— Тс-с-с… — предупредил меня Трент, когда мы прокрадывались через пустое лобби отеля. Было далеко за полночь, гости ежегодного Бала уже разошлись, но Трент и я абсолютно не были готовы к окончанию вечера. — Если ты не будешь молчать, то они найдут нас. 

Он вскрыл дверь банкетного зала для того, чтобы мы проскользнули в просторное помещение. Персонал был настолько перегружен работой на протяжении всего мероприятия, что как только гости ушли, они закрыли двери и оставили уборку на следующий день. Пустые столы и стулья стояли всё ещё украшенные. Высокие цветочные композиции в центре столов начали вянуть, тем не менее, казалось, словно мы попали в сказку. Хрустальные люстры приветствовали нас в комнате, улавливая только небольшое количество лунного света, который проникал в несколько окон на дальней стене залы. Словно они посвящали нас в тайну своим трепещущим мерцанием. 

— Извини, — тихо сказала я, проскользнув мимо него, пока он держал дверь открытой. — Я буду молчать. — Я прикрыла рот ладонью, чтобы подавить смех, в то время как он закрыл за нами дверь и притянул меня в свои объятия, кружа меня вокруг пустого танцпола, который сейчас был полностью в нашем распоряжении. Возможно, это из-за бутылки вина, которую мы выпили вместе в течение приёма, украдкой делая глотки, когда моя бабушка не смотрела, но я чувствовала себя так, словно я парила. Ткань бледно-жёлтого платья, которое было на мне, развевалась, когда он кружил меня. 

— Мне грустно, что это наша последняя ночь вместе, Ханна Джейн, — прошептал он мне на ухо, поставив меня на ноги. — Я и забыл, насколько нам весело вместе, — добавил он, подразумевая время, проведённое вместе, когда мы были детьми. Я была опустошена, когда он переехал в Лондон со своим отцом. Чувство, которое мне предстояло познать снова совсем скоро. Он должен был уехать меньше, чем через двенадцать часов. 

— Разве мы не можем поговорить об этом? — спросила я, посмотрев в его глаза, тогда как мои руки обхватили его шею. Открытый воротник его рубашки под смокинг был обрамлён галстуком-бабочкой, которую он развязал несколько часов назад, когда снял пиджак. Я помню, как хотела использовать шёлк для того, чтобы притянуть его губы к своим, но мне всё-таки стоило набраться смелости, чтобы сделать первый шаг. По-прежнему застенчивая и скромная, я позволила Тренту взять в свои руки инициативу по развитию наших отношений, или, во всяком случае, я так думала. Я ощутила острую потребность сделать или сказать всё, о чём думала, когда мы раскачивались из стороны в сторону в тишине. 

— Это же не навсегда, — наконец заговорила я. — Ты сможешь приезжать и навещать нас. 

— Конечно, — согласился он, запечатлевая поцелуй на моём лбу. 

Думаю, часть меня всегда знала, что это наша последняя ночь вместе. Я скоро уеду в колледж, а он уже как два года погружён в учёбу. Мы не были на том этапе нашей жизни, где отношения — особенно на расстоянии — являлись осуществимым вариантом. 

— Я действительно буду скучать по тебе, — призналась я. 

— Я тоже буду по тебе скучать, — ответил он, усиливая свою хватку вокруг моей талии. Его губы обрушились на мои совсем не так, как раньше, на крыше. Это был поцелуй «не-забывай-меня». Мы оба принимали и отдавали столько, сколько могли, надеясь произвести неизгладимое впечатление друг на друга. Этого было достаточно, чтобы подтолкнуть меня к принятию решения, от которого Трент займёт гораздо более значимое место в моей жизни, нежели просто друг детства. 

— Трент, — сказала я, наконец отстраняя свои губы от его. 

— Да, Ханна Джейн, — ответил он, тепло в его голосе не оставило у меня никаких сомнений по поводу того, о чём я собиралась его попросить. 

— Отведи меня в свою комнату. 

