно просил прощения, погладил Себастьяна по груди перед тем как снова двинуть рукой.

Монро побелел до цвета плитки на полу, но на этот раз не двинулся и продолжил молчать, открыто глядя Штрауссеру в глаза.

Если бы Джулия не была связана, то она бы уже, позабыв обо всех своих страхах, бросилась на этого человека и голыми руками попыталась свернуть ему шею - такая ярость и ощущение собственной беспомощности сейчас душили ее. Она не привыкла видеть чужую боль - она не могла видеть чужую боль, мучительную, специально растягиваемую.

- Тебе вовсе не нужно держать боль в себе, - тем временем пожал плечами Штрауссер. - Все равно видно, что ты страдаешь. У тебя зрачки расширяются вне зависимости от того, насколько сильно ты стараешься скрывать свое состояние. Сам посмотри.

Он поднял левую руку, почти осторожно, кончиками пальцев прикоснулся к верхней части живота Монро и легко надавил.

Но на этот раз просчитался. Потому что вместо того, чтобы застонать или попробовать отстраниться, Себастьян внезапно, коротко выдохнув, плюнул ему в лицо.

Джулия подавила испуганный вскрик, вместо этого сжимая связанные руки в кулаки. Что сделает Штрауссер, получив подобное оскорбление, она боялась даже подумать.