— «Живое заклятье»? Хреново. Ладно, с этим потом. Вам надо его удержать, мальчики и девочки. — Воин был предельно собран. — Остальное довершу я. Мне нужно время для воплощения. Поняли меня? Фиксируйте. Никаких попыток прямой атаки. Отзыв?

— Поняли тебя, — в голосе Яра было спокойствие и уверенность.

— Ясно, — отозвался Бэрринг. А в следующее мгновение по внутренней связи команды вампиров прозвучало негромко:

— Ors’t no kata.

— «Стоять до приказа», — перевод фразы в устах Тени был холоден и ясен.

«Всё верно. Они должны начать действовать только в нужный момент. Но почему так тревожно и холодно внутри?»

Песня вызова ещё билась под сводами недостроенного здания, когда на центральном мониторе в серверной Птахи загорелся тревожный бордовый огонёк и голос Мэрионн произнёс:

— Код один-зеро. У нас направленный прорыв Рубежа. Северо-восток города. Судя по сигналу, с нашей стороны в зоне действия женщина и ребёнок. Запрашиваю связи с Александром Евгениевичем на отправку экстренной группы.

Временный оператор связи не успела даже отложить пакетик с чипсами, когда по второму каналу прорезался Светлов:

— Тень, через две минуты мы идём внутрь. Там связи не будет. Что у нас с ситуацией?

2012 год. Июль. Санкт-Петербург. Центр города. Примерно пятьдесят минут назад.

Технологический брифинг с Тенью для Птахи проходил посреди Адмиралтейского проспекта. Вопреки ожиданиям, ни прохожие, ни автомобили не мешали проводить инструктаж. Только Светлов нервно похлопывал себя по ладони невесть откуда взявшейся тростью. Когда связь, наконец, установилась и Тень дала отбой, Александр Евгениевич буквально сорвался с места и быстрым шагом направился по направлению к Исаакиевскому собору. Птаха за ним едва поспевала.

— Всё настолько скверно? — она попыталась прослушать местность, но смогла ощутить только тонкий, непрекращающийся звон. Кто-то надёжно укрыл заклятием всю область вокруг собора.

— Да, — коротко отозвался Светлов. — Подержи, пожалуйста.

Неожиданно тяжёлая трость перекочевала в руки девушке. Не останавливаясь, Александр одним рывком сдёрнул с шеи галстук и отшвырнул его в сторону. Птаха моргнула, с трудом веря в происходящее. Вслед за галстуком в сторону Невы отправился пиджак, а за ним и жилетка. Специалист по связям с общественностью расстегнул две верхних пуговицы на белоснежной шёлковой рубашке и глубоко вдохнул полной грудью. Затем искоса взглянул на Птаху, и та вздрогнула. Голубые глаза Светлова сделались цвета стали, в их глубине разгорался непривычный огонёк.

— Повоюем, — процедил Александр и протянул руку ладонью вверх: — Трость.

— Прошу вас, — неуверенно пробормотала Птаха, возвращая искомое. Она откровенно не знала, как себя вести с таким Светловым.

— В течение следующего часа мы вполне можем погибнуть, — ровным тоном произнёс Александр Евгениевич. — Но вне зависимости от исхода, полагаю, наши отношения серьёзно изменятся, так или иначе. Потому, считаю, сейчас самое время перейти на «ты».

Птаха чуть расслабилась. По крайней мере, стиль изложения мыслей у Светлова остался прежним.

— Что делать мне? — немного помолчав, спросила девушка.

— Не сомневаюсь, что ты взяла с собой лучшие патроны.

— Алмаз и чёрное железо. Воин научил меня, что в таких случаях нужно брать самое действенное. На всё, что угодно.

— Блистательно. Нас ожидает сотня-другая гоплитов. — Александр насладился ошалевшим выражением на лице Птахи и с удовольствием закончил: — Проблема в том, что они даже не мёртвые. Они восставшие. Но твоё вооружение против них вполне подойдёт.

— Призраки?

— Именно.

— Твою мать, — с чувством сказала Птаха. — А их хозяйка?

— Сейчас в самой что ни на есть тёмной своей ипостаси. И нам главное успеть спуститься под собор раньше, чем она, а точнее, её жрец, завершит жертвоприношение.

