— Одно быстрое голосование? — пробормотала я.

— На самом деле формальность, — заверила она меня. — Поскольку у нас равная доля с Кроуфордами, то на голосовании всегда ставился вопрос по поводу того, кто возглавит отель. Тебе не о чем беспокоиться.

— Бабушка, я действительно думаю, что тебе следует остаться и рассказать мне больше о должности. Я не думаю, что смогу справиться со всем этим. — Теперь я начала прокручивать в голове все то, за что я должна буду нести ответственность — финансы, наём, увольнение, важные решения, к которым я совсем не готова. — Я не уверенна…

— Ханна Джейн Уэлсли! — Я знала, что бабушка была серьёзно настроена, когда ругала меня, произнося моё полное имя. — Ты более чем способна на это. Более того, есть семь других членов совета директоров, у которых ни разу не было проблем с высказыванием своего мнения. Если ты сделаешь что-то неправильно, они будут первыми, кто скажет тебе об этом. Этот вопрос закрыт.

Она положила салфетку себе на колени, взяла вилку одной рукой и передала другую мне.

— Теперь давай наслаждаться нашим обедом. Завтра я уезжаю в Париж.

И так оно и было.

После нашего обеда я направлялась к лифту, вцепившись в папку, в которой находилось моё будущее. Мы попрощались, и бабушка пообещала постоянно связываться со мной во время своих путешествий.

— Если у тебя возникнут какие-то вопросы, просто позвони мне, — сказала она, когда мы на прощание обнимались. — Я люблю тебя, милая.

— Я тоже тебя люблю.

Мне было тяжело отпускать её. Бабушка была единственным человеком, который у меня остался. Так как мои родители и дедушка умерли, остались только я и она. Так было на протяжении последних четырёх лет. Я намеревалась спросить её, не могла ли я уехать в Париж вместе с ней, но мысль о том, чтобы оставить «Уэлсли-Кроуфорд» в руках кого-то ещё, была такой же волнующей, как и заявление о том, что я буду завтра назначена ответственной.

Лифт спускался вниз к моему номеру «люкс», который был очень хорошим, но не шёл ни в какое сравнение с роскошными апартаментами бабушки. Я шла вниз по короткому коридору, который вёл от двери к остальной части моего жилища, волоча свои ноги по тёмно-кофейному деревянному полу, который я уложила через год после того, как устроилась на работу сюда, в отель. Одним из преимуществ быть Уэлсли стала возможность переделать свой номер, когда мной было принято решение пожить здесь неопределенное время.

Я опустилась на мягкий белый диван, расположенный посреди гостиной, в которую спускаются по ступенькам. Позади дивана находилась небольшая с серой поверхностью барная стойка в виде полуострова, которая разделяла гостиную. Рядом с ней помещалась маленькая столовая с круглым столом, который я выбрала в местном антикварном магазине. Отметка производителя в нижней части стола гласила, что он из Нью-Йорка, поэтому было такое чувство, словно он был сделан специально для меня. После Чикаго Нью-Йорк является единственным местом, где я чувствовала себя как дома. Стол видел больше разбросанных документов, чем блюд в течение последних шести месяцев, но, так или иначе, он служил моим рабочим местом дома. На стене, за столом, висело моё любимое произведение искусства — большого размера светокопия отеля. Мой дедушка нашёл её во время реставрации и вставил в рамку. Когда-то она висела в его кабинете, а сейчас служила напоминанием о нём и об отеле.

Выпрямившись, я опустила ноги на мягкий плисовый ворсистый ковёр, сотканный из нитей чрезвычайно насыщенных оттенков пурпурного и серого. Он вместе с чрезмерным количеством приобретённых мною декоративных подушек — ещё одна моя шопинг-слабость помимо обуви. Ковер и нежный оттенок серого, в который я покрасила стены, сделали моё жилище полностью моим.

Я пристально посмотрела через комнату на дверь в свою спальню, заметив, что она закрыта. Я никогда не закрывала дверь. Даже тогда, когда спала. Я списывала это на миллион вещей, которые вертелись в моей голове в последнее время, но по некоторым причинам это всё ещё беспокоило меня.

