Я хотела сказать Реймонду, что не могу выйти за него. Я хотела, чтобы он отвез Фелисити домой и оставил меня здесь. Но у меня так и не появилось возможности поговорить с ним, потому что все время поблизости была Фелисити.
Мне хотелось объяснить ему, что я не хочу возвращаться домой. Возможно, я не найду брата. Возможно, я подсознательно смирилась с тем, что он исчез навсегда и что предположение о том, что он утонул, верно. Я до сих пор так и не узнала ничего существенного о его судьбе. Зато я узнала другое: что очень не уверена в себе. Я знала совершенно точно, что люблю Мильтона Харрингтона не так, как любила Реймонда, и что, если я вернусь с Реймондом в Англию, счастья мне не видать, потому что сердце мое останется на Карибе. Однако, оставшись здесь, я могла впасть в состояние счастливой полудремы.
Все это я хотела объяснить, но ждала подходящего случая.
Прошлым вечером Мильтон пообедал с нами в гостинице, как мы и договаривались. Обед прошел в довольно напряженной обстановке. Мильтон был агрессивен, говорил о плантации и острове и вообще всячески выставлял себя на передний план. Реймонд, конечно же, отмалчивался, что было в его духе.
Я была рада, когда обед наконец закончился и Мильтон ушел.
Комментарий Реймонда был краток: «Очень интересный человек».
Думаю, если бы я спросила Мильтона о Реймонде, его оценка была бы менее лестной. Но это только подчеркивало, насколько они разные люди.
В тот вечер мне не спалось. Я снова попыталась найти карту, обыскала весь свой номер, но безрезультатно.
Тут мне пришло в голову, что карту могли украсть. Но зачем? Кому она нужна? Для чего? Все это было очень странно.
Разыскивая карту, я натолкнулась на пилюли Фелисити. Какое-то время она обходилась без них, и я совсем про них забыла. Я это восприняла как указание на то, что она идет на поправку, но на всякий случай не стала от них избавляться. В пузырьке лежало десять пилюль, но я надеялась, что они ей не понадобятся.
Днем, когда Фелисити отдыхала, я поговорила с Реймондом. Мы сели в саду под большим навесом от солнца. Жара была в разгаре, стрекотали цикады, и время от времени я слышала крики фиговой иволги.
Он сказал:
– Значит, вы почти ничего не узнали о судьбе брата.
Я покачала головой.
– Есть люди, которые его помнят. Он приплыл сюда и какое-то время оставался на острове. Потом исчез. Это все, что я смогла узнать.
– Такая малая награда за такое долгое путешествие. К тому же это не приблизило вас к цели.
Я снова покачала головой.
– Вы изменились. Фелисити тоже. Как думаете, она сможет стать такой, как прежде?
– Наверное, в определенных условиях сможет.
– Вы хотите сказать, если она вернется домой?
– Я хочу сказать, если кто-нибудь будет о ней заботиться… Любить ее… Если рядом с ней окажется человек, который покажет ей, каким должен быть брак.
– Я так рад, что вы это время были с ней. Она сказала мне, что не знает, что бы делала без вас.
– Это было страшное время для нас обеих.
– Да. Вас это тоже изменило. Вам хочется вернуться домой?
Я заколебалась.
– Нет, – сказал он, – не хочется. Вы любите жить. Думаю, я могу это понять.
– Реймонд, – произнесла я, – вы самый чуткий человек в мире.
– А вы думали о… нас?
– Очень много.
– И до сих пор сомневаетесь?
Я снова замолчала.
Он сказал:
– Думаю, я понимаю. Этот мужчина, он ведь любит вас, правда?
– Да… Он дает это понять.
– А вы?
– Не знаю. Вы были так добры ко мне. Мне очень повезло, что я познакомилась с вами, когда Филипп оставил нас. А потом… вы все для меня устроили… Чтобы я могла делать то, что хотела делать. Можно ли ожидать от человека большей отзывчивости?
– Я понимаю.
– Правда, Реймонд?
Он кивнул.
– Давайте оставим это. Давайте подождем. Мое появление было таким неожиданным. Жаль, что я не мог вас предупредить.
– Жизнь такая странная вещь. Я волновалась о Фелисити, а вот приехали вы, и она изменилась.
– Я ее знаю с детства.