На уровне подсознания я всегда задавалась вопросом, вернулся ли бы Трент в Лондон после нашей проведённой вместе ночи. Мы были слишком молоды, чтобы влюбиться, но именно это со мной и произошло, невзирая на возраст. Прошло десять лет, но воспоминания, которые заставляли меня улыбаться и размышлять время от времени, остались. Это было именно так, как я и ожидала, когда дарила ему свою девственность. И у меня не было ни единого сомнения. То, как ласково, нежно он обходился с моей неуклюжей робостью, и то, как он спрашивал меня снова и снова, всё ли со мной в порядке, сделало этот момент особенным. Первый раз, о котором я всегда и мечтала. 

— Вот ты где, дорогая, — войдя, произнесла бабушка в своей величественной манере, заглушая мои «что-могло-бы-быть» мысли. — Не стой там просто так, мечтая, нам нужно сегодня многое обсудить.

Её идеально уложенные седые волосы были слегка взъерошены. Вместо её привычного строго стиля она была одета в джинсы и белый льняной топ. Конечно, она всё ещё была в вещах именитых брендов, но что-то определённо с ней происходило.

— Сейчас, бабушка. — Я последовала за ней в парадную столовую. Наша еда уже была доставлена службой обслуживания номеров. Бабушка готовила почти все наши обеды, но в последнее время от артрита суставов пальцев на её руках это вызывало определенные трудности. Ей было почти семьдесят пять лет, и она начинала немного уставать, хотя никогда этого и не признавала. И не дай Бог кто-то когда-нибудь бы об этом заикнулся.

Присев и положив салфетку на колени, я ждала, когда она начнёт озвучивать мне список дел.

— Я приняла решение уйти с должности главного управляющего директора, — заявила она.

Я чуть не подавилась.

— Ты… Подожди… Что?

Она посмотрела на меня с любовью в глазах.

— Я решила, что хочу провести свои золотые годы путешествуя. Я укладывала вещи весь день. Вот почему у меня такой ужасный вид. — Она пробежала рукой по своим волосам.

— Что ты имеешь в виду? Ты видела мир, — сказала я. — Ты и дедушка путешествовали повсюду.

— Верно, дорогая, но в этот раз всё будет иначе. Наши с твоим дедушкой поездки всегда были связаны с делами, поэтому у нас совершенно не оставалось времени для осмотра достопримечательностей. Теперь я хочу увидеть мир без единой мысли об этом отеле в моей голове.

— Не уверена, что знаю, что сказать. — Я сделала ещё один глоток. — Думаю… Это замечательно!

— Я оставляю тебя ответственной.

У меня отвисла челюсть.

— Ты уверена? Я имею в виду… я… — Я знала, что это было давно запланировано и неизбежно, но неожиданность заявления моей бабушки взволновала меня.

Смогу ли я на самом деле управлять этим местом?

— Не прикидывайся такой удивлённой, — сказала она, отпивая свой чай со льдом. — Мы готовили тебя к этому с малых лет. Ты провела в этом месте всю жизнь. У тебя есть образование и стремление сохранить всё, что мы построили здесь, и усовершенствовать это для следующего поколения. Кроме того, ты единственная оставшаяся Уэлсли, — улыбнулась она, пытаясь заверить меня, что «Уэлсли-Кроуфорд» был моим неотъемлемым правом, но я не могла не заметить грусть, которая мелькала за добродушием в её глазах. Несомненно, в этот момент она скучала по своему сыну. Он был бы сейчас тем, кто управлял этим местом. Не я.

— Не уверена, что готова к этому, бабушка, я… — начала я возражать, когда осознала, какая огромная ответственность обрушилась на меня совершенно неожиданно.

— Чушь, ты готова, и ты пойдёшь на ежемесячное заседание совета директоров завтра, чтобы занять своё законное место во главе стола переговоров. — Она положила чёрную папку, отмеченную знаком отеля, на стол и пододвинула её ко мне. — Тебе нужно будет подписать эти бумаги и просмотреть повестку дня заседания. Одно быстрое голосование совета директоров — и всё будет решено.

Я не могла сформулировать свои мысли. Конечно, я знала, что однажды отель перейдёт ко мне, поскольку как объясняла моя бабушка, я была единственной, кто остался.

Глубокий вдох. Ты можешь это сделать.

Большинство главных управляющих директоров имели немного больше опыта прежде, чем на них возлагали такую огромную ответственность. Я присутствовала на паре собраний членов совета директоров, но до сих пор понятия не имела, чего ожидать. Я пыталась проявить своё безошибочное «не-можете-остановить-меня» отношение, но не получалось.