Я подошла и открыла дверь спальни, прежде чем вернуться к исходной точке. Работа. Я схватила папку с данными о собрании со стола в холле, на котором её оставила. Отражение в зеркале над столом остановило меня. В нём отражалась я, Ханна Уэлсли, главный управляющий директор «Уэлсли-Кроуфорд».

— Ты не слабая. Ты сможешь… Нет, ты будешь успешна в этом, — убеждала я ужасно выглядящую женщину в зеркале со всем оптимизмом, который у меня был. Улыбнувшись, я быстро взъерошила свои волосы и вышла за дверь.

Он

Она прошла прямо мимо меня в ресторан, даже не посмотрев в мою сторону. Что-то занимало ее ум, и я мог сказать по тому, как она улыбалась про себя, что это определенно ее волновало. Две подруги ждали, чтобы поприветствовать её объятьями и улыбками.

Боже, она прекрасна. 

Её длинные белокурые волосы заструились по плечам, когда она повернулась, чтобы заказать выпивку. Официантка пыталась осведомить её об особенностях коктейлей, но она остановила её.

— Бурбон. Неразбавленный, — уверенно сказала она. Меня ничуть не удивил ее выбор. Я видел, как усердно она работала. Кроме того, такая женщина, как Ханна, определенно знала, что ей нужно для того, чтобы расслабиться.

Теперь мне нужно было сообразить, как с ней поговорить. Как заставить её обратить на меня своё внимание. Последний раз, когда мы виделись, не был подходящим для разговора. Я поднёс стакан к своим губам и улыбнулся. Всё идёт по плану, однако остается ряд тонкостей и мелочей, которые мне необходимо узнать о ней. Медленно потягивая свой напиток, я был весьма благодарен за то, что нечаянно услышал, когда она делилась этим со своими подругами.

Это не займёт много времени, Ханна.

Ханна

— Мы так рады за тебя, Хан, — произнесла Нина, поднимая свой бокал. — За блестящее будущее в качестве главного управляющего директора «Уэлсли-Кроуфорд».

Я и Рашель, третий член нашей маленькой вечеринки, чокнулись своими бокалами с бокалом Нины.

— Спасибо, девочки, — от всего сердца поблагодарила я своих подруг. — Но должна быть честна с вами… Я немного нервничаю.

Я не потрудилась объяснить им, что пока что не являюсь официальным главным управляющим директором. Предстоящее голосование, как сказала моя бабушка, было всего лишь формальностью. Поэтому я полагала, что мне не о чем беспокоиться и незачем волновать моих подруг.

— Ты справишься, — заверила меня Рашель. Она была вторым после Нины человеком, узнавшим обо мне и таинственном незнакомце. Нина с ее способностью к драме и рассудительная Рашель давали мне всё, в чём я нуждалась в области дружбы. Кроме этого Рашель была администратором на ресепшн в «Уэлсли-Кроуфорд», это означало, что она знала так же много об отеле, как и мы с Ниной. — Просто надейся, что не появится Дэмиен.

— О, Боже, — произнесла я со вздохом. — Я даже не думала об этом. Я содрогаюсь при одном его виде. Мало того, что он приехал в город ради Бала, так теперь мне придётся взаимодействовать с ним и по работе.

Я подслушала телефонный разговор моей бабушки с Дэмиеном — обсуждение бизнеса — и поняла, что теперь именно я буду той, кому придется совершать такие звонки. Партнёр, не принимающий участия в управлении, но по-прежнему находящийся в курсе того, что происходит в отеле. Шанс, что он объявится завтра, был довольно велик, и меня мутило от одной мысли об этом.

Официантка вернулась с нашими напитками и приняла у нас заказы на ужин. Раз в месяц мы с подругами ужинаем, прежде чем направиться в бассейн в «Уэлсли-Кроуфорд» после рабочего дня. Это было то, чего мы все всегда с нетерпением ждали, и в этот раз возможность расслабиться для меня оказался как никогда кстати: моя обречённая на неудачу личная жизнь и давление принятия управления над отелем серьезно меня тяготили.