– Она говорила. Она уже почти здорова. Это просто чудо… то, что с ней сейчас происходит.
– Она поправится. Это я беру на себя.
– Когда думаете возвращаться?
– Скоро.
Я кивнула. Потом рассказала ему о встрече с Магнусом Перренсеном.
– Помните мужчину, о котором упоминалось в дневнике? Это его правнук.
– Надо же! Поразительное совпадение.
– Если вдуматься, это не так уж поразительно. В их семье знали историю Анны Алисы и острова. Тот, первый Магнус, приплыл сюда, чтобы найти остров, потом осел в Австралии, занялся добычей золота и разбогател. Затем они купили этот остров, потому что он находился близко к тому месту, которое разыскивали они. Если посмотреть с такой стороны, все выглядит вполне логично.
– Странно, что вы с ним встретились.
– Да, это произошло случайно, конечно же. Но можете себе представить, как меня изумило… и до сих пор изумляет все это.
– И после того вы его не видели?
– Это случилось совсем недавно. Он сказал, что еще пригласит меня к себе или сам сюда приплывет. Думаю, он сдержит слово.
– Анналиса, давайте подождем день-два. Возможно, вы поймете, что чувствуете, до того, как прибудет следующий корабль.
– Неделя?
– Я мог бы подождать еще одну неделю, но это крайний срок. Мне нужно в Сидней. Ведь я по делам приехал.
– По делам?
– Естественно, я хотел проведать вас. Получив письмо, я очень заволновался о Фелисити. Я с самого начала чувствовал, что она сомневалась насчет этого брака.
– Да. Это было необдуманное решение.
– Не понимаю, что на нее нашло.
Внимательно посмотрев на него, я сказала:
– На самом деле она любит другого.
Он нахмурился, но промолчал. Возможно ли, что он, так хорошо разбиравшийся в сердечных делах других, не разобрался в своих?
Снова надолго повисла тишина. Потом он сказал:
– Нам остается только ждать. Может быть… через несколько дней…
На это я ничего не ответила, а через некоторое время произнесла:
– До чего цикады расшумелись!
Я пыталась понять, что он ощущал в ту минуту. Успев привыкнуть к горячности чувств Мильтона, я находила Реймонда холодным и практичным. Поцелуй его был нежным и быстрым. Он знал, что Мильтон влюблен в меня, и должен был понимать, что хозяин плантации – не тот человек, который станет себя сдерживать в чем-то. Замечал ли он, что я чувствую к Мильтону? Насколько мои чувства были очевидны? И что будет с ним, если я решу выйти за Мильтона и остаться на Карибе? Его спокойствие, его безмятежность, которые мне казались такими умиротворяющими, могли означать, что его чувства не так сильны, как у других людей… у Мильтона например. Я сомневалась.
Как странно, что даже тогда, пребывая в замешательстве, я не была уверена в Реймонде.
Временами я начинала задумываться: а не приснилось ли мне посещение Львиного острова? С того дня я не слышала о Магнусе Перренсене. Я ожидала, что он приплывет на Карибу, но он все не появлялся. Прошло всего несколько дней, но мне казалось, что намного больше.
После того как Джон Эвертон привез меня обратно на Карибу, я не видела его и начала уже подумывать, что он покинул остров, хотя мне казалось странным, что после нашего знакомства он не попрощался.
Но на следующее утро я увидела его. Он сидел на террасе и разговаривал с Марией, горничной. Мария разговаривала со всеми, когда у нее была такая возможность. Она была даже более болтлива, чем остальные служащие гостиницы.
Так значит, Джон Эвертон не покинул Карибу.
У меня возникло желание попросить его отвезти меня на Львиный остров, но я не могла отправиться туда без приглашения. Оно обязательно придет. Я не могла дождаться, когда это случится.
В тот день Мильтон не пришел на обед в гостиницу и не пригласил нас на плантацию. Я решила, что это из-за Реймонда.
Не видя его подолгу, я скучала. Я не находила себе места. В скором времени мне предстояло принять решение, но до сих пор я плыла по течению, пребывая в блаженной эйфории, и отказывалась серьезно задуматься. Мне просто хотелось наслаждаться отношениями с Мильтоном и до поры до времени забыть обо всем на свете. Но теперь пришло время определяться. Плыть ли в Англию с Реймондом и Фелисити или остаться с Мильтоном?