— Они привели кого-то с собой?

На несколько секунд повисло молчание.

— Нет, — ответил Светлов. — Весь смысл этой жертвы в том, что она добровольная.

— Ясно.

— Сколько ты сможешь расстрелять?

— Это «ЮСП» — и у меня две запасные обоймы. В сумме — сорок пять.

— Мало. Тогда будешь прикрывать мне спину.

— Ясно.

На дальнейшие обсуждения времени не оставалось — впереди уже воздвиглась громада Исаакия. И бесплотные воины вокруг неё.

— Держись в кильватере, — последние слова Светлов произнёс, уже устремляясь вперёд, потому их смысл дошёл до Птахи, только когда специалист по связям с общественностью вступил в бой.

Александр покрыл последние полсотни метров до шеренги призраков в несколько секунд — его напарница едва успела достать пистолет.

Светлов плавным и быстрым движением нырнул под три копья, разом рванувшихся к его груди, и, не останавливаясь, кулаком пробил один из щитов, вместе с держащим его воином. Тот клочком тумана осел на мостовую. Птаха опустила оружие, с полуоткрытым ртом наблюдая за битвой, начинавшейся на её глазах.

Стремительный разворот вокруг своей оси, и ещё три воина превращаются в туман, а в неверном свете уличных фонарей блестит извлечённый из трости клинок, превращаясь в разящую молнию. Несколько мгновений, на которые девушка теряет из виду своего напарника, и вот уже призрачные воины рвут строй, стягиваясь со всех сторон к безумному, посмевшему бросить им вызов, а нежданный соперник уже танцует со своим мечом в их круге, и туман у его ног становится всё гуще. Призрачные копья тянутся к сердцу, защищённому лишь плотью и тонкой тканью, но отчаянно не успевают. Вот одно из них, наконец, прорывается сквозь кружево блистающего металла филигранной защиты, стремится вперёд… и звучит выстрел.

— Хватит,— цедит сквозь зубы девушка с жёлтыми совиными глазами и стреляет ещё раз. — Насиделась за мониторами. Пора применять опыт игрушек на практике.

Выстрел. Ещё один. Ещё.

Три ряда. Три сотни. Триста духов, отозвавшихся на зов той, что была богиней во времена их жизни. Птаха успела спустить курок сорок раз, когда из туманного облака вырвалась живая молния по имени Александр Евгениевич. Вырвалась и застыла. Между ним и собором остались стоять десять воинов.

— Ну? — произнёс Светлов, и Птаху затрясло от этого короткого слова. Она не хотела бы, чтоб утончённый заместитель Его Высочества когда-нибудь обратился к ней с этой интонацией. — У вас есть шанс сохранить посмертие. Хотя бы и в таком виде. Ты знаешь, что я делаю с душами, Агиад. Сложи оружие.

Боец, стоявший в середине шеренги, вышел чуть вперёд. Даже издалека было видно, что его доспех и щит жестоко иссечены. Полупрозрачные губы дрогнули: призрак что-то сказал и качнул головой. Отрицательно.

— Что ж. — Видимо, Александр прочитал по губам, потому что звуков речи воина Птаха так и не услышала. — Это твой выбор.

Они шагнули вперёд одновременно. Девушка опустила пистолет: призраков оставалось десять. Всего десять.

Тень существа по имени Александр Светлов искажается, отображает вместо антропоморфной фигуры какую-то многоугольную абстракцию, дрожит и… пропадает. Тонкая полоска живого металла встречает ксифос призрачного воина и высекает из него искры.

«Дороги…»

Свет фонарей становится ярче. Падает под ноги поединщиков и рассыпается бледно-голубыми искрами разрубленный щит.

«…есть…»

Короткий клинок предводителя гоплитов едва не касается невесомой белоснежной ткани, но движения противника слишком стремительны. Пируэт. Финт. Ещё один. Средневековая школа фехтования против навыков древнего бойца.

«…везде!»

Лампочки фонарей лопаются со звонким хлопком. Стройная фигура в светлом исчезает из вида на долю секунды и возникает уже позади шеренги своих соперников.

— Ты сказал: «Приди и возьми», — звучит над площадью глубокий голос, — и я отвечаю: «Жизнь твоя и оружие — мои».